Искусство, приводящее в чувство

Решающую роль в художественной политике фестиваля играет личность его арт-директора – Ларисы Барыкиной. Входя в когорту ведущих отечественных критиков музыкального театра, она сохраняет приверженность непростому contemporary. Ее профессиональные и человеческие связи обеспечивают фестивалю достойный уровень, широту взгляда, а еще – возможность продуктивного общения в рамках фестиваля. Ежевечерние обсуждения событий каждого дня – «фирменный штрих» мероприятия.

Важной темой спектаклей малого формата стало исследование личного опыта авторов. В спектаклях екатеринбургской «Форы» не так много танца. Он появляется только в те моменты, когда в нем есть необходимость. «Жизни» – откровение четверых молодых женщин, переосмысливающих свои подростковые мечты, а еще – травмы и обиды. У каждой на сцене есть свой двойник. Четверо очень сердитых девочек, которые совсем не хотят казаться «миленькими» и «сладенькими». Наобо­рот: они готовы сцепиться, словно бешеные псы, если кто-то задел за живое. Но есть и, напротив, образ старой и доброй бабушки. Связь трех поколений женщин (или этапов взросления от детства до смерти) – главная линия «Жизней».

Участник екатеринбургского дуэта Zonk’а Александр Фролов в спектакле «Когда я родился» обратился к технике документального театра. Он и две исполнительницы делятся самыми сильными воспоминаниями детства и рассуждают о своих взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками в ту пору. Они органично переходят от слов – к танцу, а иногда и синхронизируют этот процесс. Ткань спектакля возникает здесь и сейчас: зритель становится не просто «свидетелем», но и участником процесса.

У танцовщиков Челябинского театра современного танца есть счастливая возможность осуществлять свои личные творческие проекты «дома», не ходя «на сторону». Мудрая политика художественного руководителя Ольги Поны дает результаты: на фестивале было представлено целых три незаурядных работы. Наиболее сильное впечатление – моноспектакль «Одуванчики». Он создан Денисом Чернышовым, в сотрудничестве с перформером, танцдраматургом Татьяной Гордеевой. Это тоже проект в эстетике Театра.doc: «Одуванчиками» называют призывников, проходящих военную службу в десантных войсках. Суровая повседневность военной службы, со всеми ее тяготами, жестким «наездом» старших по званию, сложными отношениями – с самим собой, с армейским «сникерсом» из галет и печеного яблока – в безыскусном (но не без юмора и оттенка ностальгии) рассказе и пластическом «показе».

Опытные хореографы и артисты – Александр Гурвич (художественный руководитель танцкомпании «Окоем») и Алексей Расторгуев («Балет Евгения Панфилова») сохраняют верность хорошо сделанному танцевальному спектаклю. Спектакль первого «Я люблю (Не тебя)» о непрочности связей и юношеском инфантилизме. Четверо ангелических девушек и двое не менее ангелических молодых людей (в какой-то момент, действительно, за спиной появляются крылышки Амура) – почти парят над сценой. (Секрет тому – один из базовых шагов небрежного хип-хопа.) Они посылают «лайки» в никуда, целятся из лука, пытаясь привлечь чей-то восхищенный взгляд. Иногда они сходятся в дуэты, образуют красивые группы, но, убедившись, что сильные эмоции – это может быть больно, предпочитают оставаться и продолжать «порхать» в одиночестве.

«Большая сцена» каждый вечер дарила сильные впечатления. Ольга Пона, признанный мастер виртуозного абстрактного танцевального спектакля, представила премьеру танцспектакля «Бегущие». Неостановимый, словно Perpetuum Mobile, поток изобретательной телесной комбинаторики, производимой двенадцатью безупречно двигающимися танцовщиками, становится метафорой ускорения и усложнения жизни человека в мегаполисе. В финале, неожи­данно «очнувшись» от бешеной гонки, пары заключают друг друга в объятья.

