В России она прославилась в одночасье, спев Наташу Ростову в Мариинском театре летом 2014 года, под занавес фестиваля «Звезды белых ночей». Это была громкая, знаковая премьера оперы «Война и мир» в постановке Грэма Вика и Валерия Гергиева. Но этому успеху предшествовал большой путь: в 2013-м Аида победила на конкурсе Пласидо Доминго «Опералия» и выступила вместе с маэстро на концерте в Пекине. Затем последовала целая серия звездных концертов – с Андреа Бочелли, Дмитрием Хворостовским, Хосе Каррерасом, Алессандро Сафина и снова с Пласидо Доминго. Накопились и роли в оперном театре: Деспина и Сюзанна в операх Моцарта «Так поступают все» и «Свадьба Фигаро», Джильда («Риголетто»), Адина («Любовный напиток»)… С начала сезона 2014/2015 Аида стала солисткой Венской государственной оперы.
А 23 февраля в Большом зале Московской консерватории состоялся ее сольный вечер, который получил высокую оценку критики: «…Она с одинаковой свободой распоряжается красивым и плотным от природы звуком что в центральном регистре, что на крайне высоких пределах вокальной строчки. Исполнение отточено по тактам и одновременно подкупает изумительными и длящимися периодами, составляющими единое целое с оркестровым сопровождением. Безупречное дыхание позволяет петь как говорить, расставлять нужные штрихи и акценты на длинных фразах, превращать пение в инструментальное звучание. Во внешне безукоризненной и по-современному “глянцевой” карьере молодой певицы таятся возможности наперед, и демонстрирует их она сама, приоткрывая в строго выверенном рисунке намеченных вокальных образов те глубины, о каких, наверное, и не догадывается» («Культура», С.Коробков).
Ольга РУСАНОВА
– Оперный спектакль, сольный концерт, вокальный конкурс, камерный вечер, запись диска. Расставьте, пожалуйста, приоритеты по мере убывания. И объясните ваш выбор.
– На сегодняшний день я бы расставила приоритеты в таком порядке – оперный спектакль, запись диска, сольный концерт. Именно в таком режиме я сейчас и работаю. И получаю огромное удовольствие от моей работы!
Что касается вокальных конкурсов – их было много, ну а «Опералия» – это настоящий вокальный Олимп!
Два года назад состоялся мой первый сольный вечер в одном из лучших залов Лондона – Вигмор-холле. Меня пригласили снова спеть в этом зале, и следующий рецитал планируется в 2018. В целом правильнее было бы сказать, что мне важно то, над чем работаю в данный момент. Я там, где интересный проект, интересные идеи и талантливые партнеры.
– Ваши успехи впечатляют, хотя это только начало карьеры. Продолжаете ли вы учиться вокальному искусству? Кто ваши наставники? Чьи советы для вас важны?
– Мне кажется, я только и делаю, что учусь! У меня было несколько педагогов в Казани, Нюрнберге, Вене. В Казани я в детстве брала уроки у Нины Петровны Варшавской в консерватории, еще один мой казанский педагог – Миляуша Таминдарова, я занималась с ней после окончания Венского университета исполнительского искусства. Ну а в самой Вене я училась у Клаудии Виска, в Германии у Зигфрида Ерузалема. Вместе с педагогами мы ставили задачи и решали проблемы. Наверное, этот процесс бесконечен. В вокальном искусстве особенно. Очень важно найти своего педагога. Я и сейчас занимаюсь с коучем по вокалу и очень рада, что нашла именно своего наставника!
– Сольный концерт в Большом зале Московской консерватории 23 февраля был четко поделен на две половины: русскую (или – шире – славянскую) и западную. Какой репертуар, какие партии вы считаете для себя сегодня главными? Что впереди – в ближайшем будущем и в более отдаленной перспективе?
– Сольные концерты в Праге и Москве были тематически связаны с моим первым альбомом, который был записан известным британским лейблом Decca Сlassics. Он вышел в свет в самом начале нынешнего года. Это были своего рода концерты-презентации, и программа их определялась содержанием диска. Мне показалось, что программа концерта была правильной, в какой-то степени отражающей мою историю. В первом отделении звучала музыка, близкая мне ментально: это лирика Чайковского, Римского-Корсакова, Дворжака. Арии и романсы этих композиторов, включающие элементы ориентализма, – это всё очень близкий мне репертуар. Это то, что называется «моя музыка», музыка, отражающая мою натуру.
Второе отделение было полностью западноевропейским, и это именно тот репертуар, который я в основном пою в театрах – оперы французских и итальянских композиторов. Арии Мюзетты из «Богемы», Лауретты из «Джанни Скикки», Нанетты из «Фальстафа», Джульетты из «Ромео и Джульетты» Гуно… И это другая грань моей природы, не столь очевидная, но все же характерная для меня. Проявляется она не столько в жизни, сколько в театре.
Вот в таком образно-эмоциональном диапазоне я и существую как оперная певица. Это, можно сказать, моя театральная «зона комфорта». Меня давно привлекают, к примеру, импрессионисты. С интересом рассматриваю картины художников, не раз посещала усадьбу и сад Клода Моне в Живерни под Парижем. Возможно, когда-нибудь и произойдет моя встреча с Дебюсси, мечтаю исполнить его песни.
