События
Музыка тонких
«До сих пор наши “Диалоги об опере” были замкнуты исключительно на профессиональном круге собеседников – оперный режиссер беседует с оперным режиссером, или оперным критиком, или директором оперного театра, – рассказал Георгий Исаакян. – В этот раз мы очень хотим услышать голоса извне нашего цехового сообщества. Голоса тех, кто и есть, собственно, общество, для которого мы работаем. Эти люди непосредственно не вовлечены в оперу, а занимаются политикой, бизнесом, СМИ. Почему это так важно? Иногда мы слишком увлечены тем, что делаем, и не замечаем всей картины».
Именно для того, чтобы обсудить картину в целом и был придуман формат «Диалогов». Его первая часть прошла в Бетховенском зале Большого театра. И право открыть диспут было предоставлено председателю Комитета Государственной Думы по культуре Елене Ямпольской, которая убеждена, что желание понять оперу – очень важно. Причем, в случае оперы количественный показатель играет куда меньшую роль, чем качественный.
«Качество аудитории, которая посещает оперные театры таково, что каждый из этих людей может оказывать очень серьезное влияние на развитие общества, даже на политические процессы. Не при каких обстоятельствах нельзя упразднять тонкие и сложные вещи, потому что именно они воспитывают сложных и тонких людей. А с другими людьми в современном мире делать абсолютно нечего. Сложные задачи решаются только со сложными людьми…Все современный вызовы, в том числе искусственный интеллект, начинаются с естественного интеллекта», – подчеркнула Елена Ямпольская.
Депутат процитировала Марка Твена: «На каждые пятьдесят человек, посещающих у нас оперу, один, быть может, любит ее уже и сейчас; из прочих сорока девяти большинство, как мне кажется, ходит в оперу затем, чтобы научиться ее любить». А затем добавила: «Может быть, хотят научиться любить — это преувеличение в наше время. Но то, что пытаются понять – тоже важно. Потому что в том, что касается музыки, никто оспаривать не будет, опера – это абсолют, великая красота, которая нам досталась и прикосновение к которой может сделать человека только лучше».
Ямпольская напомнила, что опера – это язык международного общения, а потому оперный театр должен быть приоритетом государственной поддержки.
«Буквально недавно мы бились за сохранение детских музыкальных школ в том виде, в котором они сегодня существуют. Никто не говорит, что они не должны меняться с 1933 года, когда они впервые появились. Но основы, азы, традиции надо сохранить. Внезапно пошли разговоры: «А зачем нм такое количество музыкальных школ?», «Зачем мы учим детей сольфеджио, если из них потом единицы идут заниматься музыкой, поступают в высшие и средние музыкальные заведения?» Не нужно ли все это сократить, перевести на любительский уровень? Экономить на развитии детей – непристойно. Чем больше у ребенка возможностей заниматься творчеством, тем качественнее будет тот человек, которого мы в итоге получим. А чем выше качество человека, тем выше качество нации. Это не та статья, на которой надо экономить. Та же, на мой взгляд, история с крупными театрами. Понятно, что опера и балет – это дорогая история, и у чиновников порой возникает соблазн сэкономить именно на этих вещах. Но нельзя забывать, что, снимая верхний слой, мы понижаем планку, постепенно опускаемся к плинтусу», – отметила глава комитета.
«Человек не должен ощущать себя в оперном театре как в заповеднике. Необходимо, чтобы он гордился тем, куда он ходит, что он слышит. Это относится не только к оперному театру и к музыке, но и к хорошей литературе, живописи и так далее. К сожалению, наши дети сейчас смотрят в компьютер и телевизор, где ничто и никто не говорит им о том, что читать – это круто, а слушать музыку, быть развитым и образованным – это престижно. А ты не белая ворона, а современный продвинутый человек», – заявила Ямпольская.
Ксения Позднякова
Режиссерский эксперимент – не клеймо
Вторая встреча в рамках проекта «Диалоги об опере» прошла в пространстве московского театра «Геликон-опера». Первым «на ринг» вышел известный в прошлом на посту руководителя Департамента культуры города Москвы, а ныне – руководитель «Центра исследований экономики культуры, городского развития и креативных индустрий» при экономическом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова Сергей Капков. Он рассуждал о будущем оперного искусства с оптимизмом, признавшись, что относится к неофитам среди оперных меломанов, и еще недавно все оперные спектакли казались ему слишком длинными.
