События
В «Зарядье» открылся второй сезон субботних просветительских встреч «Я – композитор!», проводимых этим популярным концертным комплексом совместно с Союзом композиторов России. Героем октябрьского концерта-беседы стал московский композитор Кузьма Бодров – среди представителей цеха один из самых востребованных на академических площадках, в театре и кино.
Современная музыка тяготеет к полюсам. То она погружает слушателя в пучину дисгармонии, то гипнотизирует муляжной улыбчивостью минимализма. А вот чтобы композитор, не поступаясь глубиной мысли, сохранял демократичность языка… Да возможно ли? Оказывается, вполне. Главное – писать, как слышится, слышать, как дышится. Именно по такому «окуджавскому» принципу сочиняет и живет Кузьма Бодров.
В музыкальную школу родного Бишкека шестилетний Кузьма попросился сам: в семье, рассказал он слушателям «Зарядья», никто отношения к музыке не имел. Рано, в 10 лет, возникло и желание сочинять – сперва это были, по выражению композитора, «пародии» на классические опусы, которые он учил в классе скрипки. Постепенно пришло знание стилей – и чувство собственного стиля. Над которым он опять же не рефлектировал, кем лучше стать – авангардистом или традиционалистом. В музыке, уверен Кузьма, есть только одно разделение: на хорошую, искреннюю, мастерскую – и скверную, вымученную, неумелую. В этом, кстати, у Бодрова полное единодушие с профессором Александром Чайковским, чей класс в Московской консерватории он окончил. И тому же он теперь учит своих собственных консерваторских студентов.
На один из вопросов аудитории – с чего начинается произведение – композитор ответил: иногда с единственного аккорда. Но чаще – с мелодического ядра. Его поиски идут за инструментом («мне на этом этапе нужна вибрирующая материя») и могут длиться недели. Зато когда интонация найдена, она сама диктует дальнейший ход мысли, и ее развитие в музыкальную форму происходит быстро.
Пример такого мелодизма звучит тут же – пьеса «Очарованный» для альта и струнного оркестра. Перед нами явный образец инструментального романса, а вдохновил композитора на этот лирический тон «удивительный, проникновенный звук Дарьи Филиппенко», давней творческой единомышленницы Кузьмы. Уважение к натуре исполнителя – еще один непреложный принцип Бодрова. Если, допустим, Юрий Башмет просит (был такой случай в карьере композитора) добавить в написанную для него партитуру светлых красок – значит, так и надо поступить. Вот и в случае с Дарьей итогом взаимопонимания автора и исполнителя стала прямо-таки зримая образность: мне, например, показалось, будто смотрю на колышущееся в озере отражение прекрасного цветка, а затем внезапный «ветер» струнных фигураций и рояльных арпеджио смыл картинку…
Квинтэссенцией мелодического начала предстал Концерт для гуслей звончатых и оркестра. Кузьма был изрядно удивлен, получив заказ на такое произведение от Бориса Березовского. Удивило не то, что идея поступила от знаменитого пианиста – Борис ведь возглавляет фестиваль «Музыка Земли», для программы которого понадобилась вот такая необычная краска. Озадачило – как соединить волшебный, но жестко ограниченный в смысле диапазона и лада звук гуслей звончатых с бесконечно нюансированным морем оркестровых звучаний. Однако тут же пришло и решение: пусть каждый участник ансамбля останется в своем естестве, и ясность гусельной интонации не замутят, но оттенят нюансы оркестра. Результат – большая (не только по моему убеждению, но и судя по реакции зала) композиторская удача. Сколько грусти, света и тепла в главной мелодии, под пальцами Елизаветы Мельниченко неожиданно напомнившей украинские мотивы (наверное, сам тембр, близкий к звону карпатских цимбал, навеял). А дальше – контрапункты, которые «предлагает» этой инструментальной песне струнная партитура, как предлагает свои «контрапункты» человеческой душе сама жизнь. Тут и хорал, и речитатив, и токката почти в духе драматичных танго Пьяццоллы. А кульминация – предел высокой страсти, будто бьет крылом по воде, стремясь к далекому небу, белоснежный лебедь…
По традиции цикла «Я – композитор!» примерно половина каждой программы посвящена классической музыке, выбранной героем встречи. Бодров предложил публике фа-мажорный Дивертисмент Моцарта – как он объяснил, поражающий количеством неожиданных свежих ходов, на которые способно воображение гения даже в самой простой форме. Анданте кантабиле из Первого струнного квартета Чайковского в переложении для альта и оркестра было выбрано как еще один повод для Дарьи Филиппенко блеснуть ее кантиленным искусством.
А вот Рондо ля мажор Шуберта прозвучало по просьбе другого бодровского исполнителя – скрипача Никиты Борисоглебского, в чьей манере Кузьму привлекает сплав интеллектуализма и эмоциональности. Музыка, скажу от себя, может быть, не самая яркая для Шуберта, но виртуозному скрипачу в ней найдется немало увлекательной технической работы.
Ну, а если кому-то в этом потоке бравуры не хватило задушевности, ее чудесно вернула в зал кода программы – специально припасенная Бодровым к концерту мировая премьера маленького, но очаровательного, будто порхающая бабочка, Вальса, где Никита Борисоглебский смог подтвердить, что он не только виртуоз, но и тонкий лирик.
Кстати, Вальс, приоткрыл секрет Кузьма, предназначается для будущего театрального проекта Константина Хабенского. Какого именно – не сообщил: всему свое время. Но можно быть уверенными: шансы на успех высоки, учитывая солидный опыт Бодрова в зрелищных искусствах – кино (два знаковых фильма недавнего времени – «Собибор» того же Хабенского и «Братство» Павла Лунгина) и особенно театре (большинство проектов знаменитого Дмитрия Крымова за последние восемь лет).
Еще о двух совершенных на концерте открытиях. Это чутко и уверенно проведший программу испанский дирижер Борха Кинтас – успешный у себя в стране, но не забывающий, что он воспитанник Московской консерватории, не понаслышке знающий и столичные эстрады, и глубинную Россию, по которой когда-то проехал с туром во главе российско-испанского молодежного оркестра. И это сам оркестровый коллектив, по звуку которого никак нельзя было догадаться, что перед нами не давно сыгранный ансамбль, а собранная Дарьей Филиппенко специально под концерт компания друзей Кузьмы, любящих его музыку. Ведущая цикла «Я – композитор!» культуролог Анна Генина даже запнулась: как представить публике эту «сборную» столичных «команд» – оркестров «Новая Россия», РНО, БСО, Большого театра… И выдала удачный экспромт: Ансамбль московских музыкантов. Почему бы не закрепить его и не сделать оркестровый потенциал столицы на один отличный коллектив больше?
Ну и на десерт – один из ответов Кузьмы публике, зачем писать музыку, когда столько уже написано. Ответ прост: а зачем еще один человек на свете, если столько на нем уже живет?
