Персона
Бетховенский фестиваль в Польше – один из крупнейших форумов страны. Это музыкальное событие исторически связано с городом Краков, где находится много бетховенских рукописей. Выставка этих манускриптов всегда была обязательным мероприятием в фестивальной программе, которая по традиции открывается в Кракове, но концерты там идут лишь первые два дня,а потом все переезжают в Варшаву. Гостем фестиваля в 2017 году стал Кшиштоф Пендрецкий (КП). О музыке и о себе польский классик поговорил с Владимиром Дудиным (ВД).
ВД В этом году вы приняли участие в Пасхальном фестивале Бетховена как слушатель. Почему ваших произведений не было в основной, варшавской программе?
КП Этот фестиваль – детище моей жены. Я – ее гость. Приехал в этот раз всего на несколько дней. В момент создания фестиваля я держался на расстоянии, считая, что стоит дать жене карт-бланш. Я даже не являюсь советником. Но это самый лучший фестиваль в Польше, о чем все говорят, у него есть своя публика, и это огромное достижение. Популярность фестивалю гарантирует очень высокий уровень музыкантов, которые сюда приезжают. Да вы и сами, наверно, убедились в этом – каждый вечер проходил с аншлагом, а в обычные дни зал Варшавской филармонии нередко заполняется лишь наполовину.
ВД Какое значение вы придаете Бетховену в своем творчестве?
КП Бетховен влияет на всех композиторов. По-моему, нельзя стать композитором, обойдя стороной Баха и Бетховена…
ВД А Моцарт?
КП Моцарт – это все же что-то другое. Мне нравятся некоторые его сочинения, но я – наследник Бетховена и Баха, они для меня – два столпа в развитии музыки. Моцарт ничего принципиально нового не создал, хотя и писал, безусловно, прекрасную музыку. Его оперы – лучшее, что он создал. Моцарт очень легко сочинял, но вследствие этой легкости не все его симфонии равноценно высокого качества, как и у Гайдна, у которого их целых 104.
ВД Значит, ваши сочинения должны так же ежегодно звучать в программе этого фестиваля, чтобы демонстрировать связь с бетховенской традицией?
КП В этом году так получилось, а вообще, конечно, мою музыку здесь исполняют, я не в накладе. В следующем году к 85-летию в ноябре будет проведен фестиваль моей музыки. Все сочинения, конечно, вряд ли удастся исполнить, их слишком много. Но наверняка будут «Страсти», очень хотелось бы услышать «Утреню», которую очень редко исполняют, потому что она трудная, в том числе из-за староцерковных текстов. Надеюсь, что исполнят одну из моих четырех опер. Вот-вот собираюсь засесть писать новую оперу по восхитительной книге «Аустерия» Стрыйковского.
Иван Монигетти: Мы собирались на прослушивание записей Пендерецкого, как на особый ритуал
ВД Большая будет опера?
КП Пока я вижу ее одноактной, где-то около часа и сорока минут. Больше, как мне кажется, роман и не позволяет написать. Хотя, конечно, никогда нельзя предугадать заранее. Либретто пишет польский писатель Антоний Либера.
ВД Вы сейчас сочиняете меньше и медленнее, чем раньше?
КП Думаю, что с возрастом человек вообще становится более ленивым. Я никогда не отличался леностью, но вот сейчас люблю, например, подольше поспать. Когда-то просыпался в шесть утра, чтобы приняться за сочинение, а сейчас где-то в половине девятого встаю. Огромная разница. Потому что в утренние часы, когда человек только проснулся, у него свежая голова, сочиняется очень хорошо, плодотворно – лучшее выходит из-под пера. Но я столько всего уже написал, что и не должен больше ничего. Сочиняю сейчас больше из удовольствия. Вся моя жизнь с глубокого детства была наполнена музыкой: сначала – годы учения, потом сочинительство. Сейчас у меня такое чувство, что все самое важное уже написал. Хотелось бы, конечно, создать еще что-то хорошее, но наверняка уже не сочиню двухчасового реквиема.
ВД Жизнь сегодня, увы, дает много поводов для написания реквиемов…
КП Да, это факт, но существует и много музыкальных форм, которые не требуют обязательного переживания реальности. Я писал «Польский реквием» в трудный для Польши период, когда была «Солидарность». Все это и повлияло на сочинение реквиема. Демонстрации чуть ли не каждый день. Но сейчас наша партия «Право и справедливость» или PiS – это наш большой стыд.
ВД Вы – последний классик современной музыки в Польше. Чувствуете особость своей миссии?
КП Да, к сожалению, все умерли – Гурецкий, Киляр, Лютославский. Шимановский жил еще раньше. К сожалению, я остался одинок – не вижу наследников, кто бы шел мне вослед. Есть, конечно, способные молодые люди, которые сочиняют. Но не стоит забывать, что в пору моей молодости было много того, что нужно было открывать для себя и слушателей. Сегодня мало чего можно открыть.
ВД Вы видите в этом вину цифровой эры?
КП К сожалению. Работая с компьютером, нельзя написать большой симфонии. Но это проблема не только в Польше – она везде. Чувствуется какая-то засуха. Мне бы очень хотелось услышать что-то новое, только по-настоящему новое. Может быть, через какое-то время кто-то и появится, кто откроет совершенно новую музыку.
ВД А какой должна быть эта «новая музыка»?
КП Не представляю себе. Если бы знал, сочинял бы так сам. Я писал свою музыку, отталкиваясь от той, которая существовала до меня. Stabat mater, «Анакласис» – это все сочинения, не похожие на те, что были раньше. Сейчас я бы хотел завершить цикл симфоний, недавно закончил Шестую, Седьмую и Восьмую. Осталась одна – Девятая, за пределы которой уже и не надо выходить. Симфония, которую дописываю сейчас, основана на моих «Китайских песнях», которые я решил расширить. Это будет лирическая камерная симфония для небольшого оркестра и баритона.
