Вадим Репин:
Кризис – это сито, сквозь которое просеивается все ненужное

ДЯ  Вадим, вы боролись до конца и победили: фестиваль состоялся, пусть и в необычном для себя  формате. Почему вы не сдались, хотя все вокруг отменялось и переносилось?

ВР  Вы знаете, сейчас мы видим замечательную тенденцию: там, где события отменились, родилось огромное количество новых маленьких и больших проектов. Артисты с рухнувшим концертным графиком устраивают трансляции, стремясь заявить о себе – кто из залов, а кто и из собственных гостиных… С одной стороны, в реализацию фестиваля было вложено колоссальное количество времени, желания и ресурсов. С другой – я увидел для себя в этой ситуации некий луч света, редкую возможность того, что какую-то часть фестиваля всё же можно будет сохранить. Разумеется, проще было отложить всё до лучших времен, однако же мне хотелось в некотором роде сдержать данное мной слово.

ДЯ Было ли это некой «жизнеутверждающей» акцией?

ВР Надеюсь, что для людей он стал неким островком среди происходящего в мире. Ясное дело, он не способен объять чью-то жизнь целиком, однако одухотворит какую-то часть дня – для тех, кто мог посмотреть трансляцию. Музыка звучала гениальная, состав потрясающий. Впервые для меня состоялось сотрудничество с дирижером Валентином Урюпиным, которое доставило мне огромную радость. У него удивительно подходящий дирижеру склад ума. Такие открытия – большая редкость, а я переиграл с огромным количеством музыкантов: это для меня высшая степень восторга и, неизменно, главный личный результат.

ДЯ Сколько времени у вас занимает фестиваль – отвлекаетесь ли вы от мыслей о нем в другое время, ведь в последние годы он расширился настолько, что под его эгидой проходит масса концертов по всему миру?

ВР Я думаю о нем каждый день. Звонки, организационные решения, планы – мы постоянно в контакте с командой. Бывает, что мы встречаемся  с директором фестиваля Олегом Белым где-то в Европе, во время моих гастролей и два-три дня подряд занимаемся решением накопившихся вопросов.

ДЯ  Что изменилось в вашем восприятии музыки, вашем мировосприятии с того момента, когда вы стали не только солистом, но художественным руководителем – ведь это совершенно иное ощущение себя в профессии?

ВР Я научился легко переключаться между видами своей деятельности. Главной дилеммой остается по-прежнему время. Если бы у меня имелась возможность мыслить на два года вперед  (что мы и стараемся делать в любом случае), то и внутреннее ощущение происходящего немного  стабилизировалось бы, успокоилось. Для нас хорошо было бы иметь план на три года – тогда время станет еще более структурированным и организованным.

ДЯ  А как совмещаются роли в условиях постоянных изменений событийной канвы? Вы не прекращали процесс репетиций – меняется ли психологическое состояние во время них?

ВР Очень много организационных вопросов – логистических, финансовых –  целиком и полностью остается на плечах Олега Белого, за что ему огромная благодарность. Он таким образом сохраняет мои силы и время для репетиций, для музыки.

ДЯ  Теперь у вас, видимо, последует творческая пауза. Как обстоит ситуация с вашим концертным графиком?

ВР У меня уже есть лист нового репертуара: несколько скрипичных концертов, которые хотелось бы выучить, а также новое произведение Арво Пярта (La Sindone для скрипки с оркестром) – оно должно было прозвучать в программе фестиваля. Я готовился к его исполнению, однако в связи с изменениями пришлось многое отложить в сторону и заниматься актуальными программами: например, Концерт Глазунова я планировал сыграть в апреле, но он сдвинулся на март. График скрипичный пришлось сжать, сейчас же для меня грядет свободное время. Находясь в туре, я всегда думаю о том, как мне хочется скорее попасть домой, в идиллию и спокойствие – поэтому ситуация с эпидемией обернулась для меня неожиданным подарком.

Транссибирский уходит в онлайн

ДЯ  Действительно, ваша семейная жизнь чаще проходила по Скайпу: вы и Светлана Захарова много гастролировали. Теперь будет возможность провести время рядом и спокойно пообщаться?

ВР Именно! И нам очень комфортно вместе. У нас, конечно, случались и две недели подряд совместного пребывания, но это большая редкость. В такой ситуации я еще никогда не был, свободное время у меня всегда было четко распланировано. Поэтому сейчас эта вынужденность – в некотором роде «люкс»,  я нахожусь в ожидании поездки домой, и это меня невероятно вдохновляет; с нетерпением жду времени, в которое нам не нужно будет смотреть на часы. Счастливые ведь часов не наблюдают.

ДЯ  То есть ситуация повернулась двояко – и стрессовой своей стороной, и благостной?

ВР Во время фестиваля я очень мало спал – время сжалось, приходится очень много заниматься.

