События
Этот сезон у Театра имени Якобсона посвящен Пушкину – летом обещают «Онегина» в постановке Джона Крэнко, вещь славную и проверенную десятилетиями, которую не каждому театру удается заполучить в репертуар (Мариинке не удалось). А начата пушкинская тема более рискованным способом: аргентинскому хореографу Иньяки Урлезаге был заказан балет «Пиковая дама». Бывший солист английского Королевского балета, уже полтора десятилетия бодро сочиняющий танцы, воспринял заказ с честным энтузиазмом. Стал читать Пушкина, сам переписал повесть в либретто, и в сочинении танцев настолько старался не отходить от русской классической традиции, что «не наша» фамилия в программке кажется странной ошибкой.
Единственное, что выдает в спектакле авторство «чужака», – краткость. Наши авторы, конечно, тоже сокращают оперную музыку, используя ее для балета, но все же не так решительно. Три действия по двадцать минут с копейками – и вся история рассказана. (Сокращения были поручены композитору Андресу Риссо.) Но сделана «нарезка» аккуратно – надо просто настроиться на то, что ты слушаешь что-то вроде сборника хитов. Кстати, очень внятно исполненных Санкт-Петербургским академическим симфоническим оркестром, за пультом которого стоял Александр Титов, – и лирика Чайковского и громыхание судьбы были на месте. «Картинка» же спектакля вовсе «чужой» не казалась – «священное чудовище» итальянской сценографии, 89-летний мэтр Эцио Фриджерио, с чувством сотворил гигантский портрет графини в молодости, водрузил на сцену массивные колонны, знакомые по многим петербургским дворцам, не позабыл Медного всадника и решетку Летнего сада. Даже набережная Зимней канавки оказалась очень убедительна – хотя, казалось бы, чего там над ней стараться-то? А художница по костюмам Франка Скуарчапино сотворила аж 150 костюмов – и все как положено, мундиры разных войск, крылатки, томные дамские платья и шляпки. Урлезага с удовольствием поставил чинный петербургский бал (правда, кавалеры разошлись и начали вздымать дам на высокие поддержки), партию Лизы (Алла Бочарова) наполнил необходимой меланхолией, а движения Германна (с двумя «н», роль досталась Андрею Сорокину) – романтической пылкостью. И дуэт главных героев, и построение ансамбля подруг почтительно отсылали к драмбалетной классике – «Ромео и Джульетте» Леонида Лавровского, а в партии Графини (Светлана Свинко) нам подмигнули все старухи Петипа. Было очень похоже на то, что, преклоняясь перед великими традициями русского балета и перед великим городом, Урлезага решил отказаться от себя самого – и наполнить спектакль только этим преклонением.
Финал балета отсылает скорее к повести, чем к опере: кинувшуюся топиться Лизу ловит на полпути мимо проходивший Елецкий (Денис Климук), а Германн сидит за столом с зеленым сукном и все перебирает карты, всматриваясь в них с безумной гримасой на лице. Кроме этого сюжетного поворота и эффектной сценографии «Пиковая дама» запомнится отличной выучкой кордебалета, глубокой верой исполнителей главных ролей в историю их персонажей и работой действующей балерины, вовсе еще не переходящей на мимические роли (ей еще тридцати нет!) Светланы Свинко в роли Графини. Буквально несколькими жестами, взглядами, позами она вложила истинно пушкинскую интонацию в это сочинение благоговейного аргентинца.
