В середине 1990-х британское общество было озабочено масштабами наркомании среди молодежи, в особенности – среди поклонников танцевальной музыки, и суперинтендант лондонской полиции Энтони Уайт придумал обратиться к клубной публике через ее любимое СМИ, культовый журнал Mixmag. «Поймите, наркодилеры – это самые настоящие бандиты, – убеждал он читателей. – Они не похожи на посетителей клубов, они не похожи на фронтмена группы The Prodigy, они похожи на меня: угрюмые скользкие типы не первой молодости. Покупая наркотики, вы кладете свои деньги в их карманы!»
Дальше Уайт приводил и иные аргументы, и вообще воззвание получилось довольно длинным – но The Prodigy так и остались единственным музыкальным проектом, который был в нем упомянут, а певец Кит Флинт, пусть и не названный по имени, – единственным музыкантом. Есть подозрение, почему так вышло: Энтони Уайт просто больше никого не знал. Британская танцевальная музыка – или рейв, как в 1990-е стали обозначать и записи, и масштабные вечеринки, на которых она звучала, – отличалась, во‑первых, демократизмом (в ней не подразумевалась никакая сегрегация, а значит, не было и культа недостижимых суперзвезд, как в поп- и рок-кругах), а во‑вторых, присущим любой андеграунд-культуре стремлением к анонимности. Основным форматом распространения музыки здесь долгие годы оставался 12-дюймовый сингл с белым «яблоком» без каких-либо внятных опознавательных знаков. Кроме того, рейвы далеко не всегда были легальными – самые запоминающиеся вечеринки проходили в заброшенных промышленных ангарах и складских помещениях, или же просто на свежем воздухе, после того как деятели сцены, оторвавшись от полицейского преследования, разворачивали там свое нехитрое оборудование и устраивали музыкально-танцевальный беспредел. В этих условиях никто не хотел особенно светиться.
Кит Флинт, которого не стало 4 марта 2019 года, все это изменил.
Его в самом деле трудно было не запомнить – даже полицейскому суперинтенданту. Пирсинг и татуировки с ног до головы, сразу два безумных ирокеза на затылке, страшные гримасы и припадочная жестикуляция – сущий дьявол! «Я – зачинщик беспорядков, чертов провокатор, я – воплощение опасности, я – поджигатель и подстрекатель, я – подонок, я – боль, которую ты испытываешь», – надрывался он в классической композиции «Firestarter», первой песне The Prodigy, попавшей на верхушку хит-парада. В лице Флинта рейв обрел свою суперзвезду – дерзкую и провокативную, каковой ей и полагалось быть, а его группа за несколько лет проделала путь из подпольных клубов на многотысячные стадионы.
«Я – зачинщик беспорядков, чертов провокатор, я – воплощение опасности, я – поджигатель и подстрекатель, я – подонок, я – боль, которую ты испытываешь»
И это притом, что Кит Флинт вообще не был ни певцом, ни музыкантом. За треки The Prodigy и за примечательную эволюцию их саунда – от бойкого электронного хардкора первых записей до мощного рок-звучания зрелых пластинок – отвечал другой человек, композитор и продюсер Лиэм Хоулетт, в самом деле знавший толк в цепких мелодиях и изобретательных аранжировках. Роль Флинта была иной и совершенно революционной для танцевальной музыки рубежа 1980–1990-х: он был шоуменом. Не секрет, что концерт электронного музыканта – это с визуальной точки зрения зачастую скука смертная: стоит себе человек на сцене и колдует над аппаратурой. Потому в мире рейва, строго говоря, и не предполагалось, что публика вообще станет смотреть на сцену во время выступления того или иного артиста – ей надлежало плясать, толкаться, брататься и употреблять вещества, против которых столь красноречиво агитировал Энтони Уайт.
Но не смотреть на The Prodigy – и в особенности на Флинта – было невозможно. Он носился по сцене как угорелый, заражая и без того мощную, физиологичную музыку ансамбля поистине панковской энергетикой. Лиэм Хоулетт сочинял почти все песни, но в глазах массовой аудитории капитаном этого корабля был именно фронтмен.
И в итоге именно ему, музыкальному неумёхе, который на момент образования The Prodigy был не более чем заядлым тусовщиком с неопределенными жизненными перспективами, танцевальная электроника едва ли не в наибольшей степени обязана своим проникновением в мейнстрим. Потому что мейнстриму нужны звезды, нужны яркие персонажи, которых можно красиво сфотографировать и затем поместить эту фотографию на обложку диска, на рекламный плакат концерта или, на худой конец, проиллюстрировать ею газетную заметку в разделе «происшествия». Кит Флинт стал именно такой звездой. При его участии электронная музыка научилась воспроизводить классические тропы рока: альбом The Prodigy «Music for the Jilted Generation» состоял фактически из «песен протеста», хоть и обходившихся зачастую без слов – поводом для выступления стали антирейверские законы, принятые британским парламентом. А в 1995-м музыканты едва ли не первыми из всех представителей танцевальной сцены выступили на респектабельном и престижном рок-фестивале в Гластонбери.
В сущности, золотой век The Prodigy продлился совсем недолго: в XXI веке Лиэм Хоулетт не написал ни единой песни, хотя бы вполовину такой же вдохновенной, какими были их хиты 1990-х. Но с Флинтом в составе можно было не сомневаться в одном: живьем группа задаст жару, выложится на все сто, сыграет как в последний раз.
Посетители концерта в новозеландском Окленде 5 февраля еще не знали, что этот раз – и правда, последний.
