Елена Михайленко:
Независимо от постановки я пою историю женщины

ИШ Ваша судьба – это невероятно сложный путь на оперную сцену, который начался в Магнитогорске. А когда в вашей жизни появилась музыка?

ЕМ Музыка пришла в мою жизнь с самого раннего детства. В Магнитогорске, конечно, не было такой насыщенной музыкальной, театральной жизни как в столице в те времена, но были телевизоры (улыбается). Мы часто смотрели юмористические передачи, музыкальные программы, в которых выступали звезды нашей эстрады, и я пела вместе с ними. Изображая артистку Софию Ротару, надевала мамину фату на плечи, и это было мое первое концертное платье. Потом, в 5 лет я осознанно стала упрашивать маму отдать меня в музыкальную школу. Меня, конечно, не приняли, сказали, что надо немного подрасти. В шесть лет я всё же переступила порог своей мечты, став ученицей музыкальной школы.

ИШ Магнитогорск слывет городом «музыки и металла», в котором очень сильна хоровая школа. Вы тоже начинали с хорового дирижирования, но стали оперной певицей. Когда произошел этот сдвиг в сторону вокального искусства?

ЕМ Да, Магнитка всегда славилась хоровым искусством. У нас есть знаменитая хоровая капелла имени Семена Эйдинова, которая успешно существует и по сей день. После школы я решила поступать в Магнитогорское музыкальное училище имени М.И. Глинки на дирижерское отделение, о чем не жалею никогда! Это была прекрасная школа, та самая база, которая постоянно помогает мне в профессии. Со мной занимались сильные педагоги: Людмила Германовна Барковская – мой первый педагог по сольфеджио (еще с музыкальной школы), Татьяна Ивановна Ганина – педагог в училище и консерватории по сольфеджио и гармонии, Галина Михайловна Салдаева – мой педагог по фортепиано. Ну и, конечно, Валентина Васильевна Корзинкина и Александра Федоровна Федотова, мои педагоги по вокалу, ведь на «дирхоре» тоже есть такая дисциплина. Низкий поклон моим учителям! Хоровое пение научило меня работать в коллективе, в ансамбле, а дирижерское образование помогло гармонически слышать музыкальную фактуру, инструменты в оркестре, разбираться в сложностях метроритма, фразировки. Дирижерско-хоровое образование помогает и сейчас во время исполнения сложных партий.

Поскольку пела я всегда (дома, солисткой в консерваторском хоре, потом в хоре Магнитогорского театра), у меня никогда не возникало сомнений, что я буду развиваться дальше именно как вокалист.

ИШ Затем вы поступили в аспирантуру Московской консерватории, причем по специальности «Хоровое пение современной музыки».

ЕМ Когда я ещё училась в консерватории в Магнитогорске, к нам с концертом приехал прославленный Камерный хор Московской консерватории под управлением знаменитого хорового дирижера Бориса Григорьевича Тевлина. Мы были покорены абсолютно новым, европейским, не привычным исполнением, репертуаром, обработками, мы влюбились в этот коллектив! У меня тогда появилась мечта – петь в этом хоре. Я сказала об этом своему педагогу по дирижированию, заведующему кафедрой Светлане Михайловне Мирошниченко. Так получилось, что наш хор в ответ давал концерт для гостей из Москвы, Борис Григорьевич услышал меня в качестве солистки хора и пригласил поступить в Московскую консерваторию к нему на факультет «Хоровое пение современной музыки». Ради этого я закончила Магнитогорскую консерваторию экстерном – за год прошла четвертый и пятый курсы (на тот момент я была студенткой четвертого курса). Мои педагоги на кафедре очень помогли в этом, за что я им очень благодарна.  Так в 2001 и началась моя московская жизнь… Обучение в аспирантуре у Бориса Тевлина помогло мне ориентироваться в сложной современной музыке XX века, в его метроритмических и тональных особенностях. Вспоминаю этот период с любовью, как незабываемое время, подарившее мне бесценный опыт. Было трудно, но интересно и ярко.

ИШ Еще один человек, имевший огромное значение в вашей жизни – профессор Рузанна Павловна Лисициан.

