Дмитрий Белов:
В российских реалиях частый запрос – ​ чтобы инструмент звучал громко

ЕР Американец собрал функционирующий клавесин из ста тысяч деталей «Лего». Есть мнение, что даже любитель может создать инструмент, приобретя «конструктор» и ознакомившись с инструкцией. Так ли это?

ДБ Отечественные автомобили собираются во многом из зарубежных деталей, однако на выходе иномарки у нас не получаются. Теоретически, конечно, при желании можно самостоятельно создать любой инструмент – вопрос в его характеристиках.

После Второй мировой войны зародилось отдельное направление – выпускались наборы деталей для самостоятельного изготовления инструментов, так называемые «киты». Многие в Европе заказывали их, собирали и получали такие домашние инструменты – клавесины, клавикорды. Но все равно они кардинально отличались от инструментов, сделанных мастером. В этом деле очень много тонкостей, которые необходимо соблюсти, чтобы получить если не отличный, то хотя бы приемлемый результат – по звуку, механике и остальным техническим характеристикам.

ЕР Вы воссоздаете копии старинных инструментов?

ДБ Я не употребляю слово «копия». Оно подразумевает полное воспроизведение не только конструктивных особенностей исторического прототипа, но и его декора, лаков и остальных нюансов. Я делаю инструменты, очень близкие к оригинальным.

Например, 300-летний, сильно «побитый» временем образец воспроизводить бессмысленно – у него уже нарушена геометрия и множество других факторов, которые обесценят конечный результат. Поэтому базовая модель обрабатывается, какие-то элементы аппроксимируются, что-то пересчитывается – и мы получаем результат, близкий к оригинальному и по характеристикам, и по звуку. Хотя, конечно, утверждать наверняка, как звучал инструмент, скажем, XVII века, не возьмется никто. Мы можем только строить теории относительно этого.

Первые свои клавесины я строил, используя подлинные чертежи, воспроизведенные с точностью до нескольких миллиметров, но воспроизведенные с правильной геометрией и прочими нюансами. Сейчас на базе этих инструментов я уже могу позволить себе творческие эксперименты. Когда есть опыт, когда знаешь, в какую сторону идти, уже можешь отклоняться от образца.

ЕР Эти творческие «отклонения» влияют на звучание инструмента?

ДБ Естественно, мы стараемся, чтобы звук отвечал запросам заказчика. В российских реалиях одно из самых распространенных требований – громкий звук, хотя в Европе это не является весомым критерием – там на первом месте тембр и качество звука.

ЕР У вас довольно большое собрание чертежей. Откуда они?

ДБ В моей коллекции чертежи практически со всего мира. В середине XX века при реставрации инструментов начали делать чертежи, поэтому их накопилось довольно много в разных музеях. И теперь при желании их может приобрести любой человек единым «пакетом».

Эти чертежи обладают большой ценностью, поскольку с их помощью можно проанализировать какие-то тонкости, которые визуально порой невозможно оценить, не разобрав инструмент. То есть изучение исторического прототипа в музее может не дать той полноты картины, которую мы получаем, изучая чертежи, разрезы, внутреннее устройство. Кроме того, чертежи дают определенное понимание, как вообще развивалось клавиростроение.

ЕР Вам удавалось послушать старинные инструменты, которые сейчас хранятся в музеях?

ДБ В Венском музее музыкальных инструментов точные копии стоят рядом с оригиналами. Они не звучат, но на новоделах можно поиграть. Опять же, вряд ли это доскональное воспроизведение прототипа, но тем не менее какое-то представление о звучании дает.

ЕР Вы используете в работе по-особенному обработанную древесину?

ДБ Сейчас на рынке в основном представлено дерево ускоренной сушки. У него есть ряд серьезных недостатков, и использовать его при строительстве инструментов крайне нежелательно. Поэтому я использую только древесину естественной сушки, которой уже много лет.

Что касается оригинальных лаков, то для таких больших инструментов, как клавесин, это не так критично, как, например, для скрипок. Здесь скорее вопрос декора и дизайна. Большинство комплектующих для инструментов, которые мы используем, – отечественного производства. Исключение – струны. Это отдельная область, искусство и традиции в их изготовлении не менее важны, чем при изготовлении самих инструментов. Поэтому мы закупаем струны хороших европейских фирм, например, Rose, Vogel и аналогичных.

ЕР Помимо древесины, какие еще факторы влияют на сохранность инструмента?

ДБ Очень многое зависит от условий, в которых инструмент будет находиться. В нашей стране большая проблема с влажностью. В зимний период, когда работает центральное отопление, влажность падает до 15 процентов и ниже. Летом, наоборот, влажность очень высокая. Ни одно дерево не может выдержать такие перепады. Естественно, чтобы не было серьезных повреждений инструмента, приходится учитывать этот момент. А также – объяснять клиентам необходимость поддержания влажности на определенном уровне.

