События
Час, возвещавший время перемен для Тирольского фестиваля в Эрле, пробил в минувшем году. Его основатель, всемирно известный дирижер Густав Кун, оставил свой пост. С сентября у руля фестиваля оказался интендант Франкфуртской Оперы – Бернд Лёбе.
Для открытия зимнего фестиваля была выбрана «Русалка» Дворжака. Команда постановщиков обошлась с шедевром с должной деликатностью, сохранив смысл оперы и добавив элементы интерпретации, связавшие ее с современностью. Публика увидела спектакль пронзительный и жесткий одновременно. В подводном царстве, для которого сценограф Мартина Сенья и художница по костюмам Анна София Тума избрали тусклые сине-зеленые тона, Русалка узнала из глянцевого журнала, что в надземном мире между людьми существует любовь. Напрасны были увещевания отца Водяного: после обращения за помощью к Ежибабе озерная красавица всплыла наверх, и именно в лодке произошло ее превращение в девушку.
Режиссер Флорентине Клеппер (публика знает ее по постановкам на Зальцбургском фестивале, а также в театрах Граца и Клагенфурта) нашла тонкие ходы и удачные решения для продолжения рассказа истории Русалки. Во втором акте Принц уже обратил свои взоры на другую женщину. Гости, прибывшие к нему на праздник, все как один были «вооружены» клюшками для гольфа. Чужая обществу, Русалка молчала не столько потому, что условием Ежибабы была потеря голоса, но потому что ей нечего было сказать. Клюшка для гольфа в руках девушки символизировала оружие: отчаявшаяся лесная нимфа грозила ею подлым людям. В третьем действии оказывалось, что за время пребывания на суше озеро Русалки высохло и превратилось в свалку. Именно там произошло прощание с Принцем: природная катастрофа, как в зеркале, отразила человеческую.
Тирольская «Русалка» представила превосходный состав певцов. Американское сопрано Карен Вуонг буквально сразила публику потрясающим по красоте и мягкости голосом, который словно наполнил светом зал театра в Эрле, и необычайно тонкой, одухотворенной интерпретацией. Под стать исполнительнице главной роли был Герард Шнайдер в партии Принца, обладатель красивейшего по тембру тенора и редчайшей музыкальности. Сотни оттенков и тонкая вокальная светотень заставили публику слушать певца затаив дыхание. Но не ошиблись и те знатоки вокала, которые поставили искусство молодого баса Томаса Фолкнера и глубину его интерпретации в партии Водяного чуть ли не выше, чем исполнение Вуонг и Шнайдером ролей Русалки и Принца. Выразительные образы Ежибабы и Иноземной княжны создали Юдита Нагьова и Джамиля Кайзер. Особый успех достался молодому – всего 26 лет! – британскому дирижеру Александру Прайору. Казалось, что никому не приходилось прежде слышать такой насыщенный и волнительный звук у струнных, такую небесную нежность у арф, такую пронзительность у духовых и такой трагизм у медных. Прайор уделил самое тщательное внимание всем оркестровым группам и вызвал восхищение тем, что проживал каждую ноту всем телом. В финале оперы звучание оркестра было слишком плотным, а драматическое напряжение – почти нестерпимым. Эрльская «Русалка»«рискует» остаться в истории!
Вторым названием в афише был «Любовный напиток» Доницетти. После драматически напряженной «Русалки» публика нуждалась в доброй улыбке и наслаждении бельканто, и очаровательная идиллия Доницетти – Романи как нельзя лучше удовлетворила это желание. Постановочная команда, в числе которой вес «дамского» элемента снова был весьма значительным, решила прибегнуть к тиражированному приему флэшбэка, но режиссерские находки и превосходный молодой вокальный состав «приговорили» постановку к успеху.
Сценограф Александре Кораццола выстроил на сцене суперсовременного театра в Эрле фойе многофункционального муниципального центра, где находится место любителям искусства, спортивных дисциплин и йоги. Ныне он заброшен, и на его территорию вход запрещен. Двое пожилых людей – Адина и Неморино – тихонько пробирались внутрь, чтобы заново пережить некогда разыгравшуюся здесь историю любви; Неморино поддерживал поседевшую и больную возлюбленную.
Скачок в незабываемые восьмидесятые годы: в фойе репетировал хор под взмахи палочки энергичной Джаннетты, а пианистка Адина появлялась с опозданием, что вызывало неудовольствие хористов. Высокий неуклюжий Неморино в очках мыкался с метлой в руках и без конца кому-нибудь мешал. Не то красавец Белькоре – глава группы секьюрити, весьма напоминавшей банду головорезов. Желая завоевать любовь Адины, он появлялся на чем-то напоминавшем колесницу, выряженный в костюм античного бога или героя, а доктор Дулькамара, разодетый во все белое, возникал, подобно deus ex machina, наверху парадной лестницы с бутылочкой эликсира в руках и с задором предлагал его группе йоги.
