Персона
Норвежская певица Лиз Давидсен заявила о себе в 2015 году, когда выиграла конкурс Operalia, поразив жюри сиянием и мощью своего голоса. Многие предрекали ей тогда головокружительную карьеру, но даже они не смогли представить, насколько ярко и стремительно будет развиваться ее творческий путь. Только в этом сезоне она успела дебютировать в Метрополитен-опере в роли Лизы из «Пиковой дамы», выступить в Монреале с дебютной партией Леоноры в бетховенском «Фиделио» и позже представить ее уже в Лондоне.
В Ковент-Гардене Давидсен приняла участие в новой постановке Тобиаса Кратцера, который снова заставил говорить о себе благодаря прошлогоднему байройтскому «Тангейзеру», где та же Давидсен с триумфом спела Элизабет. К слову, в этом году ее снова ждали в Фестшпильхаусе с еще одним дебютом – ролью Зиглинды, однако планам не суждено было сбыться. Не допев премьерную серию лондонского «Фиделио» из-за срочного закрытия театра, Лиз Давидсен вернулась домой, в Норвегию, где в эти дни пытается отдохнуть и собрать силы для нового рывка.
О своих взаимоотношениях с Бетховеном, понимании роли Леоноры и работе в условиях надвигающейся пандемии Лиз Давидсен (ЛД) рассказала в интервью Роману Королеву (РК).
РК Празднование Года Бетховена, к сожалению, омрачено событиями, о которых никто не мог даже помыслить: из-за пандемии закрыты театры, концертные залы, филармонии. Человечество все так же уязвимо и подвержено испытаниям, как и два века назад, во времена Бетховена, а слова о солидарном единении миллионов сейчас звучат особенно актуально. Что в его музыке кажется вам наиболее важным сегодня? Что может помочь пережить страх и неопределенность?
ЛД Скажу честно, я не знаю, что сейчас необходимо людям или что они должны слушать, чтобы преодолеть тревожность… Могу говорить лишь за себя: я уверена, что музыка возвращает потерянное состояние покоя, становится островком умиротворения в океане невзгод. И я считаю, что несмотря ни на что, каким бы ни был мир сейчас или после пандемии, очень важно, чтобы музыка продолжала звучать. В случае с Бетховеном я могу выделить его симфонии, которые обретают иное значение в непростое для всех время – они закаляют дух, придают нам сил. Или тот же «Фиделио» – нас вдохновляет этот сюжет, ведь герои проходят сквозь горести и лишения, но в конце концов их ждет единение и счастье, а ведь ни малейшей надежды на такой исход не было.
РК Сложная история создания этой оперы – провалы ее первых версий, возвращение композитора к ней спустя восемь лет, переделки и купюры – все это отразилось на результате: безусловная шедевральность «Фиделио» всегда была и будет поставлена под сомнение. С какими трудностями вы столкнулись, работая над своей партией? Удалось ли вам найти в этой партитуре следы мученического перфекционизма и негодования композитора?
ЛД Конечно, проблемы были, прежде всего технические и особенно вначале. Признаюсь, не сразу получилось овладеть этим материалом, потому что сама партия прописана слишком инструментально, то есть строго и выверенно. Но в конце концов я научилась любить эту музыку. Когда я работаю над новой ролью, то всегда чувствую нематериальное присутствие композитора, его желание, волю. Однако я считаю, что моя задача – как певицы и артистки – заключается в том, чтобы привнести в эту музыку свои чувства, услышать ее своими ушами и в итоге предложить аудитории иную перспективу, в которой может развиваться роль. И это единственный способ сделать так, чтобы эта роль оказалась действительно моей. Знание контекста, истории оперного искусства, возможность сравнить разные постановки – это очень важно, но не менее важно для меня найти свой путь – в интерпретации и воплощении своего образа на сцене. Так было и с Леонорой.
РК Вашу Леонору в британской прессе назвали «номер один», а критики не стеснялись в эпитетах, описывая свой восторг от вашего пения, это при том, что большинство смотревших спектакль Ковент-Гардена сходятся во мнении, что его драматическая часть абсолютно уступает собственно музыкальной. Отсюда общая неудовлетворенность этой постановкой. Что значит эта роль для вас? И как изменилось ваше отношение к Леоноре уже после премьеры?
