Собинов поселился в Саратове и не собирается съезжать

Начать с самой цифры 32 – много ли в России музыкальных фестивалей со столь долгой историей? Вряд ли понадобятся пальцы двух рук, чтобы сосчитать: «Декабрьские вечера», «Звезды белых ночей», «Платоновский»… Впрочем, цифра – все-таки формальный показатель, главное – что и как исполнялось. Здесь слово «эксклюзивность» придется употреблять неоднократно. Оставлю за скобками премьеры вроде «Риголетто», «Тоски» или «Садко» – не иметь такие вещи в репертуаре одному из ведущих музыкальных театров страны было бы странно. Но на многих ли отечественных сценах идет, например, «Орестея» Танеева? А это – одно из капитальных и самобытных произведений русского оперного репертуара. Или: часто ли вы встречали в театральных афишах название «Риенци»? Эту чудесную раннюю оперу Вагнера и в самой Германии еще надо поискать на подмостках. Балет Прокофьева «Стальной скок», о котором с гордостью пишут все историки русского музыкального театра ХХ века, произведение, небывалыми ритмами и энергией изумившее Париж в 1927 году. К чести Саратова и к стыду всех остальных российских городов – впервые было поставлено в нашем Отечестве именно здесь, на Собиновском фестивале 2015 года, а через год принесло создателям спектакля «Золотую Маску».

Особая страница – сотрудничество театра с одним из ведущих современных русских композиторов екатеринбуржцем Владимиром Кобекиным. Для Саратова он написал оперу «Маргарита», обогатившую эмоциональным напором и интонационной свежестью палитру «Золотой Маски» – 2008. А в прошлом, «тургеневском» году в городе на Волге прошла премьера балета «Вешние воды», лишь по досадной случайности не увиденного экспертами главного национального театрального фестиваля: подвела авиация, задержавшая рейс из Москвы. Но осенью 2019-го несправедливость, возможно, будет исправлена другим всероссийским смотром – «Видеть музыку»…

Еще больше интригующих названий – в концертной афише Собиновского. Это оратории от «Сотворения мира» Гайдна до Te Deum Брукнера, от «Христа на Масличной горе» Бетховена до целого букета реквиемов – Берлиоза, Дворжака, Бриттена. Это первые в России исполнения Пятой симфонии «Мост между прошлым и будущим» американца Филипа Гласса и грандиозного десятичастного Симфонического Евангелия «Совершишася» самобытного крымского композитора Алемдара Караманова.

А как завлекательно звучат сами афиши – например, такая: «Ромео и Юлия» Берлиоза плюс Четыре духовные пьесы Верди. Или: та самая оратория Бетховена плюс симфонический фрагмент «Пасифик 231» Онеггера плюс Пассакалья Веберна плюс Вторая симфония Карла Нильсена плюс Второй фортепианный концерт Бартока. Или: авторский вечер выдающегося петербургского композитора Галины Уствольской (Концерт для фортепиано, струнных и литавр, былина «Сон Степана Разина», Поэма № 1 для симфонического оркестра). Или совсем необычный проект – программа Объединенного симфонического оркестра Саратова из музыки Чайковского, Римского-Корсакова и Прокофьева, подготовленная для Собиновского фестиваля 2011 года, а затем показанная на Фестивале симфонических оркестров мира в Москве.

По мысли Юрия Кочнева – художественного руководителя Собиновского и худрука Саратовского театра оперы и балета, – афиша каждого праздника скреплена одной крупной темой. Так, гриф «Литературные шедевры в русской музыке» позволил в прошлом году включить в программы наряду с «некрасовской» «Весенней кантатой» Свиридова и «булгаковской» сюитой Шнитке «Мастер и Маргарита» редко исполняемую кантату Римского-Корсакова «Песнь о вещем Олеге». А случающиеся раз в пять лет посвящения юбилеям Победы стали поводом для обращения к совсем не затертым музыкальным жемчужинам, среди них: кантата Прокофьева «Баллада о мальчике, оставшемся неизвестным», «Ритуал (Памяти погибших во Второй мировой войне)» Шнитке, наконец, едва ли до того исполнявшаяся в Саратове (да и вообще в России редко звучащая) кантата Шёнберга «Уцелевший из Варшавы».

Тема фестиваля 2019 года – «Герои истории на музыкальной сцене». На нее, признается Юрий Леонидович, натолкнула ожидавшаяся премьера «Царской невесты» с режиссером-постановщиком Георгием Исаакяном и художником Эрнстом Гейдебрехтом. Под стержневую идею выстроили всю афишу – это классические оперы «Жизнь за царя», «Князь Игорь», балет «Юнона и Авось» на музыку Алексея Рыбникова, литературно-музыкальная композиция «Борис Годунов» с участием известного московского актера Евгения Князева, гастрольная программа одноактных спектаклей столичного театра «Балет Москва»… еСо сценической версией «Царской», увы, не сложилось, хотя концертную Юрий Кочнев со своими подопечными подготовил и сыграл 22 мая – к сожалению, эта дата была уже за пределами моих возможностей пребывания в городе.