«Всегда найдутся люди, которые в красивых интерьерах, в красивых вечерних туалетах соберутся послушать непонятно что, – в шутливом тоне отвечал Капков. – И эта “элитарность” и делает оперу чем-то особенным. И эта “особость” и является той уникальностью, которая помогает оперу продавать. Планируя поход в оперу, люди, как правило, выбирают вечерние туалеты и стараются весь вечер провести по-особенному. Опера – это особый настрой, особый дресс-код, особый вечер с походом в ресторан…»
«Значит ли это, что пути к “омассовлению” оперы не будет?» – спросил Исаакян.
«Да, в опере должен быть оставлен формат, при котором опера остается высшим, иногда даже непонятным искусством. Но, с другой стороны, есть ситуации, при которых опера выходит на улицу. Это такой попсовый формат, который дополнительно привлекает внимание к самому глобальному институту, которым является опера. Посмотрев “на улице”, многим станет любопытно увидеть оперу и в самом театре, прикоснуться к этому искусству серьезно»…
По мнению Капкова, насколько государство субсидирует оперу, настолько опера и будет оставаться самым глобальным институтом, несмотря ни на какие эксперименты: ни на «выход» оперы на улицы, ни на любую популяризацию. Но для запуска любого рыночного продукта, включая оперный спектакль, нужен капитал. Не случайно, как только приходит новый руководитель в театр, так начинаются ремонты. Это – аккумулирование оборотных средств. И сегодня бессмысленно говорить о позициях жанра без государственной поддержки. Например, в регионе отсутствие оперного театра часто становится показателем провинциальности. А ведь любой губернатор стремится сделать свой регион ближе к столице. Одним из показателей «столичности» можно смело считать оперу.
«Это искусство еще и требует больших усилий для подготовки, – поддержал Исаакян. –Опера требует подготовки кадров: певцов, постановщиков… А надо ли всё это? Ведь мы живем в эпоху проектов, когда от единовременного замысла эффекта больше, чем от работы институции театра. И за чем будущее – за проектами или за театром, как институцией?»
«Разовые проекты как раз подстегивают поддержать институт театра, – отметил Капков, – если в театр приезжает оперная звезда с концертом – это подстегнет интерес не только к звезде, но и к театру. Проекты служат поддержкой оперному театру как институции, потому что они в той или иной степени подчеркивают тот факт, что Россия – держава с великими музыкальными традициями».
Еще одна тема, возникшая в «Диалогах», – частая претензия к режиссерам: они не до́лжным образом интерпретируют классику. Из-за этого был придуман не совсем приличный на слух термин «режопера»…
«Но актуальность режиссерских постановок говорит сама за себя, – ответил Капков, – не случайно все больше людей нового поколения смотрит Интернет, стремится услышать голоса лучших оперных певцов, и поэтому всё больше и больше становятся популярны интернет-просмотры оперных спектаклей в кинотеатрах. Зачастую это не столь знающие люди, а начинающие меломаны с желанием разобраться… Убежден, любой проект сегодня – продюсерский! И как скоро перестанут сохранять традиции – это вопрос времени… Театр не отвечает на вопросы, а наоборот, задает их! Таким “задаванием вопросов” становится перенос сюжетов в современность и все приемы режоперы. А обращение к классике становится уходом от вопросов от молодых поколений, ведь молодежь тянется к новым технологиям.
С одной стороны, развитие высокого музыкального искусства невозможно без государственной поддержки. Но эта поддержка должна быть такой, чтобы не исключать поддержку в провинции от малого бизнеса. И руководству надо вести огромную работу, чтобы вокруг театра формировались активности, например, по билету в театр – скидка в ресторан и т.п. Предоставление туристической брони при бронировании билетов, и много чего еще… Это вовлечение бизнеса в определенную игру».
Собеседники отметили, что современный зритель коммуницирует не с ТВ или газетами. Этот зритель узнает всё из соцсетей, этой аудитории нужна информация в Инстаграме (запрещен в РФ) или Твиттере. И без овладения этими современными коммуникативными ресурсами театр не станет востребован!
