Персона
С одной из лучших исполнительниц вагнеровского и штраусовского репертуара наших дней – Еленой Панкратовой (ЕП) – мы познакомились в Байройте, где она пела партию Кундри. О проблемах выживания музыкантов в период карантина, о проектах, которым не суждено осуществиться, о сути вокально-сценической карьеры певица рассказала Аделине Ефименко (АЕ).
АЕ В связи с пандемией многие из ваших проектов были приостановлены. Какие новые партии все же имеют шанс на реализацию в будущем?
ЕП Дебютная Изольда. Все свободное время посвящаю изучению этой партии – самой длинной и сложной в оперном репертуаре. Постановка планируется в марте следующего года в Palau de les Arts Reina Sofía в Валенсии (Испания). К сожалению, приходится репетировать одной, без концертмейстера. Облегчает процесс то, что могу сама себе аккомпанировать, так как имею образование пианистки и дирижера хора.
Изольда – моя главная задача. Но есть и множество других планов. Общаюсь с Дмитрием Черняковым насчет нашей «Электры». Запланированная на минувший сезон премьера не состоялась, но надеюсь, что Гамбургская опера найдет возможность провести репетиции спектакля. Дмитрия вдохновили мой энтузиазм и идея обговорить сначала концепцию режиссуры «Электры» со всеми солистами на онлайн-конференции, а после снятия карантина летом провести предварительные репетиции в Гамбурге. Ведь у всех нас освободилось время из-за отмен летних фестивалей, так что надо использовать его с толком! Я – оптимист по натуре, всегда стараюсь извлечь пользу из любой ситуации.
АЕ Вы не просто артистка оперного театра, но также профессор Университета искусств в Граце, ответственный за творческое образование молодых музыкантов. Как живете, работаете в условиях карантина?
ЕП Живу как затворница, работаю за двоих, расслабляться особо некогда. Нашим студентам новый кризис, связанный с пандемией, поможет определиться и ответить на вопросы: правильно ли я выбрал свою профессию, готов ли я к тому, что сейчас переживают практически все профессиональные музыканты? Театры и концертные залы закрыты, когда мы вернемся к работе – неизвестно. Многие студенты, потерявшие работу из-за пандемии, находятся вдали от своих семей в бедственном положении. Мы с коллегами организовали фонд помощи в надежде поддержать их. Могу уже сейчас предположить, что певцы вернутся к обычному рабочему ритму последними. Думаю, после окончания пандемии молодежи будет еще сложнее входить в профессию, несомненно,усилится конкуренция. Но если у человека есть призвание или – как мы называем между собой наш голос – «наш диагноз», такой человек останется верным профессии.
АЕ Время карантина объединило и многих музыкантов-единомышленников вокруг оригинальных инновационных онлайн-проектов. В чем, по-вашему, их перспектива?
ЕП Возможно, благодаря этим проектам в будущем появятся новые формы перформанса. На днях кто-то предложил идею проводить этим летом концертные исполнения опер в кинотеатрах на открытом воздухе, куда публика приезжала бы на машинах и сидела в них, изолированная друг от друга. Не уверена, что это было бы рентабельно, но почему бы не попробовать? Меня очень радует, что интерес к опере усилился. У людей появилось свободное время, опера стала доступной каждому.
И все же оперная трансляция не может заменить переживания от живого спектакля: нет флюидов, которые возникают между певцами и зрителями. Кроме того, съемки крупных планов не всегда удачно смонтированы. Помню, при просмотре трансляции нашей мюнхенской «Женщины без тени» я не увидела одного очень важного жеста, который я всегда делала в конце второго акта в момент отрешения от материнства: кадр во время моего монолога вдруг мгновенно переключили на крупный план лица моей коллеги, которая просто сидела без движения. Так делать нельзя: теряется весь смысл находок персональной режиссуры. Подобными съемками и монтажом должны заниматься не телевизионщики, а специалисты, знающие все нюансы постановки. В целом опера с экрана – приятное домашнее развлечение. Но надеюсь, что онлайн-трансляции позже привлекут в оперные театры новую публику.
АЕ Вагнеровская Кундри – самый сложный и загадочный персонаж во всей истории оперы. В чем была загадка вашей Кундри?
