События
Среди циклопических музыкальных сочинений, требующих гигантских составов и неимоверного напряжения творческих сил, «Песни Гурре» занимают лидирующее место в первой тройке, наряду c Восьмой симфонией Малера и Готической симфонией Хевергела Брайана. Уже для первого исполнения в Вене, в 1913 году, пришлось создавать специальный фонд, чтобы обеспечить финансирование пяти солистов, чтеца, четырех хоров и огромного оркестра (тогда на сцене собралось более семисот пятидесяти человек!).
В июне 2019 года в Воронежском театре оперы и балета тоже было не протолкнуться: дирижер и инициатор этой амбициозной идеи Владимир Вербицкий, главный дирижер Воронежского академического симфонического оркестра собрал музыкантов со всей России. Инструменталисты объединились в Воронежский фестивальный оркестр, куда вошли Воронежский академический симфонический оркестр, артисты симфонических оркестров Воронежского театра оперы и балета и Воронежского концертного зала, солисты симфонических оркестров Ростовской и Белгородской филармоний. Гигантский сводный хор был составлен из семи коллективов – Хора Воронежского государственного театра оперы и балета, Мужского хора Воронежской филармонии, Липецкого камерного хора, Тульского государственного хора, Брянского городского академического хора, Саратовского губернского театра хоровой музыки и Тамбовского камерного хора имени С. В. Рахманинова.
В этом единении региональных музыкантов ощущались духоподъемность и героизм – ведь им пришлось освоить стилистику немецкого югендстиля в его апогее, выдержать два с половиной часа накаленных страстей, доказав свои профессионализм и мастерство.
Конечно, ничего бы не состоялось, не будь Владимир Вербицкий так влюблен в музыку, так настойчив в достижении цели. Он убедил и свое филармоническое начальство, и руководство Платоновского фестиваля в том, что уникальная кантата найдет отклик у слушателей, которые действительно в этот вечер штурмовали театр. И даже получил поддержку Валерия Гергиева, безвозмездно поделившегося с коллегами для этого проекта комплектом теноровых вагнеровских туб – очень редкими инструментами, включенными Шёнбергом в партитуру.
Вообще, главным героем этой авантюры стал, безусловно, оркестр. Солисты, хоры, чтец – все это сменяло друг друга, как в калейдоскопе, но незыблемой основой оставался оркестр, краски солирующих инструментов, групп переливались, образуя то прозрачный фон, то бархатную завесу, то бурлящую лаву. Как известно, Шёнберг создавал партитуру в течение десятилетия и даже было бросил на половине, а потом спустя несколько лет вернулся и завершил труд, подведя черту под целой эпохой. Ведь к 1911 году уже откипели не только постромантические, но и экспрессионистские страсти, музыка стремилась избавиться от чувственности, красивости.
Но в «Песнях Гурре» (датского поэта Йенса Петера Якобсена в немецком переводе Роберта Арнольда) все еще царит «человеческое, слишком человеческое»: история о короле Вальдемаре, полюбившем юную Тове и потерявшем ее из-за мести супруги, королевы Хельвиги, передана Шёнбергом в цветистых выражениях позднего романтизма, с накалом чувств, требующих от исполнителей недюжинной выдержки – эмоциональной, физической, технической.
Все солисты справились со своей задачей достойно, учитывая тот факт, что они специально готовили партии, не имея никакой возможности их где-то «обкатать» – опять-таки из-за малой востребованности этой партитуры.
Костяк составили певцы Мариинского театра, с которыми у Воронежской филармонии и маэстро Владимира Вербицкого давние связи. Артем Мелихов в образе короля Вальдемара слушался органично – молодой, горячий, с хорошими верхами, он чуть преувеличивал экспансивность своего героя, поначалу злоупотребляя вибрато. Но, справившись с естественным волнением, он зазвучал ровнее, сосредоточившись на нюансах роли. Партия Вальдемара требует от певца огромного диапазона, не только традиционных верхних нот, но и низов «баритонового» оттенка, которыми Артем Мелихов щегольнул во втором отделении.
Из двух солисток Елена Соммер – Голубка показалась более свободной и естественной, Жанна Домбровская в партии Тове была несколько сдержанна, тембрально ее голосу не хватало чувственной пластики в верхнем регистре, хотя весь текст был спет аккуратно и с пониманием стиля.
Шут Клаус, появляющийся в третьей части «Дикая охота», персонаж неоднозначный – то ли юродивый, то ли проказник в духе шекспировского Пака. Показалось, что Олег Лосев не до конца определил для себя его нрав и больше был занят технологией. Зато замечательно актерски и вокально провел партию Крестьянина Владимир Байков – единственный представитель московской школы, ныне солист Гамбургской оперы. Достаточно сказать, что он выучил нотный текст наизусть и, не будучи «привязан к пульту с нотами», мог взаимодействовать не только с дирижером, но и с залом. Его эпизод – один из сильнейших в исполнении.
Уже на финишной прямой, когда в Воронеже собрался весь состав на репетиции, выяснилось, что латвийский актер Гундарс Аболиньш, приглашенный на партию Рассказчика, не представляет себе манеру шпрехштимме (звуковысотной декламации), придуманную Шёнбергом как раз в начале 1910-х. Его срочно заменил Игорь Вербицкий, еще один представитель этой дирижерской династии, подтвердивший давнее наблюдение, что музыканты гораздо лучше владеют приемами мелодекламации, чем драматические актеры.
Он не срывал голос, легко ориентировался в метроритмической сетке (по-простому сказать – вступал там, где надо, и точно распределял скорость чтения, исходя из протяженности музыки), и даже сам себе дирижировал, подчеркивая визуально смены темпа и внутреннюю танцевальность.
На вопрос, как удалось за два дня освоить непривычное амплуа чтеца, да еще и на немецком языке, Игорь Вербицкий ответил, что «учился в Санкт-Петербургской консерватории параллельно на дирижерском и хоровом отделениях, и по сольфеджио приходилось петь примеры гораздо сложнее».
Конечно, памятно выступление в роли Рассказчика в Большом театре австрийской звезды Клауса Марии Брандауэра. Тогда-то стало ясно, что корни шпрехштимме растут из кабаре – где полу-пели – полу-декламировали, причем специально утрируя все интонации. Игорь Вербицкий не стал увеличивать динамическую амплитуду, подчеркнув состояние очарованности и зачарованности, которое есть в поэтических строчках: «С пеньем падают струи вод, звёзды в небе ведут хоровод. Бабочки все запорхали в кусточки, скачут лягушки на мокрые кочки…» Хотя, думается, доля иронии тоже не помешала бы, но зато логично воспринялось последующее мощное вступление хора в апофеозе, славящем восход солнца.
Героизм музыкантов под предводительством Владимира Вербицкого публика оценила горячо: казалось бы, что ей рыцарские переживания и мистические призывы, а вот слушали, как завороженные, ощущая свою сопричастность к чему-то невероятному, неслыханному. Это правда – всего лишь четвертое исполнение «Песен Гурре» в России за столетие. А ведь всего несколько месяцев назад Владимир Вербицкий играл в Воронеже симфонию «Турангалила» Мессиана, и теперь взят новый рубеж! Вот такие города и люди есть у нас в России.