Сергей Смирнов и «Эксцентрик-балет» в спектакле «Чусовская тетрадь» достигают эпического размаха и глубины. В сорокапятиминутном спектакле – история большой страны с ее сложными перипетиями. С репрессиями, войной, Чернобылем – так, как она проходит через судьбы и тела простых людей, живущих где-то в уральской глубинке. В еще более, чем ранее, отточенной хореографии и трагически-эксцентричной манере исполнителей труппы во главе с Ашотом Назаретяном – страх, надежда, отчаянье, решимость и мольба о лучшей доле.

«Танцпол», выпущенный «Балетом Москва» к своему недавнему 30-летию, объединил обе труппы театра, классическую и современную. Сюжет одержимости танцем «подсказан» автору спектакля, голландскому хореографу Йеруну Вербрюггену голливудским фильмом по роману Маккоя «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» Танец начинается еще до спектакля: входящий в зал зритель застает разминку танцовщиков, с приколотыми на рукав номерами, строгого распорядителя танцмарафона. Стильные силуэты дамских платьев и головных уборов, элегантные мужские костюмы, весь антураж спектакля с небольшой эстрадой для «банды» музыкантов и певцов (их тоже исполняют танцовщики), «кричащее» световое табло (художник спектакля Дмитрий Разумов); музыкальные ритмы (композитор Стефан Левин), возникающие в хореографии намеки на фокстрот, ту-степ, джайв и т. п. аллюзивно отсылают нас в «эпоху джаза». Впрочем, сгущение действия (праздничная атмосфера сменяется фрустрацией) и усложнение хореографической ткани (полной риска, полуакробатических трюков, сложных поддержек, слияния пуантного танца с танцем босоногим; танца на каблуках – с танцем на роликах) нарастают необратимо. Когда участники марафона падают, и их тела обводят мелом, они вновь восстают, продолжая свой жутковатый Danza macabra.

Еще один тренд фестиваля – тяга к «большой» музыке. В эти дни со сцены звучали Шопен, Бетховен, Пёрселл, Вагнер, Сергей и Габриэль Прокофьевы, Ж.-Б. Баррьер, Стравинский.

В спектакле екатеринбургского ТанцТеатра «Шопен. Carte blanche» хореография француженки Кристин Ассид замечательно претворена шестью танцовщиками, чьи тела знают и классический станок, и излом contemporary, и свободу молодежного рейва, и пафосный апломб дефиле. Элегантный и «летящий» жакет, небрежно набрасываемый поверх «базы» (костюмы Анны Слепых), – словно концертный фрак гениального композитора и пианиста. Вместе с ним танцовщики «примеривают» на своих персонажей пронзительный и утонченный строй чувств Шопена.

Заданная в самом начале фестиваля романтическая тема вновь возникла в его финале – в спектакле французского хореографа Клода Брюмашона на музыку Бетховена «Дикие маки». Но уже во всей ее подлинности, без кавычек и разрушающих иллюзию комментов. Живая легенда, один из ярких представителей «новой французской волны» перенес на труппу «Балета Евгения Панфилова» спектакль, посвященный, по его словам, «невозможным отношениям великих любовников XIX века» – в том числе Жорж Санд и Альфреда де Мюссе, Артюра Рембо и Поля Верлена. Впрочем, каких-то конкретных любовных перипетий на сцене нет и быть не может. Вместо этого под Бетховена четверо мужчин с голыми торсами и четверо женщин – в живописных и забрызганных (грязью? известкой? кровью?) пиджаках и пальто, то разбиваясь на пары, то «кидаемые» друг к другу, бьются в конвульсиях, необузданных порывах, падают, встают и вновь бьются – топча босыми ногами алые лепестки маков. Спектакль впечатляет своей цельностью, динамизмом и бьющей наотмашь «диковатой» красотой. Возможно, это первый за много лет спектакль пермской труппы, совпадающий в своей страстности и силе с творениями ее основателя.