ЕР На форумах много объявлений от мастеров, которые ищут перья для клавесинов. Использование натурального пера до сих пор актуально?

ДБ На сегодняшний день используются как пластиковые перья, так и натуральные. Оба материала имеют свои плюсы и минусы. Для каких-то концертных организаций более стабильны пластиковые перья в инструментах. А некоторые люди, для которых аутентичность принципиальна, используют натуральное перо ворона или хищных птиц (орла, кондора, ястреба).

Перо натуральное более пластичное, поскольку волокна в нем идут продольно. И оно никогда не сломается полностью. Даже если оно надламывается, струны все равно продолжают звучать. Например, для концертного исполнения это большой плюс. А вот если сломается пластик, то инструмент замолчит. Но работать проще, конечно, с пластиком.

ЕР Повторяя инструменты разных мастеров, вы, получается, подстраиваетесь под каждого из них, а не используете единый стандарт?

ДБ В общем, да. Дело в том, что в мензурах, в устройстве инструмента уже заложен определенный путь, по которому следует идти. То есть инструмент сам ведет тебя. Нужно выявить его максимальные возможности – звуковые, технические и прочие – и воспроизвести их.

Также нужно понимать, что только сделанный инструмент не может звучать на полную мощность. Прежде чем он раскроется, пройдет какое-то время, при условии, что он все это время будет звучать. По прошествии времени у инструмента начинает меняться вся звуковая палитра. Поэтому многие отреставрированные старые инструменты очень здорово звучат. Это связано в том числе с усушкой деки – летучие компоненты смолы постепенно испаряются, и звук меняется. Но на это может уйти от десяти и больше лет. То есть резонансная ель с годами приобретает иные свойства, становится более плотной и также начинает по-другому звучать.

ЕР А какие-то приемы клавесиностроения сохранились с древних времен в неизменном виде?

ДБ Дело в том, что, когда в конце XVIII – начале XIX века ручное строительство инструментов было вытеснено мануфактурно-­фабричным производством, многие приемы работы клавесиностроительных династий были полностью утеряны. Поэтому то, что мы сейчас знаем о прежних традициях клавесиностроения, по большей части было восстановлено по манускриптам, рукописям, смежным столярным трактатам. Нет династии, которая сохранилась через весь XIX век и продолжала бы строить клавесины, и на которую можно было бы ориентироваться. Мастера сейчас во многом занимаются реконструкцией.

ЕР Большинство мастеров, занимающихся производством музыкальных инструментов, самоучки. У вас был такой же путь?

ДБ Не совсем. Я профессиональный музыкант, окончил Московскую консерваторию. В силу обстоятельств в середине 1990-х годов мне пришлось параллельно с учебой пойти работать в частную реставрационную фирму. Позже я работал в Музее-усадьбе «Архангельское», а также органным мастером Малого и Белого (ныне – Зал имени Н. Я. Мясковского – Прим. ред.) залов Московской консерватории. Но я с детства люблю работать с деревом, какие-то столярные навыки к тому моменту у меня уже были, поэтому тут все совпало.

Так получилось, что в 2004 году (тогда у меня уже был довольно большой опыт столярной работы) я поехал учиться в Англию к известному мастеру по изготовлению исторических клавишных инструментов Дэвиду Болтону. Под его руководством я собрал свой первый клавикорд. Благодаря ему я получил колоссальный опыт, он посвятил меня во все тонкости этой работы. А в 2007 году он приезжал уже ко мне в мастерскую в Москву, и мы тогда сделали первые спинеты, начали клавесинную тему. До сих пор вспоминаю его как одного из самых важных людей в моей жизни. Замечальный был человек, хорошо говорил по-русски, прекрасно знал отечественную литературу. Был суперобразованной личностью во всех смыслах.

ЕР Вы помните первый инструмент, который полностью построили самостоятельно?

ДБ Конечно. Это был клавикорд, который я делал, наверное, больше полугода. Сейчас он находится у одного прекрасного музыканта. С того времени я сделал более шести десятков различных инструментов – клавесинов, клавикордов. Мы с сыном даже построили один органчик.

ЕР Получается, у вас складывается своя династия?

ДБ Пожалуй, да. Старшие дети принимали активное участие в строительстве инструментов. Более того, сейчас мой старший сын – моя правая рука. Он ведет всю бухгалтерию, решает все юридические вопросы. Второй старший сын, хоть и очень занятой человек (он программист, занимается искусственным интеллектом), иногда тоже помогает нам в мастерской. Младшие дети также подключаются к этому процессу: например, девушки покрывают маслом какие-то мелкие детали, а младшие парни могут нарубить колец из кожи для клавиатуры.