Опера называется именем персонажа, который вовсе и не поет, а только появляется в конце и прославляется египтянами и всяческими божествами. Потому что Исидой становится разнесчастная нимфа Ио, которую полюбил божественный бабник Юпитер. Она-то и поет долго и упорно на протяжении всей оперы – пятой «трагедии на музыке», которую сочинили Люлли и Филипп Кино.
Каждая запись французской оперы XVII или XVIII века непроизвольно «вставляется» в процесс сегодняшнего (и вчерашнего) освоения сложнейшего стилевого поля. Кристоф Руссе известен не только как выдающийся дирижер-аутентист среднего поколения (родился в 1961 году), между Уильямом Кристи и Рафаэлем Пишоном, но и как один из самых блестящих клавесинистов, записи которого вот уже не менее тридцати лет входят в топ-листы. У Люлли эта опера пятая, а у Руссе – восьмая, если считать записи опер Люлли (до этого – «Персей», «Роланд», «Беллерофонт», «Фаэтон», «Амадис», «Армида», «Альцеста»). По этим интерпретациям можно следить, как из «Атиса», великого создания великого Кристи (1986), прорастает что-то новое и неповторимое, которое полагается (и хочется) сравнивать с образцом-инициатором.
Помню, как лет десять тому назад Руссе приезжал в Москву дирижировать концертом из музыки Рамо на фестивале в музеях Кремля. Оркестр Pratum Integrum оказался адекватным партнером маэстро. Точные и строгие указания дирижера воспринимались нашими музыкантами на таком уровне взаимопонимания и ответственности, что буквально сердце замирало от умиления. И результат превзошел все ожидания: может быть, Рамо впервые прозвучал тогда в Москве по-настоящему «аутентично», если иметь в виду не музыкантский смысл, а общечеловеческий.
В новой «Исиде» поражают выпуклости и впадины настроений и порывов, которыми нас завораживают инструменталисты и певцы, их выразительность превосходит все мыслимые границы. Не только в длинных ариях и диалогах каждое слово отточено и прочувствовано: в «танцевальных» хорах и ансамблях такая же тщательность в обращении со словесным текстом, которая характерна для Люлли-композитора. Сюжет читается с напряжением, вставная новелла о любви Пана и Сиринги в третьем акте образует красивую виньетку.
Все певцы заострены на изощренную «французскость». Главную партию поет несравненная Эв-Мод Юбо. При помощи броской лицедейскости и умелых вокальных «штучек» она делает свою несчастную Ио такой пленительной и незащищенной, что иногда хочется броситься ей на помощь. Великолепны Эдвин Кроссли-Мёрсер – Юпитер и Бенедикт Торан – Юнона. А всесильный haute-contre Сириль Овити поет аж шесть партий, но больше всего запоминается в роли Фурии, которая бешено терзает несчастную нимфу, превращенную в телицу. Камерный хор Намюра и оркестр Les Talens Lyriques выше всяких похвал. Кристоф Руссе создал очередной шедевр интерпретации.
