Артур Назиуллин:
Мне комфортно в любом амплуа

ЕК Артур, вам 31 год – и столько обязанностей. На вас не давит груз ответственности, остается время порадоваться жизни?

АН Евгения, я никогда не воспринимал свою деятельность как груз, напротив, особенно сейчас, вернувшись в Уфу, чувствую себя легко. Ведь я очень рано уехал из дома, учился в других городах, жил в интернате, общежитии и приучился быть совершенно самостоятельным во многих вещах. Мое наблюдение: в такой ситуации ребенок должен ­как-то защищаться от агрессивной окружающей среды. В моем случае это была внешняя серьезность, костюмы, галстуки. Такая защитная реакция маленького ребенка, чтобы его начало воспринимать общество. На самом деле я такой, какой есть, не играю специально никакой роли. Единственное, мой знак Зодиака – Близнецы, они быстро меняются и приспосабливаются, поэтому мне комфортно в любом амплуа. Если бывает возможность, то с удовольствием в Иркутскес Денисом Мацуевым могу и в футбол поиграть, и в бассейне проплыть пару километров.

ЕК Вы в гармонии с собой?

АН Абсолютно. Я ощущаю себя частью этого мира.

ЕК Мы с вами давно договаривались об этой беседе, но ваш график настолько плотный, что в итоге мы смогли повстречаться в Сочи. Вы преподаете в «Сириусе» впервые?

АН Да, раньше никак не мог вырваться. Но в сентябре на открытие сезона НСО РБ к нам приезжал виолончелист Сергей Ролдугин, который в том числе является председателем правления и учредителем Фонда «Талант и успех», курирующего деятельность «Сириуса», и благодаря авторитету главного образовательного центра России и маэстро Ролдугина руководство Министерства меня отпустило. Дело в том, что курс в «Сириусе» длится две недели. Там очень серьезный подход и жесткое расписание – сократить пребывание нельзя. В моем потоке – семеро кларнетистов из разных регионов, из Москвы, Ижевска, Казани и Краснодара. Дети находятся в потрясающих бытовых условиях: это был солидный четырехзвездочный отель, который переделали под образовательный центр.

ЕК Мы все время говорим про дефицитные духовые специальности. Кларнет к ним относится? На нем сложно учиться?

АН Нет, и хороших кларнетистов в России много, поэтому рынок конкурентный. Что касается обучения, то, на мой взгляд, все зависит от первого педагога, какие базовые знания он вложил в ребенка. Я много езжу с мастер-­классами и часто вижу, что проблемы у детей возникают из-за неправильной постановки рук, дыхания и других тонких моментов. С другой стороны, я встречаю и прекрасно наученных ребят, так что хорошие педагоги у нас есть, просто не все к ним попадают.

ЕК Кстати, а кто ваш первый педагог?

АН Мой учитель по жизни – моя мама, она альтистка. А вот мой первый инструмент – виолончель, на ней я играл с пяти лет, но когда пошел в музыкальную школу, то мама сказала: «Подумай, может стоит взять ­что-то менее громоздкое?» Мой папа тогда работал кларнетистом, и я решил пойти по его стопам. Мне родители рассказывали, что в детстве я ходил и к маме на работу в Уфимский институт искусств, и к папе – в Госансамбль народного танца, где садился рядом с ним за пульт, брал ­какую-то палку и изображал, что я тоже «играю». Считаю, что сделал правильный выбор. Конечно, благодарен моему профессору Рафаэлю Багдасаряну, который стал в Москве мне «вторым отцом». Каждый из его студентов может так сказать – он был открытым, душевно щедрым человеком. Многое, что я применяю в своей игре и отчасти в преподавании, я также почерпнул в Германии. Я точечно ездил к разным педагогам, хотел взять конкретно у каждого самое интересное.

ЕК А как вы попали в «Новые имена»? Вот Денис Мацуев часто вспоминает Иветту Воронову, как она ездила и отбирала детей…

АН Меня взяли в программу после победы на конкурсе «Новые имена» в Ханты-­Мансийске. Тогда я попал в «семью», в так называемый шорт-лист «Новых имен». С Денисом Мацуевым я впервые познакомился в далеком 2006 году на Втором фестивале «Крещендо», и с этого момента началась моя активная концертная жизнь. Помню потрясающую поездку в Саудовскую Аравию, закрытое государство, туда не пускали женщин. И с нами вместо пианистки поехал баянист Ильдар Салахов, который аккомпанировал весь кларнетовый репертуар. Каждый год мы имели концерты в Германии. На этом этапе Иветта Николаевна была «нашим всем» – руководителем, второй мамой, старшим товарищем, подсказывающим чисто жизненные моменты, даже по взаимоотношениям с девочками. То есть, сложились близкие, доверительные отношения.

ЕК А что вас привело в сферу управления? Просто ли было отказаться от свободы гастролирующего артиста?

