Релизы
Диана Дамрау все еще на высоте. Ее голос в целом несколько потускнел, но не утратил подвижности и красоты тембра. Последние несколько лет певица включает в свой репертуар более низкие партии, приближаясь к территории лирических сопрано. Даже если ее природный инструмент оказывается слишком легок для канона этих ролей, она компенсирует это за счет актерской свободы, электризующей чувственности и достаточной силы голоса. И, конечно, расширяет камерный репертуар.
На этом диске охвачены все эпохи песенного творчества Рихарда Штрауса – от еще романтических «Восьми стихотворений из “Последних листков” Германа фон Гильма» до «Четырех последних песен», написанных Штраусом за год до смерти.
«Четыре последние песни» стали одной из последних записей Мариса Янсонса, скончавшегося меньше чем через месяц после их исполнения с Дианой Дамрау в Карнеги-холле. Это величественное сочинение требует большого оперного звука, голоса, свободно парящего над волнами оркестра. Лучше всего они звучат в исполнении драматических сопрано – таких, как Джесси Норман или Кирстен Флагстад. Более легким голосам нужно постараться, чтобы создать необходимое напряжение и драматизм в этой музыке, непростой и для физики, и для психики. Марис Янсонс добивается от оркестра ясного и прозрачного звука, делая его более соответствующим голосу Дамрау, а следы большого оперного стиля в ее пении придают исполнению требуемую масштабность.
Но это же свойство работает против нее в камерном репертуаре, записанном с пианистом Хельмутом Дойчем. Фразировка и экспрессия, взятые из оперного стиля Штрауса, звучат убедительно только в его зрелых и поздних камерных опусах. Безусловной удачей можно назвать модернистские «Три песни Офелии», которые написаны в 1918 году, уже после «Кавалера розы» и «Ариадны на Наксосе». Но более ранние сочинения, «Восемь стихотворений» и даже очаровательные «Девушки-цветы» в исполнении Дамрау звучат бледно и выхолощенно. Из-за ошибки в выборе исполнительского стиля кажется, что эта музыка совершенно чужда ее духу. К тому же такой инструментальный голос флейтового тембра звучит куда выигрышней в обрамлении массы оркестра, чем в сопровождении фортепиано. В песне «Утро» из довольно раннего опуса 27 в переложении для оркестра, в дуэте с солирующей скрипкой она создает меланхоличные ландшафты удивительной нежности и красоты.