ЕП Загадка и отгадка одновременно заключаются для меня в многогранности этого женского образа, ведь Кундри, обреченная на бессмертие и скитание во времени и пространстве, способна в любой момент перевоплотиться в роль заботливой матери, обольстительной любовницы, покорной служанки, ответственной посыльной граальских рыцарей. Она готова на все ради обретения покоя и искупления своего греха – насмешки над распятым на кресте Христом. Я считаю, что Кундри – это собирательный женский образ и своеобразная благодарность Вагнера всем женщинам, сыгравшим большую роль в его жизни и творчестве: своей матери, первой жене Минне, Матильде Везендонк, второй жене Козиме и всем тем хранительницам его дела, которых он никогда не знал лично, – невестке Винифред Вагнер и даже правнучке Катарине.
АЕ Каковы были ваши ощущения от пространства, созданного для байройтской постановки?
ЕП Постановка была оформлена довольно просто, но в ее декорациях пелось и игралось всегда свободно и легко. Большая роль в оформлении сцены была отведена элементу воды: мне всегда нравилась купальня Амфортаса в первом акте, наполненная настоящей водой и отбрасывающая волшебные блики на потолок и частично на зрительный зал, теплая вода в бассейне Парсифаля во втором акте, откуда Кундри извлекала его, как ребенка из крестильной купели, укутывая большим пушистым полотенцем, и водопад в третьем акте, который вдруг начинал изливаться, как подтверждение чуда Страстной Пятницы – в этот момент на сцене театра всегда становилось свежо и прохладно, как будто на всех нас снисходила Божья благодать…
АЕ Если уж поднимать вопрос синтеза религиозных конфессий в этой постановке, вспомним, что режиссер облекает вашу Кундри в мусульманские одеяния, храм Грааля украшают орнаменты, сцена с девушками-цветами в бурках ассоциируется с гаремом Клингзора. А Семен Бычков усматривает в образе Кундри буддийские корни…
ЕП Вот видите, как интересно. А судя по воспоминаниям сына композитора, Зигфрида Вагнера, Кундри была задумана как еврейка, не находящая пристанища и покоя нигде в мире и в конце оперы обращенная в христианство, окрещенная. Тем и гениально произведение, что один и тот же текст наводит разных людей на разные мысли.
АЕ Встречалось ли ваше сопрано с «подводными рифами» в этой партии?
ЕП Партия Кундри не самая большая, но одна из самых сложных для драматического сопрано. Для ее исполнения певица должна одинаково хорошо владеть различными регистрами. Во времена Вагнера к голосу сопрано предъявлялись гораздо бóльшие диапазонные и динамические требования. Неспроста на премьере «Парсифаля» в Байройте в 1882 году было три исполнительницы партии Кундри. И все они были разными. Для меня лично в этой партии не возникает подводных рифов, то есть перед «Парсифалем» у меня не бывает бессонных ночей с мыслями: «Ой, а как в этот раз получится та или другая нота/фраза?» – я всегда пою Кундри с большим удовольствием!
Перед первым актом мне всегда нужно настроить голос на стройное, но объемное звучание в первой и малой октаве, поскольку партия опускается до соль малой октавы, что для сопрано не является естественной каждодневной тесситурой. Второй же акт постепенно взбирается все выше, но при этом и часто опускается «в подвал»: эти скачки и смены регистров типичны для ролей драматического сопрано. Кроме того, во втором акте есть длинные фразы, где нужно показать очень хорошее владение дыханием. Чтобы смена регистров не была слышна публике, а звучание голоса было бы ровное и одинаково наполненное во всей партии, нужно уметь петь в стройной высокой «зевковой» позиции, не утяжелять, не пытаться перекричать оркестр. Партия Кундри требует огромного вокально-технического опыта. До Кундри я уже пела в крупных театрах мира, необходимый вокальный опыт у меня был. Поэтому, конечно, я не советую певицам браться за нее в начале карьеры, а лишь после того, как они исполнят достаточно много других крупных партий.
АЕ В вашем исполнении Кундри предстала лишенной раздвоенности и совершенно преображенной в финале. От начала к третьему акту все герои стареют. Цветущая здоровьем восточная красавица исчезает, а появляется больная трясущаяся старушка. Существовали ли расхождения вашего понимания образа Кундри с режиссерским?