Эстонская труппа «Fine 5 Dance» – постоянный участник фестиваля. И если два года назад мы восхищались их обезоруживающе открытым, наивным и счастливым воспоминанием о поездке в Индию в спектакле «Дивный», то на сей раз был представлен гипнотический мультимедийный «Trisolde». Мужчина и женщина, разделенные световым лучом, томительно долго существуют каждый в своем пространстве. Наконец, протянув руку сквозь луч, он касается ее плеча… Вдохновленный сумеречно-экспрессивной атмосферой вагнеровского «Тристана» и самой историей великой любви Рене Ныммик создал дуэт на уникальную Тийну Оллеск и Симо Круусмента, представив союз двоих людей как сложный, полный мучительных противоречий и примирений процесс.

Барочная музыка в спектакле француза Дени Плассара (для спектакля «Арена», созданного им на танцовщиков Камерного балета «Пантера» из Казани, он использует опусы виолончелиста и композитора эпохи Людовика XV Баррьера) «работает» иным образом. Всем действиям современных молодых людей (любовь, смена партнеров, выяснение отношений, агрессия), представленных как серия захватывающих дуэтов-баттлов, в центре круга, именно эта старинная, еще тесно связанная со своими фольклорными корнями музыка придает новое измерение. Простые сильные эмоции сближают нынешнего горожанина с поколениями его предков.

Если в «Арене» ритуальное начало объединяет людей, то в новой версии «Свадебки» на музыку Стравинского, представленной Татьяной Багановой, подчеркнута остраняющая безликость ритуала. Конечно, все это заложено в самой музыке Стравинского. И теперь (напомню, первая версия произведения в исполнении «Провинциальных танцев» появилась почти двадцать лет назад) хореограф «услышала» эту музыку по-новому.

Пространство организуют ярко раскрашенные прямоугольные листы, подвешенные на тросах; жестяные трубы, цепи, спускающиеся с портала, высокие складные столики (сценография Ярослава Францева), на которые мужчины, словно дичь, выкладывают своих женщин – вторгаются цитаты деревенской «старины». Полузасохший оконный фикус в горшке или покореженный от старости лист фанеры. На нем, словно Избранница на жертвенном месте, лежит Невеста (ее замечательно исполняет Екатерина Занина). Она – единственный живой человек в этом постапокалиптическом мире. Все ее окружение – родители, гости, сватьи, сам Жених – обезличены и обездушены; их лица затянуты тканью, на них надеты одинаковые парики и черная униформа (костюмы Юрия Помелова). Словно парочка пауков «выползают» пугающие Невесту сватьи; синхронно и сложно двигающаяся «община» (в постмодернистский танец вкраплены элементы народного пляса) демонстрирует ей суровый уклад семейной жизни; Жених «поучает» будущую жену в сериях жестких силовых поддержек и взаимодействий. В финале – парафраз на собственный финал 2000 года (и на ключевой момент северной русской свадьбы, на который тогда опиралась Баганова): Жених клинком рубит косу Невесты. Пройдя и это испытание, она получает право открыть лицо «избранника».

Преемственность поколений обеспечивает школа. «На грани» каждый раз представляет тех, кто еще только входит в мир современного танца и танцтеатра. Юные выпускницы московского Театра-студии современной хореографии в спектакле Софьи Гайдуковой и Константина Матулевского «SUPERminimal» представили свое «поколение Z». Киборгоподобные юные существа в белых трико привязаны к своим гаджетам и селфи-образам; они предпочитают иллюзорное существование в виртуальном шлеме – реальной жизни. Программа выпускников и студентов факультета современного танца Гуманитарного университета (Екатеринбург) показала: здесь учат мыслить телом и экспериментировать с движением. Екатеринбургский Театр балета «Щелкунчик» пригласил на прогон спектакля «Петя и волк». Петр Базарон, который работает «на грани» классического и современного танца, авторство спектакля делит со своими питомцами – юными артистами труппы. Их совместный «Петя и волк» – спектакль, в основной «текст» (музыкальный и литературный) которого привнесен «контекст» – приметы той непростой эпохи, в которую Сергеем Прокофьевым создавалось и продолжало жить произведение. Ностальгические образы пионеров, милиционеров, отцов марксизма-ленинизма, а еще – серьезной нотой возникающая тема Великой Отечественной войны делают спектакль современным и сложным, лишают его традиционной «лубочности» детского представления.