События
Самая известная в мире оперетта исполнялась на русском языке, что сразу помогло завоевать расположение зрителей и сосредоточить их внимание на сценической игре, а не на бегущей ленте с субтитрами. Этому способствует и либретто Николая Эрдмана и Михаила Вольпина, в свое время сделанное для одноименного советского фильма. Адаптация немецкого водевиля про неверного мужа, которого разыграла и заставила в себя влюбиться собственная жена, оказалась крайне удачной — с лиц публики не сходила улыбка на протяжении всего действия. К эрдмановским шуткам постановщики добавили и современные «гэги», вроде сравнения одного из персонажей с Анной Семенович.
Вообще, подкупала атмосфера экспериментаторства и свежей, «хулиганской» импровизации. Большинство актёров явно наслаждались каждой минутой выступления и постарались отыграть своих персонажей как можно ярче. Каролина Шаповалова (Адель) и Денис Ахметшин (Фальк) особенно старались расцветить своих, в общем-то, второстепенных персонажей и потому перетянули внимание на себя. Всеволод Калмыков (Генрих Айзенштайн) и Татьяна Кальченко (Розалинда) также порадовали публику своими более спокойными, степенными диалогами. В финале зрителей поджидал ещё один зажигательный дуэт между Виктором Алешковым (директором тюрьмы Франком) и Юрием Борщёвым (дежурным по тюрьме Фрошем), которые оба пытались скрыть друг от друга, что они вдрызг пьяны. Поощряя дух свободы, оркестр театра «Санктъ-Петербургъ опера» под управлением Максима Валькова старался выжать максимум из тех коротких музыкальных фрагментов, которые им были предоставлены. Во время интермедии между вторым и третьим действиями, пока менялись декорации, Вальков, в духе традиций венских балов, поворачивался к публике, поощряя её поддерживать музыку аплодисментами.
Спектакль получил высшую театральную премию Санкт-Петербурга «Золотой софит» в 2014 году, и нетрудно увидеть почему. Режиссер спектакля Юрий Александров достигнул идеального баланса между театром абсурда и серьёзной любовной историей. Сценография, как водится в современном мире, заключена в нескольких символах. Один из них — многочисленные рога, развешанные на потолке сцены, символ обмана и измены. Другой — зияющие проемы в глубине сцены, превращающиеся то в окна, то в бальные комнаты, то в тюремные камеры (своего рода, черные дыры, засасывающие героев в пустоту). Несмотря на все измены, случившиеся по ходу сюжета, это всё равно классическая история конфликта, который в конце разрешается. Интерпретация этого сюжета не фокусируется на негативных моментах, а ведет нас к позитивному финалу.
