Повелитель мажора и минора События

Повелитель мажора и минора

Вспоминая Пауля Бадуру-Шкоду

В эти октябрьские дни отметил бы свой 92-й день рождения ушедший из жизни 25 сентября 2019 года выдающийся музыкант, пианист Пауль Бадура-Шкода.

Он был одним из последних крупных европейских артистов, сформировавшихся ещё в первой половине ХХ века, и, вероятно, последним нашим современником, успевшим застать на сцене самого Вильгельма Фуртвенглера и даже помузицировать с ним. Ученик Эдвина Фишера, настоящий венец, один из тончайших исполнителей Моцарта и Шуберта,  писатель глубоких книг о музыке, автор блестящих каденций к концертам Моцарта, ещё в мае этого года выходил наконцертную сцену. Был тесно связан и с Россией: играл с Давидом Ойстрахом, а  в последние годы часто выступал с главным дирижёром МАМТа имени Станиславского и Немировича-Данченко Феликсом Коробовым.

Мне повезло несколько раз слышать его концерты и даже немного пообщаться. В 2012 году маэстро  Коробов привёз его в Санкт-Петербург играть 22-й концерт Моцарта. Несмотря на давно к тому моменту неидеальную пианистическую форму, в  игре Бадуры-Шкоды было столько живости, доброты и обаяния, что невозможно было этому не поддаться. А на бис Пауль сыграл второй экспромт Шуберта. Конечно, некоторые пассажи бывали в нём немного похожи на слипшиеся в морозилке пельмени, но одну деталь я запомнил навсегда и теперь рассказываю о ней студентам: в тот момент, когда первый раз мажор меняется на минор, вдруг словно повеяло холодом и как будто в зале стало темнее, а солнце ушло за облака. Как он этого добился – я не знаю, магия какая-то. Но ведь это, в сущности, чрезвычайно просто – весь Шуберт строится на таких контрастах мажора и минора, и часто пианисты просто играют мимо всего этого. Придя домой после того концерта, я еще раз послушал 22-й Моцарта опять в исполнении Бадуры-Шкоды, но с Фуртвенглером и на 63 года раньше, в 1949 году!

Потом я купил его книгу “Интерпретация Моцарта”, которая тогда как раз вышла на русском. Надо сказать, что у меня было с молодости предубеждение против неё, потому что у нас в консерватории Л.Е. Гаккель насаждал её как Екатерина Великая картошку, и мне казалось, что там будет так же строго, как в гаккелевских речах: играй так, а так не играй, это можно, а это нельзя, вы, студенты, дураки. И был очень приятно удивлён, что книга написана с позиций естественной музыкальности и здравого смысла, и не содержит вообще никаких поучений, а, наоборот, множество ценной информации и тонких наблюдений.

В следующий раз мы встретились в одной афише в 2015 году, причём я с ужасом обнаружил в зале Пауля, когда я в первом отделении играл 1-й концерт Шостаковича, а он во втором 21-й Моцарта (снова с Феликсом, в его день рождения и с Камерным оркестром МГК). Но он нашел возможным послушать меня и даже надписать мой экземпляр книги о Моцарте, а потом прислал новое издание на английском с ещё более милой надписью. Тот вечер мы провели за одним столом, и это было совершенно незабываемо. В общем, его смерть вызывает у меня печаль, но светлую, потому что он казался человеком, прожившим долгую и счастливую жизнь, которому до последнего было интересно жить, играть, узнавать новое и щедро делиться своей душевной теплотой.

Суздалини со льдом События

Суздалини со льдом

Первый фестиваль Дениса Мацуева во Владимирской области принес много сильных ощущений

Дивный новый мир События

Дивный новый мир

Юсуповский сад стал декорацией к постановке «Мадам Баттерфляй»

Кто она такая, эта ваша Кармина Бурана? События

Кто она такая, эта ваша Кармина Бурана?

Летний фестиваль «Зарядье» завершился кантатой Карла Орфа

Инструкция к применению События

Инструкция к применению

В Екатеринбурге завершился образовательный этап проекта «пиши балет»