Интервью
О том, нужна ли помощь искусственного интеллекта человеку, и об итогах композиторского конкурса Кузьма Бодров рассказал Евгении Кривицкой.
ЕК Насколько уместно сравнение с шахматами, где компьютер настолько освоился, что легко обыгрывает человека?
КБ В музыке искусственный интеллект пока не дотягивает. Помимо нот, структуры, грамотно изложенного материала есть нечто, что мы не можем уловить. Кто-то это называет энергией, кто-то – душой. Какие-то флюиды, которые витают внутри, когда от звучания аккордов в сознании возникают целые внутренние миры, и мы не знаем, почему это так происходит. Пока на такое способен только человек. Уверен, что лет через пятьдесят или сто нейросеть научится выстраивать более ясные формы, но мне кажется, что все равно это будут экспонаты, а не живая музыка.
ЕК В Сочи вновь прошел композиторский конкурс. Посвящение Альфреду Шнитке и Святославу Рихтеру как-то сказалось на контенте?
КБ Нет, это просто дань памяти двум великим музыкантам. Конкурс набирает обороты – если сравнить его начало пять лет назад и сейчас, то мы видим совершенно другой спектр подачи заявок. Теперь это международный конкурс. В прошлом году сразу обозначился явный лидер, Петр Дятлов из Московской консерватории, его бесспорная победа прогнозировалась. В этот раз отрыва не было, участники по баллам располагались рядом, но сами сочинения – очень высокого уровня. Мне понравился туркменский композитор, у него была странно завораживающая музыка, основанная на национальных элементах в европейской оправе. Важно, что в жюри работали высочайшие профессионалы – Юрий Башмет, Кшиштоф Мейер, Александр Чайковский и другие. Приятно отметить уровень исполнения конкурсных партитур: их заранее выучили музыканты из оркестра «Солисты Москвы» и сделали это по самому высшему разряду. Так что конкурс дал возможность авторам показаться перед маститым жюри, услышать свою музыку и, что немаловажно, получить потом качественную запись.
ЕК Помимо конкурса проходили занятия с молодыми композиторами?
КБ Да, члены жюри ежедневно проводили встречи, разбирали партитуры. Слушатели академии съехались из разных стран – Германии, Турции, Китая, Сирии, Монголии и России. Разброс приличный, и амплитуда подготовленности тоже. Мы все садились вместе и обсуждали произведения в стиле платоновских диалогов, дискутировали.
ЕК Как вы подвели итог академии? Был концерт?
КБ Ребята подключились к турниру поэтов. Мы дали задание написать музыку к стихам, которые потом поэты читали со сцены, – получилось что-то вроде мелодекламации или инструментального пролога.
ЕК Что дает вам лично участие в таких образовательных проектах? Не жалко потратить неделю жизни?
КБ Нет, мне нравится преподавать. У меня класс в Московской консерватории, периодически веду занятия в «Сириусе», в Испании – у меня большой азарт видеть, как развиваются мои ученики. Я сам прохожу с ними этот путь и что-то для себя тоже извлекаю.
ЕК Вы сотрудничаете с нейроинтеллектом, но сочиняете по старинке, записывая ноты ручкой…
КБ Мне важен физический контакт с нотной бумагой, не просто черновик записать, а выписать все, до последней паузы самому. Это психологический момент. Вначале я сочиняю дирекцион, остов партитуры, причем записываю в обратном порядке – страницы идут справа налево. Потом пишу полную партитуру, а после уже отдаю ассистенту, который набирает партитуру на компьютере. Исполнителю ноты попадают в нормальном печатном виде.
ЕК Пригодится ли искусственный интеллект живому композитору?
КБ Как интересная идея, один раз, в качестве творческой задачи – это возможно. Но я лично не нуждаюсь в таких «подпорках» и не уверен, что захотел бы еще раз принять участие в таком эксперименте. Пусть нейронная сеть потренируется написать что-то позадиристее, чтобы было над чем поработать.
