События
Лет десять назад нехватка новой музыки в концертном поле двух столиц вызывала опасения и у критиков, и у ценителей неизведанного. Сегодня это вспоминается как сон: возникло элитарное «Другое пространство» и несколько разновеликих фестивалей, а рост числа концертов и дискуссий уже не поддается контролю. И столиц у новой музыки теперь не две, а как минимум пять: Москва, Питер, Пермь, Чайковский и Казань. Последняя в общении с миром придерживается чисто дипломатической тактики: сотрудничая с сильными партнерами (команда Московского ансамбля современной музыки) и пестуя заграничных гостей, Центр Софии Губайдулиной последовательно развивается в умении дружить.
С начала нулевых организация ведет несколько больших и маленьких международных проектов, приноравливается к меняющемуся контексту и подыскивает путь, по которому музыкальная Казань в этот контекст будет вливаться. В 2003-м появляется фестиваль «МузТранзит», и его первыми гостями становятся композиторы из Украины, США и Литвы. Годом позже проект получает подзаголовок «Швейцария–Татарстан», друзья следующего цикла – Франция и Германия.
Прошедший этой осенью «МузТранзит: Восток–Запад» – венец всех «МузТранзитов» – по крайней мере, географически. Центр Губайдулиной стал участником всероссийской программы «Международные культурные центры» и организовал двухнедельный фестиваль со сложной логистикой: гости из шести стран, перемещения между Москвой, Казанью и Арском, конференция и серия кинопоказов на разных площадках.
Продолжительность смотра позволяет даже разделить его на периоды, где самым продуктивным окажется казанский. На Волге побывали композиторы Мартин Даске и Штефан Штрайх из Германии, израильтяне Аяль Адлер и Амос Элкана, Яна Андреевска из Македонии и австралийский друг МАСМа Михаил Сметанин, чье присутствие делает размах фестиваля межконтинентальным.
Свои сочинения композиторы отдали МАСМу и местному камерному оркестру «Новая музыка». И если первые, действуя как группа быстрого реагирования, не должны потеряться в графической партитуре, то вторым исполнение массивной «Мандалы» Яны Андреевски далось непросто. Менее и более удачные показы композиторы принимали за честь – что в условиях вечной нехватки репетиций, с которой мы давно примирили западных коллег, довольно естественно. Менее естественным кажется крен в сторону от российской музыки: звучавшая в лицах Натальи Пшеничниковой, нескольких представителей казанского МолОта, Софии Губайдулиной и Эдисона Денисова, она выглядела скорее как микровключение в большую западную панораму. С нашей музыкой, кстати, гости оказались знакомы шапочно: кто-то проходил двухнедельные курсы у Денисова, кто-то знает Сергея Невского, а для кого-то русское закончилось на Рахманинове и возобновилось здесь: с «Fachwerk» Софии Губайдулиной. Зато собственную культуру приглашенный Запад чувствует неплохо, что читается в схожести суждений не знакомых друг с другом гостей.
Вообще, представить себе двухнедельный фестиваль актуальной российской музыки без гостей довольно сложно: с одной стороны, привлекательны имена на латинице, с другой – не найдется столько медийных композиторов, в то время как малоизвестные могут не окупить затрат.
Западный десант не всегда осознает, как оказался в этом месте, в это время и именно в таком составе, но невольно становится спасительным и проводит дни с пользой. Только вот фестивали, предполагающие диалог культур (в данном случае Востока и Запада), превращаются в очередной монолог музыкальной Европы.
За круглым столом на конференции «МузТранзита» гости рассказывают о себе, подробно отвечая на наш вопрос о композиторском предназначении. Порыв живого обмена прерывается заведующим кафедрой композиции Казанской консерватории: «Если мы заговорим о нашей музыке, то начнем плакать». Уместны как ирония, так и несостоявшийся разговор, который пригодился бы, например, присутствующим студентам-композиторам – прослойки, на которую принято обращать внимание только на лабораториях и конкурсах.
Почему в России так легко поддерживается терапевтическая концентрация зарубежных музыкантов? Вероятно, позволяют ресурсы: за последнее время один только persona-gratissima Клаус Ланг побывал здесь два раза. Терапия работает, и нашу публику уже с головой погрузили в актуальную повестку – что освобождает критику от популярного переживания о нужности новой музыки. Практика показывает, что культурный обмен в таком виде, в каком мы представляем его себе сегодня, давно налажен и без правительственных программ. Интересно другое: «Международные культурные центры» стали частью президентской стратегии по развитию экономики, и стратегия эта, среди прочего, подразумевает сохранение российской культуры. Вероятно, пришло время переживать о том, кто, как и в каких условиях эту культуру делает, и смелее высказываться от ее лица: нам пора осознать ее границы, а ей есть, о чем поговорить.