Начиная встречу со вторым спикером, телеведущим, научным редактором и генеральным директором журнала «Эксперт» Александром Приваловым, Исаакян поинтересовался, будут ли вообще ходить в оперу через какое-то время? Есть ли надежда на будущее оперы?
«В отличие от предыдущего оратора, я ничего оптимистичного не скажу! – начал свое выступление Привалов. – Когда-то бывший музыкальный руководитель Большого театра Александр Ведерников в интервью мне сказал, что опера является умирающим жанром. Это пожилое создание. Это очень торжественная, массивная, дорогая вещь! И абсолютно не соответствующая нынешнему клиповому мышлению! Опера рассчитана не на клиповый момент-эффект, а на долгое созерцание. А это совершенно не актуально для новых поколений. И всё это очень печально, так как опера является маркером класса общества. Так же, как город, в котором есть симфонический оркестр, – это город определенного, эксклюзивного класса. Так и город с оперным театром – это город высокого уровня.
Я солидарен с Капковым в том, что опера должна быть поддержана государством. Но, в отличие от Европы, у нас есть только государственная казна. У нас нет и, скорее всего, не будет в ближайшее время института меценатства. Я, как и многие, просил укрепить законодательно возможность заниматься меценатством. Вывести деньги, отпускаемые на благотворительность, из-под налогов. Но это не делается. И это очень плохо».
«Для Европы опера – это вопрос идентичности…» – подчеркнул Исаакян.
«Да, это называется “высокое белое искусство”. И в русской культуре важнейшей частью была опера. Но нынешнее состояние Большого театра вызывает жалость. Проблема оперы – в ней надо петь! И это дико мешает и дирижеру, и режиссеру. (На этих словах аудитория, состоявшая в изрядной степени из студентов режиссерского факультета ГИТИСа, особенно оживилась.) Или вот пример: мы не допускаем сегодня, что оперный певец может быть полным. Но тогда бы множество великих оперных артистов прошлого не прошли бы кастинг!
Еще одна проблема – совершенно исчезла критика. Та критика, которая основана на мнениях авторитетных людей. Сегодня можно писать, что хочешь, но это не продаст ни одного билета. А когда писал свои рецензии великий Бернард Шоу, хоть он и был далек от оперы, к его словам прислушивались все. Интернет – это беда, которая обрушивает оперный театр. В Интернете нет иерархии. А если опера не имеет базиса, основанного на иерархии, то она падает в бездну.
Еще ужасно для оперы то, что у нас царят продюсеры. Даже не режиссеры! В “режопере”, находя свои особые смыслы, режиссер отводит от спектакля основную часть аудитории. Потому что эти особые смыслы понятны и нужны только горстке особо элитарных меломанов. Но их вкусы быстро меняются, и те смыслы, которые им были интересны сегодня, завтра уже покажутся неактуальными. А основной аудитории эти скрытые смыслы не нужны, им нужна классическая опера. Потому что в опере на первом месте – композитор, на втором – певцы, на третьем – дирижер, и только потом – режиссеры и продюсеры».
Подводя итог этому полемическому выступлению, Исаакян повторил слова, которые он говорит своим студентам в начале курса: «Великие спектакли в опере рождаются тогда, когда совпадают в своих устремлениях режиссер, дирижер и певцы».
Публицист, телеобозреватель и общественный деятель Арина Бородина в своем выступлении уделила особое внимание средствам коммуникации с публикой. И подчеркнула, что сейчас приоритет за интернет-СМИ и соцсетями.
«В этом и во многом другом театр – зеркало времени. А зеркало ли времени критик?» – задал вопрос Исаакян.
В своем ответе Арина Бородина отметила, что критика – очень сложный механизм, сотканный из очень тонких отношений. И, притом, что все творцы говорят о готовности к критике, – никто к ней не готов! Никто не воспринимает критику спокойно. Все очень уязвимы и ранимы. Плюс даже объективная критика – субъективна.
В финале диспута и спикеры, и аудитория углубились в рассуждения о том, насколько уместны переосмысления классических сюжетов в режиссерских интерпретациях. И без особых дискуссий пришли к выводу, что если такие переосмысления естественны, органичны и уместны, если это складно и разумно сочетается с главным в опере – с музыкой, то такие эксперименты давно никого не смущают. Сегодня для оперы режиссерский эксперимент – не клеймо.