ЛД Леонора – это роль, о которой я давно мечтала, поэтому я с нетерпением ждала премьеры и теперь снова жду момента, когда можно будет выйти на сцену и сделать то, что, возможно, не удалось осуществить сразу. Леонора совсем не похожа на моих вагнеровских героинь: она не думает о себе, хотя и демонстрирует непреклонную уверенность в своих действиях – это мне очень нравится. Нечасто на сцене можно встретить женский характер с бесконечным чувством сострадания и одновременно с такой решимостью бороться за любовь. И знаете, большое удовольствие исполнять роль такой благородной женщины! А по поводу постановки могу сказать только, что она мне очень нравится.
РК Кратцер сильно политизировал сюжет оперы, перенеся историю о подвиге и борьбе в наши дни. Насколько вам было комфортно существовать в столь радикально пересмотренных обстоятельствах?
ЛД На самом деле подобным временным трансформациям подвергся только второй акт. Флорестан заперт в одиночной камере, но за ним наблюдают десятки людей в современных одеждах, кто-то из них отражается крупным планом на заднике. Все они с молчаливой покорностью принимают страдания героя и ничего не делают, чтобы повлиять на его судьбу. Мне нравится эта режиссерская идея. Вообще, эта постановка мне кажется довольно четко продуманной и крепко собранной. Я полюбила каждый момент своего нахождения на сцене в этом спектакле.
РК Ваша сильная сторона – музыка Вагнера и Штрауса. Этим композиторам вы посвятили и свой дебютный диск. Скажите, повлияла ли вокальная традиция позднего романтизма на ваши взаимоотношения с музыкой Бетховена? Удалось ли вам обнаружить ту самую линию преемственности, в которой развивалась оперная немецкая музыка до Бетховена и после него?
ЛД Это влияние я чувствую всегда, за какую бы роль я ни бралась и что бы ни учила. Но отмечу все же, что Бетховен не входит в список композиторов, к которым я часто обращаюсь, хотя в то же самое время его вокальная музыка не является для меня чем-то абсолютно неизвестным и недосягаемым. Поэтому участие в этом спектакле предоставило мне довольно волнительную возможность прочувствовать своим голосом его стиль, его находки и те идейные точки, в которых с ним сходятся композиторы следующих поколений. В этой связи я все же говорила бы о том, что «Фиделио» музыкально стоит обособленно от классической оперной традиции, хотя и украшает ее величием и чистотой замысла.
РК Когда началась премьерная серия показов, мир уже был погружен в борьбу с пандемией. Одно за другим приходили сообщения о новых очагах заражения и количестве заболевших. Уверен, было довольно сложно в такое время думать только о выступлениях. Как вы можете оценить свой опыт работы в таких сложных обстоятельствах?
ЛД То, что было тогда со мной, можно определить в двух словах: стресс и страх. Поскольку Норвегия перешла на режим самоизоляции на неделю раньше, чем это сделали в Великобритании, я вообще не понимала, что мне делать. Масла в огонь подлила отличавшаяся от других европейских стран стратегия сдерживания распространения вируса, к которой изначально решили прибегнуть на Британских островах. Каждый день меняющиеся обстоятельства создавали иные, экстремальные условия, в которых нам пришлось работать. Но когда последний спектакль из премьерной серии отменили, я очень расстроилась – ведь его должны были транслировать в прямом эфире на киноэкранах. Ничего не оставалось, как только порадоваться тому, что я скоро окажусь дома.
РК Я знаю, что с Владимиром Юровским вы готовили большую программу, посвященную Бетховену, и ее премьера должна была состояться в начале апреля в Лондоне. По понятным причинам концерт был отменен. Но все же – удалось ли вам пообщаться с маэстро и проговорить детали выступления?
ЛД Единственное, что у нас получилось, так это пересечься в театре и вкратце обсудить предстоящее выступление. Конечно, мне очень жаль, что так и не вышло осуществить запланированное, и я живу с ожиданием продолжения работы с маэстро Юровским. Поскольку все мои концерты до конца лета отменены, у меня теперь есть время немного отдохнуть и набраться вдохновения для будущих проектов. Правда, на сколько затянется нынешняя ситуация – сложно сказать, но я уверена, что рано или поздно мир вернется на круги своя. И когда все закончится, я буду готова тотчас приступить к работе.