ЕМ Закончив аспирантуру, я работала в Центре детского творчества и пела в церковном хоре. Но понимала, что жажда сольного пения, сцены не покидает меня, а только растет изо дня в день.  И я решилась сдать вступительные экзамены в Российскую академию музыки имени Гнесиных на вокальное отделение. Это была моя вторая попытка (первая, в 1997 году, когда я пробовала покорить вокальный олимп столицы, оказалась неудачной, я не прошла…и уехала снова в Магнитогорск, доучиваться на дирижера). Но в этот раз судьба была ко мне благосклонна, я поступила с первого тура! И сразу была зачислена на второй курс, ведь одно высшее образование у меня уже имелось. Так судьба меня свела с прекрасной женщиной, красавицей, педагогом от Бога – Рузанной Павловной Лисициан. Для меня это была семья небожителей. Звезды, фамилия! А посоветовала мне написать заявление к ней в класс аккомпаниатор Анастасия Родионова, которая долгое время работала с Зарой Долухановой и Рузанной Лисициан концертмейстером в классе по вокалу. Рузанна Павловна не присутствовала на вступительных экзаменах и захотела меня послушать перед тем, как вынести вердикт, брать или не брать. К ней невозможно было попасть всем желающим! Но результат вы видите сейчас и слышите… Она никогда не заставляла, она направляла и подсказывала, что и как сделать, показывала голосом. Рузанна Павловна, без преувеличения, до сих пор находится в прекрасной вокальной форме. Вообще, это отдельная тема и разговор – об этой неземной женщине и о семье Лисициан. Я училась не только пению, но и культуре общения, культуре звука, эстетическому вкусу.

ИШ Помните свою первую исполненную роль в опере? Что это было?

ЕМ В первый раз как солистка я выступила в Магнитогорском театре оперы и балета, исполняла роль американки Кэт, жены Пинкертона в опере «Мадам Баттерфляй»  Пуччини. А если говорить о первой главной партии – это, конечно, Катерина Измайлова в «Леди Макбет Мценского уезда» в «Геликоне», когда театр выехал на гастроли и выступал на сцене Израильской оперы в 2006 году.

ИШ Когда вы поняли, что ваш голос – драматическое сопрано? Голос вообще менялся?

ЕМ Если честно, я никогда не задумывалась об этом и не давала себе этой характеристики. Ее дали другие. Я просто пою, пою душой, и мне нравится пользоваться красками голоса, которыми меня наградил Бог. Я получаю невероятное удовольствие, когда могу «сказать» в пении тоном, интонацией, то светлым, то темным тембристым голосом. Слово «драматическое» добавилось не случайно: все мои роли окрашены драматическим, скорее даже, трагедийным, действием. От этого меняется и краска в голосе, она более густая, объемная, не всегда светлая, но при этом мощная по посылу энергии и силе звука.

ИШ А как вы оказались в «Геликоне»?

ЕМ С «Геликоном» меня познакомила Рузанна Павловна. Наверно, это судьба. Она привела меня сначала на «Фальстаф» в еще старый «Геликон» на Никитской. Мы сидели в ложе, и я помню только картинки, как кадры, и свое общее состояние в тот день: это была эйфория и взрыв мозга от всего, что я видела первый раз. Это было феноменально красиво и креативно. А потом я пришла на прослушивание… С трудом верилось, что я сейчас стою на той же сцене, где происходило то волшебство. Я спела арию Лизы и Катерины Измайловой. И…Бертман дал мне шанс! Взял на партию Катерины. Театр как раз готовился к гастролям в Израиль, Тель-Авив, и я стала частью «Геликона». С огромной радостью стала учить партию.

ИШ В театре вы уже 14 лет. За это время многое вокруг изменилось, изменился и «Геликон», а изменились ли вы?

ЕМ Конечно, я меняюсь. С каждым годом, с каждой ролью. Не я наполняю мои роли, а мои роли наполняют меня. Я начинаю иначе смотреть на какие-то вещи. Ещё очень многому меня научил сам Дмитрий Александрович Бертман: видеть то, что скрыто, то, что идет вразрез, видеть между строк, иной смысл, казалось бы, и любить людей. Даже тех, кто не очень любит меня. Дмитрий Александрович – человек невероятного таланта, музыкального, режиссерского и просто человеческого. Он многому меня научил, я продолжаю у него учиться каждый день и сейчас. И мне это очень дорого и важно! Если считать Рузанну Лисициан моей мамой в мире оперы, то Дмитрий Бертман – мой театральный папа. Я очень ему благодарна за всё, что умею, как умею, и ценю.