– Маститые оперные певцы часто говорят о том, как важно «не бросаться» на все, что предлагается спеть, а уметь выбирать репертуар, воздерживаться до поры до времени от определенных партий. Насколько это актуально для вас, и от каких ролей вы пока отказываетесь?
– Я согласна с таким мнением, и для меня очень важно сохранить голос, его свежесть. Европейские театры уже предлагают мне спеть Мими в «Богеме» и Виолетту в «Травиате», но я не спешу давать согласие. Всему свое время. Хотя в концертном исполнении арии и дуэты из этих опер я пою. Думаю, что через два года я буду более подготовленной к исполнению этих партий.
А пока мне хочется оставаться Джульеттой, Адиной, Джильдой. Сейчас я чувствую этих героинь, их легкость, грациозность, лукавость! Сегодня, порой, и я бываю мечтательной, и даже кокетливой! Почему бы нет? Но время быстро идет. И в 40 все это уже не споешь!
– Сегодня можно говорить о «татарском музыкальном чуде» – очевиден взлет ГСО РТ, успехи шаляпинского фестиваля и Казанского оперного театра. Не говоря уже о всемирно известном композиторе Софии Губайдулиной и успешно работающем в Казани Центре современной музыки ее имени, который возглавляет ваша мама, Ляйля Гарифуллина. Насколько вы чувствуете эту связь с родиной, или вы уже давно «гражданка мира»?
– Очень приятна ваша высокая оценка сегодняшней музыкальной жизни Татарстана. Тем более, что вы упомянули в этой связи и имя моей мамы, и деятельность ЦСМ Софии Губайдулиной. Все это так. Я живо интересуюсь всем, что происходит у меня на родине. Правда, в основном дистанционно – принять участие в том или ином музыкальном проекте пока не удается по разным причинам. Но, по мере возможности, стараюсь принимать участие в важных событиях Казани. Бережно храню в своей памяти воспоминания о встрече в Казани с Софией Асгатовной в 2011 году в ЦСМ. Тогда мне посчастливилось исполнить несколько номеров из вокального цикла «Фацелия» для нее. Помню ее испытующий и пронзительный взгляд. Очень надеюсь, что казанцы помнят наш совместный с Пласидо Доминго концерт для многотысячной аудитории «Татнефть Арена» в 2013 году. Это был серьезный опыт для меня. Совсем недавно, в конце февраля прошел мой сольный концерт в Альметьевске… И эти нити неразрывны.
Но живя в Европе, я неизбежно оказываюсь больше в поле зрения европейских театров. Благодарна моим агентам, которые открывают для меня лучшие театры мира, а миру – мое имя.
– Как вы оцениваете состояние оперного искусства в России и на Западе в смысле организации процесса, уровня спектаклей (вокального, музыкального, режиссерского), репертуара?
– Опыт работы в российских оперных театрах у меня пока небольшой. Могу судить лишь по Мариинскому театру, с которым я с удовольствием сотрудничаю уже несколько лет. В целом, различий в организации спектаклей здесь и в Европе я не замечаю. Везде этот процесс един. Это так еще и потому, что нередко можно встретить одних и тех же режиссеров, дирижеров и артистов в России и в Европе. Различия вносят лишь яркие персоны, которые наполняют сам процесс каждый раз новым содержанием.
Я вижу, что в России в последнее время меняется отношение к оперному искусству. Интересно сейчас работают в нестоличных театрах. Например, Курентзис в Перми. Показательны и своевременны телепроекты на канале «Культура» – к примеру, «Большая опера».
Отдельного разговора требуют постановки современных опер. Так уж сложилось, что западный слушатель более восприимчив ко всему новому, к экспериментам. Современная опера там более востребована. К примеру, в прошлом году в Венском оперном театре прошла премьера оперы венгерского композитора Петра Этвеша «Три сестры» по одноименной пьесе А. П. Чехова. Опера в современной постановке. Я спела пять спектаклей, и каждый раз зал был полон.
– Вообще как вы сейчас живете? На два дома: Вена – Казань?
– Я живу в Вене. В Казань приезжаю изредка, чтобы встретиться с родными. Вы ведь знаете, жизнь артиста, и оперного певца в том числе, не привязана к одному городу. Вот, в марте и апреле я живу в Париже, где репетирую Снегурочку. В ноябре-декабре я вновь вернусь в Париж. Затем Вена, Барселона, Нью-Йорк.
– Ваши проекты в ближайшие месяцы? Значится ли в планах российские театры: Мариинский, где вы столь успешно спели Наташу Ростову? Или, может быть, Большой?
– График выступлений достаточно плотный. Сейчас готовлюсь к премьере «Снегурочки» Римского-Корсакова в театре «Опера Бастий» (премьера 15 апреля, режиссер Д.Черняков, дирижер М.Татарников), затем – Джильда в Венской опере (премьера «Риголетто» 6 июня, режиссер П.Ауди, дирижер Саша Гётцель), на конец года запланирована премьера «Богемы» снова в Париже. Много запланировано концертов: с Пласидо Доминго, Дмитрием Хворостовским, Хуаном Диего Флоресом, с Йонасом Кауфманом.
У меня сложились хорошие отношения с Мариинским театром. Надо только определиться со временем, чтобы назначить новый совместный проект. Большой? Почему бы и нет?! Поживем – увидим!