АН С самого начала меня привлекали не только как человека играющего, но и умеющего ­что-то организовывать. Был Фонд культурных программ имени Исаака Дунаевского, который тоже много помогал молодым исполнителям. И в 2010 году я, по предложению его президента, Максима Дунаевского, стал арт-директором. Занимался подготовкой программ концертов, отбором участников. Сейчас фонд не существует, но наши добрые отношения с Максимом Исааковичем продолжились уже в ином русле: теперь я солист у него в Московской областной филармонии.

ЕК Вас пригласили как антикризисного менеджера в НСО РБ. Сыграло роль то, что вы – один из национальных культурных брендов Башкортостана?

АН Думаю, что важны личные качества – коммуникабельность, гибкость, желание учиться новому и менять себя. Ограничиваться только национальными кадрами – нерационально. Но практика привлечения представителей Башкортостана, которые добились успеха за пределами республики, набрались опыта, безусловно, верная. Ведь и наш глава, Радий Хабиров, поработав в Администрации Президента РФ, теперь вернулся на родину и успешно руководит регионом.

ЕК К чему вы как директор стремитесь?

АН Главное, чтобы у коллектива была полноценная творческая жизнь, подобно нашим известным столичным оркестрам. У нас есть замечательные примеры, как, скажем, Госоркестр Республики Татарстан, занявший сейчас высшие строчки музыкального рейтинга. Коллектив совершил огромный рывок с приходом Александра Сладковского – итог его десятилетнего «правления» потрясающий. Причем я с этим оркестром имел честь выступать еще при легендарном Фуате Мансурове, так как после Уфы я два года поучился в Казанской десятилетке. С этого момента у меня сохраняются очень теплые отношения с Татарстаном – и с руководством, и с музыкальной интеллигенцией республики. Безусловно, у каждого – свой путь, но ориентиры в менеджменте, в кадровой политике коллективы такого уровня нам задали и в ­чем-то даже облегчили решение наших задач. Первым быть очень трудно, а следовать уже проторенной ­кем-то до тебя дорогой – проще. Среди путеводных звезд я бы обязательно назвал Нацио­нальный филармонический оркестр России Владимира Спивакова. Учась на таком опыте, мы должны вместе с моим другом и коллегой Дмитрием Крюковым вывести НСО Башкортостана на тот уровень, которого, как нам кажется, он достоин. Нашим музыкантам сейчас непросто: 27 лет они жили в ином графике и системе координат.

ЕК Что же изменилось?

АН Теперь много концертов, порядка десяти в месяц, трудные программы, требующие большого профессионализма и отдачи от самих музыкантов, безусловно, дисциплина. Теперь в Уфе звучат симфонии Малера, Брукнера, впервые мы «подняли» Девятую симфонию Бетховена…

Когда я пришел, в коллективе была неконструктивная атмосфера – люди судились друг с другом, с руководством. Но постепенно удалось это погасить и наладить рабочий процесс, чтобы все занимались своим прямым делом – творчеством, музыкой. Это – главное.

ЕК Что запланировано на этот год?

АН Мы попали в абонементы Московской филармонии, впереди участие в Симфофоруме в Свердловской филармонии, гастроли в Казани. И это только начало, надеюсь, что нас и дальше будет поддерживать и Министерство культуры, и Правительство республики. Главное, чтобы наши музыканты не расслаблялись.

ЕК Я так понимаю, что у вас крепкий тандем с Дмитрием Крюковым? Но ­все-таки планированием сезона кто занимается?

АН Дмитрий. Конечно, обсуждает со мной программы, но инициативы, как правило, исходят от него. Несмотря на молодость, он регулярно работает с такими коллективами, как Большой театр, Госкапелла России, с ведущими российскими и зарубежными коллективами. Успел много поработать рядом с великим Геннадием Рождественским: как его ассистент Дмитрий подготовил более пятидесяти концертных программ и опер в России и за рубежом. Он – ученик Валерия Полянского, работая рядом с которым, он прошел огромную школу – мессы, реквиемы, оперы в концертном исполнении, во всем этом Дима принимал непосредственное участие. Так что я ему очень доверяю, и то, что он делает с оркестром, – замечательно.

ЕК Ваша база – в Государственном концертном зале «Башкортостан», достаточно проблемном по акустике. Как вообще обстоят дела в республике с залами?

АН Если честно, то ГКЗ нельзя поставить в один ряд с Большим залом Московской консерватории, Мариинским или Санкт-­Петербургской филармонией. Но тут мы должны понимать специфику площадки, которая не является филармонической. В нем проходят не только симфонические концерты, вернее, наши выступления – это меньшая часть, всего 25 в сезон. Думаю, многие руководители сталкиваются с подобными трудностями, когда ты на чужой территории, репетиционное время лимитировано, так как у зала своя коммерческая жизнь. Но мы дружим и стараемся находить компромиссы. Что касается акустических условий, то приходится прилаживаться. Сцена оснащена акустической ракушкой. Мы сейчас экспериментируем с рассадкой коллектива, сажаем музыкантов выше, на специальные подиумы –и духовые, и струнные, и видим явное улучшение звучания. Также мы сдвинулись максимально к краю сцены, нарушая все требования пожарников, с которыми теперь постоянно выясняем отношения.