ИШ Что принес в вашу жизнь «Геликон»?

ЕМ «Геликон» – это и есть моя жизнь, это моя любовь навсегда. Я выросла в его стенах, как певица, как актриса, как человек. В «Геликоне» я имею возможность выражать на сцене себя, свою душу, дарить часть ее зрителю, иметь счастье быть любимой певицей и радоваться благодарным зрителям. Я ощущаю себя как часть большой семьи.

ИШ За это время вы исполнили на сцене «Геликона» главные роли в таких масштабных постановках как «Турандот» Пуччини, «Трубадур» и «Бал-маскарад» Верди, «Пиковая дама» Чайковского и многие другие. В коллекцию ваших ролей также добавились и работы за границей – Джоконда в «Джоконде» Понкьели, Катерина Измайлова в «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича… Какая из этих ролей вам особенно дорога?

ЕМ Мои роли – как дети для меня, невозможно какую-то из них любить больше или меньше. Ты ведь их растишь и наполняешь с каждым разом, с каждым исполнением. Конечно, есть роли знаковые, которые стали чем-то особенным в моей жизни. Это Катерина в «Леди Макбет Мценского уезда» в уже упомянутой постановке Дмитрия Бертмана. Катерина – моя отправная точка, старт в большой мир оперы. Она – мой первенец. «Джоконда» в Мальмё – первый контракт, которая стала моей первой самостоятельной работой за границей вне команды родного «Геликона».

А Лиза в «Пиковой даме» в постановке Дмитрия Бертмана? Я считаю, что «Пиковая дама» – непревзойденный шедевр Чайковского. Моя Лиза – абсолютно другая, не совсем привычный зрителю образ. Дмитрий Бертман и Владимир Федосеев вместе с Игорем Нежным и Татьяной Тулубьевой создали удивительно красивый спектакль.

Не могу не назвать Турандот – для меня это особая партия. Она фантастическая во всем: как по содержанию, образу, так и вокально. Это та роль, которая смогла раскрыть меня с другой, демонической, так скажем, стороны. И это моя первая партия в музыке великого Пуччини. Такой Турандот, такого решения нет нигде в мире! Уникальная постановка… Возможно, между моими ролями просто есть разница: какие-то даются легче, а над какой-то партией приходится в прямом смысле попотеть, например, в музыкальном плане (технически). Для меня очень важно, чтобы она была спета хорошо; чтобы получилась героиня, которой мои зрители поверят безоговорочно (а не будут слышать, как мне даётся тот или иной вокальный прием); чтобы они полюбили ее вопреки образу и даже, возможно, посочувствовали.

Мне нравится, что все мои героини – очень разные, у них разные истории, разные воплощения. На сегодняшний день у меня «в багаже» три Катерины Измайловы, три Турандот, две Джоконды, четыре Лизы. Все они мои, все они – я. Независимо от постановки я пою историю женщины, как правило, любящей, сильной, оскорбленной, но нежной и страстной, волевой и слабой в какой-то момент, и самое главное – настоящей и живой. Зритель очень чувствует искренность, правду твоих эмоций и переживает вместе с тобой. А ради чего ещё жить на сцене? Я горжусь своими героинями.

ИШ Катерина Измайлова – невероятно сложная партия, которая поражает прежде всего эмоциональной насыщенностью, кажется, Шостакович выплеснул в нее все свои эмоции. Вы поете ее так, что мороз по коже, и невольно начинаешь сочувствовать этой героине, которая на самом деле – убийца. Как вы добиваетесь такого эмоционального воздействия?

ЕМ Да, Катерина – одна из важнейших героинь в моем творчестве.  Я очень люблю нашу Катю, геликоновскую, бертмановскую. На мой взгляд спектакль «Леди Макбет Мценского уезда» в «Геликоне» – шедевр на века! Яркая, красивая, сильная по музыкальной части, по драматическому накалу опера и постановка. Я уверена, что в жизни только трудности делают человека – человеком. То, как ты их преодолеваешь, как выходишь из них, как справляешься – это и есть ты, твой опыт, который потом раскрывается на сцене. Все то, что оказало влияние на твоё мировоззрение, на твою душу, ты переносишь в роль.

