События
Этой постановкой екатеринбургский театр нарушает сразу несколько негласных табу, принятых в труппах музыкальной комедии. Конечно, лозунг «смешить, и никаких гвоздей» – давно в прошлом. Но в этот раз спектакль не даст ни одного повода не то, что для веселья, – хотя бы для улыбки, он серьезен, как и сама тема, в нем затронутая. Он следует одному правилу успешных мюзиклов: любой сюжет большой литературы или истории представлять слегка схематично, спрямляя извивы и сложности (драматург Карина Шебелян, стихи Алины Байбановой), и пренебрегает другим: четко разделять персонажей на очевидно прекрасных и столь же недвусмысленно отрицательных. В новой премьере все иначе, парадоксально и неоднозначно: и трактовка исторических реалий, и выбор главного героя. А это князь Сергей Трубецкой, участник войны 1812 года, возглавивший тайное общество, подготовивший восстание, но не явившийся на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года. Под стать ему весь спектакль: невероятно красивый внешне, с яркой и страстной музыкой Евгения Загота, тем не менее, рождающий мысли и ощущения скорее горестные и печальные. Театр не разговаривает со своим зрителем языком школьных истин, но и не претендует на модную ныне тенденцию ревизии и пересмотра исторических событий. Спектаклем «Декабристы» режиссер Кирилл Стрежнев ставит серьезные вопросы, но не дает никаких простых ответов.
… Зимний, заснеженный и застылый в своем роскошном величии Петербург – визуальная доминанта спектакля. Великий город неизменно возвышается над всем происходящим, хотя сценическое пространство постоянно трансформируется за счет монументальных, но подвижных декораций (сценограф Игорь Нежный) и разнообразного света (художник по свету Иван Виноградов). Предчувствие беды, надвигающейся катастрофы – в коротком музыкальном вступлении, оркестровую ткань которого прорезает вопль-заплачка Бабы (голосистые Светлана Ячменева и Ирина Макарова). Этот обобщающий персонаж – олицетворение образа России – очень важен в структуре спектакля, именно голосом Бабы будут пропеты и ёрнические частушки в адрес царя и соло в строгих православных песнопениях. А в первых же произнесенных словах – вопрос. Царь Николай I (импульсивный Александр Копылов и более «породистый» Николай Капленко) задает его тому, кого считал человеком своего круга: «Чего вам не хватало, полковник Трубецкой?» Этим вопросом суждено мучиться не только главному герою, он, несомненно, предназначен и зрителям. Какие побуждения и цели были у заговорщиков, почему таким странным было их выступление, и мог ли быть не столь трагичным финал?
Из круга декабристов и реальных исторических личностей авторы выбирают лишь несколько имен, сосредотачивая на них свое внимание. Два актерских состава при этом представляют два разных по ощущениям спектакля. Безупречный аристократ и несомненный лидер Сергей Трубецкой (революционно-несгибаемый Игорь Ладейщиков и рефлексирующий интеллигент Андрей Опольский), будучи противником насилия, засомневается в самый ответственный момент. Руководитель другого тайного общества Павел Пестель (суровый Леонид Чугунников и нервно-взвинченный Владимир Фомин) – и соратник Трубецкого, и его антипод. Их конфликт и разное понимание целей и способов борьбы с самодержавием будут иметь роковые последствия. Родоначальник всех будущих террористов и цареубийц, в сценах заговора выступающий в окружении «бесовского» кордебалета Петр Каховский (пластически контрастные Никита Туров и Андрей Пляскин) – чужак в обществе блестящих офицеров, мучимый комплексами безродный выскочка. А мечтатель и романтик Кондратий Рылеев – в этой роли выступают романтичный Евгений Толстов и немного «не от мира сего» Евгений Елпашев – из вереницы тех, о ком сказано «поэт в России больше, чем поэт». Авторов увлекла задача показать мощь и силу настоящего мужского братства, единения декабристов на основе пускай утопической, но такой пленительной идеи «спасения России»: сцена «Клятва» – музыкально и режиссерски – самая сильная в спектакле.
Раскрытие характеров и судеб продолжается в лирическом аспекте, какой же мюзикл без любовной линии? Нам предлагают как минимум три ее варианта. Трубецкой и его жена Екатерина – идеальная пара, высокие отношения. Она (в главной женской роли Татьяна Мокроусова и Ольга Балашова одинаково хороши) пойдет просить за него императора, и ее мужу даруют жизнь. У Рылеева с провинциалкой Натали – более сложный сюжет и трагичный финал, в их последней встрече перед казнью она будет проклинать его, но их горькие объятья скажут о другом. И Мария Виненкова акцентирует фатальность ситуации, а Альбина Дроздовская сумеет тронуть своей женской искренностью. Каховский с еще большим рвением посвятит себя революционному делу, после того, как его отвергнет светская кокетка Софи Салтыкова (стильная Юлия Дякина и экспрессивная Екатерина Куропатко). А еще есть любовь матери, императрицы Марии Федоровны (Нина Шамбер и Светлана Кочанова). Своему третьему сыну Николя она совсем не желала российской короны, но …так случилось, а значит, долг велит. Герой спектакля, вызывающий полное сочувствие, – убитый Каховским генерал Михаил Милорадович (Анатолий Бродский и Дмитрий Соловьев). В момент его обращения к восставшим у него за спиной появится «иконостас» – знаменитая военная галерея героев войны 1812 года, созданная для Зимнего дворца Джорджем Доу, и этот аргумент выглядит сильнее всех сказанных им слов.