Надежда Дараган
 |
Георгий Исаакян, Президент Ассоциации Музыкальных театров России, художественный руководитель Детского музыкального театра имени Н.И. Сац |
Было бы, наверное, наивностью думать, что несколько коротких дискуссий «предъявят» оперному миру некий мгновенный результат. Пусть даже мои собеседники являются видными деятелями той или иной социальной либо политической сферы (ведь практически про каждого спикера нынешних «Диалогов об опере» можно сказать, что это опинион-мейкер либо десижн-мейкер). Но целью наших встреч и не было вывести какие-то точные рецепты; мне кажется, что смысл диалога в том, чтобы услышать чье-то мнение. Наша идея – вынести дискуссию об опере из узкоспециальной профессиональной сферы в сферу контактов театра с социумом, с разными группами того социума, в котором театр функционирует. Это важно, мне кажется, потому что подчас у нас есть заблуждение насчет того, какое место мы занимаем в нынешнем усложнившемся – а в чем-то упростившемся – мире; насчет того, какими нас видят со стороны люди, для которых мы работаем. И мы услышали очень разные суждения, хотя понятно, что никто в открытую не сказал: «Нет, оперный театр больше не нужен».
Хотелось услышать общее мнение собеседников, что наличие или отсутствие в регионе, в городе музыкального, а тем более оперного театра – один из главных маркеров развитости/отсталости этой территории. Притом, что для большинства наших собеседников опера как бы имеет некий налет «старомодности» (хотя это чистая неправда, и сегодняшняя опера скорее в авангарде, на острие театрального поиска) но тем не менее в общественном представлении она по-прежнему имеет флер чего-то старого, классического, слегка траченного молью.
Единым – при всей разнице подходов и спектров политических убеждений наших собеседников – стало мнение, что в наших, российских условиях базовая поддержка деятельности такого сложного и дорогостоящего института, как оперный театр, может быть только государственной, и все дополнительные бонусы – доходы, меценатские средства, краудфандинг – это только возможности дополнительного развития, проектов, а не обеспечение жизнедеятельности этих театров (и это звучит абсолютно вразрез с многолетней пестуемой и пропагандируемой идеей финансового блока властей «вывести всех в рынок»).
Было интересно услышать полярно противоположные рецепты наших собеседников о позиционировании оперного театра – от максимального подчеркивания «избранности», элитарности этого вида искусства и ее публики до немедленной «популяризации-массовизации-цифровизации». При этом мы услышали предельную формулировку, получившую в слогане, произнесенном драматургом Михаилом Дурненковым: театр – это то, что нельзя унести на флешке. С чем все единодушно согласились.
Живая и уникальная природа оперного спектакля, невозможность его ни адекватно зафиксировать, ни воспроизвести на других носителях, и прямой, обжигающий эмоциональный контакт с живым исполнителем – вот то, что, по мнению собеседников, будет еще долго в обозримом будущем эфемерным, но главным «продуктом», которого ищет, пусть порой неосознанно, наша публика.
Особенность нашей ментальности – в ощущении вечной расколотости и внутреннего требования к себе и к окружающим обязательно взять чью-то сторону. Это на самом деле – вне мировых трендов и непродуктивно, так как общество очень быстро меняется в своих взглядах и пристрастиях. Моя задача в «Диалогах» – услышать как можно более полифонический текст. Все точки зрения моих собеседников могут иметь свое место, они не «уничтожают» друг друга, а «населяют» этот мир, представляют разные группы, с разными вкусами, и дело оперного театра – внимательно вслушиваться и выбирать либо сторонников, либо оппонентов – и вступать уже с ними в диалог. Сергей Капков использовал точную формулировку, что взаимоотношение театра и общества – это игра. Как руководитель театра, я оказываюсь вовлечен в такую игру, причем не в одну. Как сеанс одновременной игры в шахматах. Сегодня у тебя игра «опера для элиты», завтра – «опера – дружелюбный жанр, приходите и смотрите»… Необязательно, чтобы одно исключало другое. Получается сложный диалог с насыщенной палитрой очень разных психотипов и мировоззрений. Успешен тот театр, который способен вести одновременно наибольшее количество этих «шахматных партий».
