Всё всегда начинается События

Всё всегда начинается

Имперский Глазунов, дерзкий Шостакович и тревожный Рахманинов завершили Фестиваль Российского национального оркестра

Если Шопен на фортепиано звучит как музыка трепетная, кружевная, воздушная и символизирует романтический индивидуализм, то будучи переложена на оркестр Александром Констатиновичем Глазуновым, она становится торжественной музыкой царского двора: в таком полонезе, с трубами и литаврами, самое верное дело пройтись по паркету офицерам, ведущим за собой неотразимых дам. Номера «Шопенианы» в оркестровке Глазунова на закрытии XI Большого фестиваля Российского национального оркестра напомнили о временах, когда Польша была одной из частей Российской империи.

В свою очередь Шостакович, чей Первый концерт для фортепиано с оркестром и солирующей трубой был дан следом, напомнил о последних временах новаторского советского искусства. В 1933 году Шостакович еще дерзил культурной общественности, заправляя в концертную форму пестрые лохмотья джаза и мюзик-холла. Фортепианную партию, долженствующую раздать пощечины филармоническому вкусу, исполнил Люка Дебарг. Молодой французский пианист увлекается джазом, и его ударное туше пришлось кстати стилю Концерта, но не везде: все-таки в Lento нам хотелось услышать певучую кантилену. Положение исправил музыкант, выступающий в Концерте Шостаковича на правах второго солиста – и действительно, Владислав Лаврик музицировал, стоя на авансцене: мелодию второй части он в нужное время провел на засурдиненной трубе с изысканным шармом, а уж бравурные фанфары финала отыграл с истинным блеском.

Пожалуй, именно Лаврик стал главным героем Концерта – хотя Дебарг, которого восторженная публика упросила сыграть бис, преподнес нам прелестную Сонатину Милоша Магина – польского композитора, жившего в Париже (1929-1999): одна часть слегка пародировала сентиментального Чайковского, другая – восторженно патриотически настроенного Грига.

А ведь модус пародии был задан в программе с самого начала: Глазунов оркестровал Тарантеллу Шопена с нескрываемым юмором, а Шостакович уморительно спародировал переход к лирической теме в типичном концерте Рахманинова, за которым однако следует далеко не разливанно лирический материал, а мерзкий облом. Но Михаил Плетнев предоставил последнее слово именно Рахманинову.

Это ничего, что на рубеже 1930-х – начале 1940-х стиль «Симфонических танцев» мог восприниматься как анахронизм и коммерция: сегодня он являет нам один из полноправных вариантов музыки середины ХХ века. Плетнев и РНО играют «Симфонические танцы» испокон веков, и едва ли кто-либо делает это лучше. Синтез могучей композиторской логики, оркестрового мастерства, открытой лирики – все это лучший материал, чтобы испытанные силы оркестра и немногие вливающиеся в него новички продемонстрировали лучшие стороны своих талантов. В ударной группе, например, играла девушка – на чистом и звонком треугольнике. Но однажды в финале, когда десяток с лишним крепких мужчин слился в тутти медной группы, она поддержала их неслабым ударом в тамтам – и это оказалось весьма свежо. Но происходит и смена поколений: гордость контрабасового искусства Рустем Габдуллин уже не числится в составе оркестра, а место концертмейстера занял вернувшийся из оркестра Спивакова Николай Горбунов.

Для московского слушателя РНО и Плетнев – константы музыкальной жизни, в которой ничто не отменяет ничего, всё всегда начинается и ничего не кончается.

Мейерхольд и одушевленные предметы События

Мейерхольд и одушевленные предметы

В Москве проходит выставка, приуроченная к 150-летию со дня рождения первого авангардного режиссера в СССР

Музыка для Ангела События

Музыка для Ангела

В Московской филармонии продолжается «Лаборатория Musica sacra nova»

Будь в команде События

Будь в команде

Второй день «Журналистских читок» открыл новые творческие перспективы молодым журналистам

Что сказано трижды, то верно События

Что сказано трижды, то верно

В Российской академии музыки имени Гнесиных открылся Всероссийский семинар «Журналистские читки»