В Уфе, безусловно, есть хорошие акустические залы. Например, в Уфимском училище искусств, где оркестр базировался около 20 лет. Но это образовательное учреждение со всеми вытекающими ограничениями. Несколько раз в год мы выступаем на сцене Башкирского театра оперы и балета.

ЕК Если мы обсуждаем вопросы качества звучания, то ведь оно зависит не только от зала, но и от инструментов, на которых играют артисты. Как у вас обстоит дело?

АН Как раз сейчас мы занимаемся большой закупкой инструментов – струнных, духовых и ударных.

ЕК Вот упомянутый Госоркестр Татарстана в свое время делал апгрейд и покупал скрипки современных мастеров в Кремоне. А вы?

АН К нам приезжают представители мастерских и современные скрипичные мастера, привозят свои инструменты, и наши музыканты смогут сами попробовать и выбрать, что им понравится.

ЕК В нашем разговоре уже звучало имя Владимира Спивакова. И неслучайно – ведь вы еще и директор его Благотворительного фонда в Башкортостане. Как это получилось?

АН Волею случая. В 2015 году Владимир Теодорович позвал меня на свой фестиваль во французский город Кольмар, и там вдруг выяснилось, что у нас общая историческая родина, Уфа. К­ак-то раньше, общаясь с ним, я не упоминал этот факт. А тут возник контекст, Владимир Теодорович поделился воспоминаниями о Рудольфе Нурееве, как они одну гримерку делили в Париже – легендарные истории о легендарных людях. После я выступил у него на фестивале в Уфе, а параллельно у него возникла мысль возродить деятельность фонда, который существовал с 1998 года, и дать новый импульс для развития. Я занимаюсь этим уже четыре года.

ЕК Вы проводите образовательные программы?

АН Да. На мой взгляд, обучение – это самое важное. Пять тысяч руб­лей в виде стипендии мало что дадут ребенку, а приезд Екатерины Немирович-­Данченко, профессора из Женевы, Ксении Кнорре, профессора Московской консерватории и многих других профессоров ведущих вузов России и мира с бесплатными мастер-­классами в течение недели – это куда дороже и полезнее. У нас получился местный аналог «Сириуса» для башкирских юных музыкантов. Мы проводили и летнюю творческую школу, и затем Академию Фонда Спивакова, причем не только на территории Башкортостана, теперь добавилась академия, где собираются ребята из Краснодарского края, на базе пансионата «Шепси». Туда также приезжают педагоги, неделю живут и занимаются с детьми – все вместе общаются, отдыхают. Замечательная возможность, не выезжая из родного края, узнать музыкальные традиции разных стран. Мы второй год получаем Президентский грант на реализацию подобных проектов. Другая сторона работы Фонда – социально-­культурный проект «Дети – детям: музыка наших сердец». 25 молодых музыкантов давали концерты в разных городах в детских домах, больницах, там, где требуется морально поддержать, создать позитивную радостную атмосферу. Наряду с этим педагоги проводили там же мастер-­классы для учащихся детских музыкальных школ, и как итог – общий публичный концерт. Мы провели 25 таких выездов, 53 концерта и порядка 78 мастер-­классов. Это глобальный проект, мы сейчас немножко выдохнем и снова к нему вернемся.

ЕК А еще с Фондом связан Конкурс молодых скрипачей Владимира Спивакова?

АН Фонд организует мастер-­классы членов жюри и солистов НФОР в рамках конкурса. Теперь впервые к конкурсу, к его организации подключается Национальный симфонический оркестр Башкортостана. Уже известны сроки, 17–21 октября 2020 года, Оргкомитет традиционно возглавляет Владимир Спиваков. И в качестве премий разыгрываются очень серьезные скрипки.

ЕК А чем НСО РБ завершит нынешний сезон?

АН Оркестр примет участие в грандиозном международном событии – Всемирной Фольклориаде – 2020, которая пройдет в июле в Башкортостане. Приедут этно-коллективы более чем из 80 стран, в концертах, запланированных по всей республике, примут участие более трех тысяч человек – колоссальное действо.

ЕК Ч­то-то вроде олимпиады по фольклору?

АН Вроде того. НСО будет присутствовать на открытии и выступать в концерте «Симфоническая ночь» в формате open air, в прямом смысле нести высокую культуру – в массы, там ведь собирается около 20 тысяч зрителей.

ЕК Я вижу, что вы действительно «нашли себя». Но если бы вам предложили на выбор – жить в любом месте нашей планеты, чтобы вы ответили?

АН Я комфортно чувствую себя дома, в России. Я не ожидал, что достаточно легко перестроюсь с московского ритма на график жизни в регионе, думал, что будет болезненнее. Но я полтора года в Уфе и уже привыкаю. Главное – не расслабляться. Но наш оркестр мне пока такого не позволяет.