Не сосчитать остроумно обыгранных ситуаций и гэгов, придуманных режиссером Доротеей Киршбаум. Она проявила себя настоящим человеком театра, помогла каждому артисту в создании образа и вовлекла в действие артистов хора Тирольского фестиваля. Спектакль летел на всех парусах, и никто не заметил, как пришло время всесветно известного и любимого публикой романса Неморино Una furtiva lagrima.
Однако главной ударной силой спектакля стал фантастический состав исполнителей, отдельные из которых находились чуть ли не в «подростковом» для оперной сцены возрасте. Начиная с Бенедетты Торре – Адины, двадцатипятилетней сопрано, наделенной обширным хрустальным и невероятно мягким голосом, заставившей немедленно влюбиться в нее Неморино, Белькоре и публику. Торре пела «как птица небесная», без малейшего усилия и создала симпатичный образ капризной плутовки с нежным сердцем.
Рядом с ней – два воздыхателя столь привлекательных, что Адине было воистину нелегко сделать выбор: тенор из Новой Зеландии Джонатан Абернети и баритон из Польши Миколай Тромбка безупречно подходили к доверенным им ролям и заворожили уши внимавшей им публики. Красивый высокий Абернети скрывал свою привлекательность под очками и неряшливым нарядом, но когда надевал на себя костюм секьюрити, девушки падали к его ногам и без полученного наследства! Тромбка, невероятно стройный и весьма изысканный, был заманчивым кавалером, но показывал острые зубки, когда цель в виде хорошенькой пианистки ускользала от него.
Оба молодых певца явили превосходную вокальную подготовку: голос Абернети красивого тембра, и пел он с глубоким проникновением в стиль романтического бельканто. Романс Una furtiva lagrima был исполнен с необычайной мягкостью, чарующим легато и утонченной звуковой светотенью. Тромбка, обладатель благородного лирического баритона, сумел придать голосу «соблазнительный» оттенок и отличился тонким вкусом и музыкальностью.
Американский бас-баритон Сэм Хэндли с видимым удовольствием купался в роли шарлатана Дулькамары, который получился у него безобидным и с долей нежности; за красивый голос и забавные вокальные скороговорки Хэндли легко прощались некоторые музыкальные неточности.
Итальянский дирижер Сесто Куатрини, палочка которого всегда гарантирует тщательное и тонкое исполнение, вел за собой оркестр с присущими ему легкостью и деликатностью, вниманием к деталям и очевидной любовью к певцам. Так же совершенно прозвучали у него ансамбли и финалы.
Самый роскошный подарок был преподнесен публике в день Святого Сильвестра, за несколько часов до наступления Нового Года. Пожилой элегантной публике предложили девятнадцать (!) фрагментов из самых популярных и менее известных оперетт Имре Кальмана, и успех был таким, что его можно было охарактеризовать итальянским выражением è venuto giù il teatro («театр обрушился»). Не только арии и дуэты, ансамбли и танцы из «Сильвы», «Баядеры», «Марицы» и «Принцессы цирка», которые в России и поныне любимы и популярны, но и парад красивейших фрагментов из «Маринки», «Герцогини из Чикаго» и «Леди Аризоны». За пультом Александр Прайор явил восхищенной публике еще одно свое лицо, дирижируя с вулканическим темпераментом, предоставив музыкантам некоторую свободу и на самом деле танцуя на подиуме. Четыре певца, сопрано Карен Вуонг и Элизабет Райтер, тенор Даниэль Прохазка и баритон Ливиу Холендер с упоением окунулись в огненное и оптимистическое искусство Кальмана.
И для новогоднего концерта, когда в Вене исполняют музыку членов семьи Штраусов, а в Венеции не обходятся без «Застольной» из «Травиаты», был сделан оригинальный выбор: волшебная, не менее, чем у Прайора, палочка Карстена Янушке повела за собой музыкантов оркестра фестиваля в путешествие по Богемии (ныне Чехии), предложив публике прекрасные и всесветно популярные «Славянские танцы»,арии Русалки и Водяного из «Русалки» и «Полуденницу» Дворжака, симфоническую поэму «Влтава» и фрагменты из оперы «Проданная невеста» Сметаны.
Кое-кто утверждает, что одним из вариантов названия «Королевы чардаша» было «Да здравствует любовь!» Оно очень подходит для зимней версии фестиваля в тирольских горах.