Зато повезло попасть на симфонический старт фестиваля. И вот с этим событием могу поздравить себя и публику: избранная фестивальная тема подвигла на формирование очень интересной концертной программы. Далеко не банальной в обоих отделениях, русском и западном.

Начали с русской музыки. Каюсь, только попав в зал Саратовской оперы, узнал о существовании у Антона Рубинштейна оперы «Дмитрий Донской», увертюра из которой открыла концерт. Тревожный трепет струнных, роковые возгласы меди, балладная главная тема, валторновая хоральная кульминация – как это все напомнило, порой до удивления, Шумана и вообще немецкую музыку, чьи интонации были Антону Григорьевичу, воспитаннику Европы, гораздо понятней, чем русская интонационная стихия!

Конечно, уже и следа немецкого засилья нет в симфонической поэме Глазунова «Стенька Разин», основанной на теме «Эй, ухнем!», а в плане инструментовки развивающей красочные находки Римского-Корсакова.

И совсем любопытно было наблюдать, как рубинштейновское западничество дало ярко русские всходы в одном из ранних и чрезвычайно редко звучащих произведений ученика Антона Григорьевича – Чайковского: речь о кантате «В память двухсотлетней годовщины рождения Петра I». В этой музыке еще много ученического – например, в академически аккуратной имитационной полифонии одной из хоровых частей. Но как ярок и национален лейтмотив, пронизывающий не только эту кантату, – мы хорошо знаем его как главную тему финала Первой симфонии «Зимние грезы».

Только досадно, что очень неплохой, на мой слух, хор (оперный плюс знаменитый Губернский театр хоровой музыки под руководством Людмилы Лицовой) и просто отличный молодой тенор Иван Подгороднев вынуждены были петь с подзвучкой. Как мне потом объяснили, иначе бы уходящая далеко вглубь коробка сцены просто «проглотила» звук, но динамики, усилив его, одновременно и лишили акустику объема, сделали звучание плоским.

Если в «русском» отделении организаторы сделали акцент на познавательности, то во втором публику ублажили хитовостью. Лишь увертюру Шумана «Юлий Цезарь» можно отнести к категории музыкальных редкостей, а, пожалуй, и курьезов: такое «весомое» имя в заголовке – и такая странная оборванность формы: сумрачно-­пафосное шествие, скачка, воодушевление – и в момент, когда думаешь, что симфоническая драма наконец-то начала раскручиваться, она уже и прекращается!

Зато две остальные композиции благодаря своей шлягерности дали особенно наглядную возможность судить о качестве игры оркестра. Например, мне показалось, что существует изрядный разрыв в уровне мастерства между скрипками и виолончелями. Какой прекрасной виолончельной музыкой открывается увертюра Россини к «Вильгельму Теллю» – но слуховое удовольствие от этого плетения благородных звуковых линий заметно подпортила неточная интонация даже у концертмейстера, не говоря об остальных. Тогда как у скрипачей пальцы в самых стремительных фрагментах работали с точностью часового механизма. А какие четкие трубы, как легко, словно жаворонки, заливались фиоритурами флейты, как уверенно выводили рулады валторны! Ну и настоящую одночастную программную симфонию «сделал» оркестр из масштабной увертюры к опере «Риенци» – этому фирменному знаку Саратовской оперы.

Правда, сейчас «Риенци» в театре не идет – как объяснил Кочнев, уехал ключевой исполнитель. Это типичная проблема нестоличного коллектива: солист получает хороший старт и находит себе более перспективную площадку. Но Юрий Леонидович не унывает: шансы на замену дает конкурс молодых певцов, с 1999 года составляющий обязательную часть Собиновского фестиваля. Причем до соревнования допускаются только те, кто уже имеет звание лауреата международного конкурса. И еще любопытная особенность – соревнуются исключительно несаратовцы. А жюри, наоборот, состоит только из саратовцев – так гарантируется высокая степень объективности, ну и город повышает свои ставки, привлекая яркую артистическую молодежь.

Можно было бы много рассказывать о радостях и горестях театра, но упомяну только о еще одной проблеме, нависающей уже буквально как дамоклов меч. Здание оперного давно нуждается в капитальном ремонте, а сейчас исследования грунта показали совсем опасные его подвижки. Но куда выезжать труппе на те два-три года, что заберет реконструкция? В какой-нибудь старый советский ДК? Но туда не впишется ни одна декорация, сделанная для большой сцены, не говоря об отсутствии нужного количества и качества гримерных, репетиционных и пр. В современную стекляшку? Там никакой акустики. Делать ставку на модные нынче опен-эйры? Но Саратов – хоть и юг России, однако вовсе не субтропики, и тепло там только летом. Да и качественные опен-эйры невозможно сделать без серьезных денежных вливаний: здесь все так же, как в нормальной «стационарной» работе. А откуда этих вливаний ждать коллективу областного подчинения, хоть и со всероссийской славой и с «Золотыми Масками» в кабинете худрука?