Вообще, разговоры о благе и спасении отчизны ведут буквально все персонажи спектакля, слово «Россия» не сходит с уст. Но все – лишь слова. Спектакль, в сущности, – о том смутном состоянии, в котором страна наша пребывала много-много раз, когда казалось, что ход истории, наконец, повернется, вот есть же прекрасные люди, и не менее прекрасные – идеи, но… никто никого не слышит…
Под стать словесной риторике либретто – и музыка Загота в исполнении оркестра, уверенно и темпераментно ведомого дирижером Борисом Нодельманом. Она изобилует сочными жанровыми эпизодами: марш, вальс, дуэт-романс, народные частушки и молитва, все имеет прообразы в классической музыке, но в то же время глубоко индивидуально. Партитура с отличными аранжировками, лейтмотивами и мощным духом симфонического развития в каждой сцене, чему немало способствует хор (хормейстер Светлана Асуева). Но стержневое качество музыки, ее плюс, плавно переходящий в минус, – это чрезмерный пафос. В этой ситуации Стрежнев выбирает в качестве режиссерского ключа единственно верный ход: никакой иллюстрации и тавтологии, только контрапункт в сочленении видимого и слышимого, музыки и сцены. И эмоциональный перехлест снимается сценической антитезой. Звучит бравый военный марш о победе над Наполеоном, на авансцене офицеры, Николай Павлович (пока еще великий князь) с придворными, а вместо марширующего строя военных – бородатые мужики, знай себе, выпивают, приплясывают, да скоморошничают (хореограф Сергей Смирнов). И другого «образа народа» в спектакле – не будет! Те, ради кого все это затевалось, показаны как дворники с метлами и шкаликом, сметающие не только беспрерывно летящий снег, но и все происходящее. В небытие. Свой главный монолог «И вот уж грянул час свободы» поэт Рылеев пропоет с Колесницы славы, венчающей Арку Генштаба. Но в публику к «вознесшемуся» поэту режиссер снова иронично определит не рукоплещущих «граждан России», а все тех же пьяненьких мужичков, которым, в общем-то, все равно. Эффект отстранения возникает и в других сценах. Вот роскошный императорский бал, слышится вальс в традициях Хачатуряна – а мы видим странные женские существа в манерном изломе – это обрамление для холодной красавицы Софи. А когда в сцене обыска у Трубецких появятся «мундиры голубые», их Смирнов наградит совсем уж издевательски-гротесковой пластикой.
Дети как символ чистоты помыслов, надежды на иное будущее появляются в спектаклях Стрежнева нередко. Детский «игрушечный» мир важен и в «Декабристах»: маленькие артисты участвуют почти в каждой сцене, играют, катаются на коньках, у них есть свой протагонист, поющий нежным дискантом Отрок. Неожиданно и мудро с их помощью решена сцена самого восстания: ряды деревянных солдатиков, расставленных детьми, будут сметены залпом огня, а потом и метлами тех самых дворников. И возникнет крамольная мысль, а уж не была ли для декабристов вся их затея своего рода «игрой» в заговорщиков?
Детский акцент придаст финалу спектакля особую пронзительность. «Мы встретимся с тобой» пропоют друг другу князь Трубецкой и Екатерина: а мы знаем, что так и будет, жены декабристов последуют за ссыльными мужьями в Сибирь, и под занавес возникнет еще одна прекрасная тема русской истории, воспетая также и знаменитым фильмом Владимира Мотыля. А на самых последних тактах музыки на авансцене появятся дети. Они смастерят новогоднюю арку из хвои, прикрепят к ней пять петелек, к которым подвесят пять колокольчиков. В глубине сцены в этот момент высветятся пять фигур, уходящих в вечность.
Размышляя о жанре спектакля «Декабристы», который, конечно же, встраивается в линию поисков нового русского мюзикла, понимаешь, что это не историческая хроника, и не державный блокбастер, каковым он мог оказаться с другой режиссурой. Не стоит обманываться и его блестящей упаковкой: грандиозная сценография и редкой красоты коллекция костюмов (Татьяна Тулубьева) не превращают его в шоу. В довольно скудной отечественной истории воплощения сюжета о декабристах – а это забытая опера Юрия Шапорина, упомянутый фильм Мотыля и несколько постановок на драматической сцене – появился музыкальный спектакль, где главным стал рассказ о людских судьбах в очередной переломный момент русской истории. Арестант Трубецкой с ужасом узнает о своем помиловании, ему «не участвовавшему» сохранена жизнь, в то время как товарищи его казнены: «А вам, Сергей Петрович, теперь с этим – жить». Вот и нам в год столетия другого русского разлома остается размышлять после «Декабристов» и с этим – жить.