ДЯ  Фаталистически ли относитесь к происходящему?

ВР  Пока меня это не коснулось близко, хотя я потенциально знаю очень многих людей в ужасном состоянии. Но близкий круг моего общения не пострадал, поэтому мне всё же трудно об этом говорить. Весь ужас происходящего я понимаю, но пока у меня нет ни возможности, ни времени вдуматься в это серьезно.

ДЯ  Музицирование отстраняет?

ВР И да, и нет – конечно, отбрасываешь от себя такие мысли, так как если думать во время репетиций еще и об этом… Можно законсервировать себя не в том состоянии, которое необходимо.

ДЯ  Что касается онлайн-трансляций: какова для вас степень концентрации при выходе фактически в пустоту, в зал без зрителей?

ВР  С одной стороны, конечно, не хватает энергетики, отдачи, и что самое важное – не хватает прямого контакта с публикой, того, на чем построена наша деятельность. Несмотря на это, перед сидящими рядом музыкантами, перед своими коллегами тоже хочется выкладываться на сто процентов. Поэтому говорить о «неконцертности» ситуации всё же нельзя. Мы волнуемся прежде всего друг перед другом и, конечно, ощущаем стоящие за нами камеры. Быть может, чуть иначе приходится играть – акустически звучание инструмента и звучание его же, записанное в микрофон, очень различается; но поскольку у нас всех есть опыт записи и радиотрансляций, это не становится каким-то радикально новым переживанием.

ДЯ Интернет-среда ставит совершенно иные условия для исполнителя. Каково ваше отношение к той дистанции, которую неизбежно ощущает зритель?

ВР Теряется первичный инстинкт слушателя, главная идея всего нашего взаимодействия.

ДЯ А потеряется ли культура контакта исполнителя со слушателем за это время?

ВР Нет, думаю, что после окончания этой истории всё вернется на круги своя без радикальных изменений. Кризис – это сито, сквозь которое просеивается всё наносное и ненужное, как ракушки, прилипшие ко дну корабля: остается только настоящее, правдивое и важное. Мне кажется, что великое искусство выживет всегда, а всевозможные подражания, копии и прочие несерьезные вещи – отомрут. Произойдет какое-то очень важное обновление искусства. В случае с фестивалем, конечно, онлайн-формат был незапланированным, но как это будет работать дальше – зависит от новых идей и от моих коллег. В эти дни я планирую много работать, это шанс для меня выучить много нового и подготовиться к следующему сезону – хотя никто не может точно сказать, когда он начнется и начнется ли вообще. Во всяком случае, наша жизнь – в музыке, поэтому никто без нее не сможет. И я в том числе: невозможно представить себе время вынужденного отдыха без занятий.

ДЯ  Разделение фестиваля на две части – нечто «ультрановаторское». Как вам кажется, осень станет более удачным временем для проведения, и как эти изменения могут сказаться на атмосфере фестиваля?

ВР  Будем выходить из положения! Если сложится благоприятная ситуация, то осенняя программа, возможно, в чем-то даже превзойдет первоначальную. Все иностранные проекты мы вынуждены были перенести. Я, конечно, чувствую невероятную благодарность к приехавшим сюда именно сейчас, к тем артистам, кто не испугался ситуации в незнакомом городе – это большой поступок с их стороны, своего рода подвиг. Стрессы сейчас колоссальные для всех, и много побочных обстоятельств.

ДЯ  Тяжело ли проводить фестиваль раз в год, а не в два?

ВР Мне кажется, что проведение фестиваля раз в год – оптимальный режим. Если мы станем проводить его раз в два года, то исчезнет некая последовательность, цепочка происходящих музыкальных событий. Проект будет забываться и станет каждый раз вторгаться в город, будто заново.

ДЯ  Два года назад вы рассказали в интервью об открытии для себя Скрипичного концерта Глазунова  – он прозвучал на закрытии фестиваля. Появились ли у вас новые «дальноиграющие» планы?

ВР Проблема в том, что я слишком много всего уже здесь сыграл. Мы стараемся не повторять программы, хотя это и становится всё сложнее. Я был счастлив, что в этом году специально для фестиваля Арво Пярт создал произведение для нас. Для меня, в моей жизни это по-настоящему историческое событие, потому что Пярт – величайший современный композитор, любой музыкант мечтал бы получить от него сочинение. И в целом важным элементом фестиваля, частью его устава является сотрудничество с композиторами, потому что это ставит Новосибирск в исторический контекст мирового искусства.

ДЯ Планируете ли еще расширить карту фестиваля?

ВР Расширение границ не является нашей самоцелью – играть новосибирские концерты во всех странах. Здесь должно сходиться много причин. Интерес к нашим программам и к артистам-гостям всегда и везде очень большой. Но в приоритете всегда остается Новосибирск, остальное – скорее бонус.