ЕП В третьем акте было довольно трудно актерски (там у моей героини появлялся тремор и припадание на одну ногу, для чего нужна хорошая координация) – но нет, расхождений с идеей режиссера не было, тем более что это был мой дебют в роли Кундри, и на постановку я приехала без каких-то предвзятых идей. Мы подумали, что поскольку в конце второго акта Парсифаль отвергает все попытки Кундри соблазнить его и побеждает Клингзора, то та волшебная сила, которая давала Кундри вечную молодость и уверенность в своих женских чарах, улетучивается из ее тела и сознания – поэтому в третьем акте мы видим ее дряхлой старухой, пытающейся чем только можно помочь постаревшему Гурнеманцу (Dienen, dienen!), жаждущей отпущения грехов и душевного покоя. Вообще, что касается убедительного актерского воплощения этой многогранной роли, то певице нужен еще и большой сценический и жизненный опыт.
АЕ Вы исполняли партию Кундри в постановках берлинской Немецкой оперы (режиссер Филипп Штёльцль), в Нидерландской национальной опере в Амстердаме (режиссер Пьер Оди) и в Мариинском театре (режиссер Тони Палмер). Какая Кундри вам наиболее близка?
ЕП Я думаю, байройтская – как наиболее проработанная, вошедшая за четыре года, что называется, в кровь и плоть. Ей было посвящено много сценических репетиций, разговоров с режиссером и коллегами об очень непростом тексте и смысле роли. За эти годы менялись частично и костюмы, и парики: жаль, что на DVD запечатлен вариант первого года, потому что потом спектакль развился, изменился внешне и содержательно, совместная игра на сцене стала более сплоченной, убедительной. Байройт – это ведь творческая мастерская, где работа никогда не останавливается и на прошлогодних лаврах никто не почивает.
АЕ Постановками «Парсифаля» с вашим участием руководили разные дирижеры. В Байройте – Хартмут Хенхен, позже – Семен Бычков, в Амстердаме – Марк Альбрехт, в Берлине – Дональд Ранниклс, в Мариинском – Валерий Гергиев. Влияло ли различие дирижерских интерпретаций на становление вашей Кундри?
ЕП У хороших дирижеров, с которыми меня сводит судьба, всегда можно научиться чему-то новому. Так, с Альбрехтом в Амстердаме я доверяла себе делать очень тонкие нюансы, поскольку оркестр у него звучал местами просто акварельно-прозрачно. У Ранниклса были, пожалуй, самые широкие темпы, но петь при этом, как по волшебству, было очень легко: он всегда невероятно чутко и гибко сопровождает певцов! С другой стороны, я очень комфортно чувствовала себя в Байройте и с Хартмутом Хенхеном, чьи темпы были довольно подвижны, но по-своему очень логичны, что позволяло моему голосу звучать оптимально – естественно и стройно!
АЕ За эти годы менялись вокальные партнеры. В 2016 году вы пели с Клаусом Флорианом Фогтом, в этом – с Андреасом Шагером. Влияет ли на Кундри смена партнера по сцене?
ЕП Образ заключен уже в том, как написаны Вагнером ноты и текст, так что менять что-то из-за партнера и петь «более эротично» или «менее драматично» было бы по меньшей мере странно, ведь Вагнер стоит выше всех наших вокальных и сценических тщеславий. Конечно, с опытом исполнения приходит более глубокое понимание роли, вокальная и актерская свобода интерпретации, начинаешь чувствовать себя на сцене как рыба в воде и придаешь голосу более тонкие краски в лирических местах партии, с большей свободой и апломбом исполняешь драматические пассажи.
За последние три года в Байройте у нас образовался крепкий актерский и вокальный дуэт с Андреасом Шагером, исполнителем роли Парсифаля, и на каждом спектакле мы оба получали большое удовольствие от своеобразного «соревнования» – примерно так, как в свое время это было у Биргит Нильссон и Франко Корелли (вот знаем, что на прошлом спектакле мы оба были очень хороши, а сегодняшний споем и сыграем еще лучше!). Совершенно новая энергетика и новый смысл взаимоотношений Кундри и Амфортаса раскрылись в 2018 году при вводе в спектакль баритона Томаса Йоханнеса Майера. Помню, как было жалко Клингзора в премьерной серии Герда Гроховского, скоропостижно скончавшегося от инфаркта в январе 2017 года. Каждый певец выходит на сцену и старается показать в партии свое лучшее на сегодняшний день, что делает каждый спектакль по-своему неповторимым. Когда в 2016 году в третьем акте, в сцене чуда Страстной Пятницы, рядом со мной на сцене пели такие замечательные коллеги, как Георг Цеппенфельд и Клаус Флориан Фогт, то у меня буквально наворачивались на глаза слезы благодарности Богу за то, что я нахожусь посреди этой невероятной музыкальной красоты и искреннего служения своему делу!