ИШ Что вам помогает прожить ее настолько убедительно и не «выгореть» при этом самой?

ЕМ Как птица Феникс возрождается из пепла, так и я. Сила духа, вера и любовь к сцене, к театру, к зрителю, к близким людям помогают не сгореть, а, отдавая всю себя на сцене, восстановиться и вернуться в обычную жизнь. Огромное значение имеет любовь к музыке, к музыке Шостаковича, конечно, да и к любой той музыке, которую я пою. Это как лекарство, как эликсир, который проникает в кровь и питает весь организм. И ты не можешь жить иначе, жить без нее.

ИШ С этой ролью вы выступали в разных театрах мира. Почему «Леди Макбет» так востребована за рубежом, как думаете?

ЕМ Всегда востребовано то, что имеет значение для людей, что вызывает сильные эмоции, то, что актуально в разные эпохи. В этой опере затронуты и показаны самые главные чувства и пороки человека: любовь, преданность, ревность, корысть, обман, драма. Это не может не волновать людские души, в какое бы время они ни жили.

ИШ Зарубежный опыт очень важен для любого артиста, особенно для оперного певца. На данный момент ваш личный зарубежный опыт уже обширен. Что дало вам общение с иностранными коллегами и работа в зарубежных оперных домах?

ЕМ Считаю, что зарубежный опыт имеет огромную ценность для каждого из нас. Всегда интересно другое видение сюжета сквозь призму иного менталитета. Нам, певцам, представителям русской школы, певческой или актерской, важно показывать наше национальное искусство, передавать эмоции русской души. При этом важно и учиться чему-то новому, интересному для себя у мастеров европейского искусства, у коллег из других стран. Ведь мы такие разные, но так похожи в своем стремлении творчества!
Все команды, с которыми мне довелось работать за рубежом, очень доброжелательны, гостеприимны и благодарны. Но есть отличие российских театров от европейских – там существует четкий регламент рабочего времени, и все заканчивается тогда, когда истекает репетиционное время, независимо от того, сколько успели сделать. А мы можем перейти эту грань для достижения результата. Но люди есть люди – у всех свои правила работы. Есть, конечно, страны, в которых рабочие моменты похожи на наши. В целом, работа всегда в радость, если есть одна цель и команда единомышленников.

ИШ Как вы оцениваете нынешнее положение вещей в оперном мире и какими вам видятся перспективы оперного искусства?

ЕМ Сейчас очень непростое время для всех и, конечно, в первую очередь для оперы, для музыкальных театров. Ведь смысл их существования в том, чтобы нести искусство людям вживую. Но мы все лишены этого… Я верю, что, как и всё плохое в жизни, этот период тоже скоро закончится. Мы снова будем вместе, будем делиться своей энергией с залом и получать любовь в ответ. Будем слышать звуки оваций и аплодисментов, творить чудо, жить в музыке!

ИШ Насколько травматична лично для вас сложившаяся ситуация, связанная с отменой спектаклей и разрушением многих договоренностей? Каким образом вы справляетесь с ней?

ЕМ Стараюсь не думать о плохом, приняла это как возможность «выдоха» и переосмысления, перезагрузки – возрождения для всего нового. Я отдыхаю. Занимаюсь домашними делами, балую вкусностями родных, провожу с ними время (мои мама и дочь так редко видели меня в последнее время!). Мы смотрим интересные передачи, фильмы, слушаем любимую музыку. А я тем временем готовлюсь душой и телом к встрече с, возможно, уже новым миром. Я – оптимистка и верю, что всё будет хорошо!

ИШ Ваша профессия отнимает львиную долю внимания человека, требует привлечения всех его сил, но для того, чтобы быть полноценной личностью, артисту необходим широкий круг интересов. Что кроме оперы, вас интересует, в чем вы черпаете силы, новые знания, удовольствия?

ЕМ Я очень люблю природу: пение птиц, цветы, деревья, водоемы, зверюшек. Люблю побродить по парку, скверу в одиночестве. Люблю и умею видеть красоту во всем. Фотографирую. Это дает мне позитивные эмоции.  А силы всегда придает вера и работа. Моя вера во что-то хорошее. Вера моих любимых людей в меня. Сцена, пение и зритель. Я – счастливый человек и благодарю судьбу за это каждый день.