Тема номера
Десять симфоний-галактик во вселенной Густава Малера – явление, значение которого для мирового искусства сложно умалить. Снова и снова они удивляют слушателей бесконечностью композиторского замысла, оригинальностью и универсальностью его художественного языка, подвижными границами интерпретации, которые продолжают расширяться и в наше время, вдохновляя дирижеров на выпуск новых релизов.
В предлагаемом списке, куда вошли девять пронумерованных симфоний, вокальная симфония «Песнь о земле» и музыка незавершенной Десятой, собраны записи, ставшие ключевыми в дискографии композитора. Это – итоги многолетних поисков великих дирижеров, записи, единогласно принятые как образцовые и сформировавшие сегодняшнее восприятие музыки Малера. За каждой из них – многолетний труд, упорство и самопожертвование – качества, без которых немыслимо приближение к малеровскому гению.
Чешский дирижер Рафаэль Кубелик, возглавлявший Симфонический оркестр Баварского радио в течение восемнадцати лет, вошел в список «малеровских» дирижеров благодаря записи Первой симфонии, которая была сделана в 1967 году, как раз в разгар его работы с баварцами. С тех пор она множество раз переиздавалась – как на виниле, так и в «цифре». От общепринятых образцов это исполнение отличает прежде всего высокая лиричность, которая оказалась доступной лишь дирижеру, названному поэтом при жизни. Кубелик легко и непринужденно обращается с партитурой: повторяя экспозицию в первой части, он избегает повторов в лендлере, а в марше добавляет в исполнение чуть ли не джазовые элементы. В финале Кубелик не изменяет себе: все кульминации звучат неожиданно жестко, но сдержанно. Такой непритязательный подход идеально подошел для симфонии, но не для дополняющих диск «Песен странствующего подмастерья», в которых Дитрих Фишер-Дискау чувствует себя не очень комфортно.
Казалось, должно было пройти много времени, чтобы появилась запись, способная конкурировать с блестящими работами Саймона Рэттла и Мариса Янсонса, посвященными Второй симфонии. Однако в 2011 году вышел диск, утвердивший нового, уверенного и вдумчивого героя в пространстве дискографии малеровских сочинений. Им стал Владимир Юровский. Загадка этого релиза заключается в том, что дирижеру каким-то волшебным образом удалось перевести на него модель ощущений, которые можно получить лишь при живом исполнении. Другая особенность записи – это строгая драматичность трактовки, выстроенная на неожиданных нюансах и вызывающая множество вопросов к тем, кто мог ими пренебрегать. И вообще, можно ли повторить тот театральный финал с поразительными акустическими эффектами, от которых мурашки бегут при воспоминании о пугающей и всеобъемлющей красоте света, льющегося с небес?
Концертная запись Третьей симфонии, выполненная летом 2016 года в Мюнхене Бернардом Хайтинком, – образец бесконечной преданности малеровскому таланту. Впервые дирижер записал ее более пятидесяти лет назад и с тех пор не расставался с партитурой, окрестившей весь его творческий путь. Тем примечательнее возвращение 87-летнего Хайтинка к работе, вошедшей в историю музыки как одна из вершин зрелого постромантизма. Огромная симфония – серьезное испытание для оркестра, хора и солистов, которое они проводят как священнодействие, выдерживая заявленную подтянутость и сосредоточенность на протяжении всех ста минут исполнения. Хайтинк – в роли жреца – свершает обряд заклинания, разрешая магии звуков литься свободно, без искусственных надстроек или выдуманных приемов. Хайтинк не позволяет себе крайностей – он медленно развертывает полотно партитуры, соблюдая каждое указание композитора и доходя в своей интерпретации до пределов приближения к возможному идеалу.
Релиз 2009 года, принесший венгерскому дирижеру Ивану Фишеру немалое количество наград и общее признание критиков, до сих пор вызывает множество вопросов. Причиной тому –гибкость архитектуры или даже ее нестабильность, заложенная в основу исполнения Четвертой симфонии. Фишер создает своего рода детский монолог: его «внутренний ребенок рассказывает о своих мечтах, сказках, страхах, о чистой божественной любви». В этой трактовке нет ни мрачной тубы, ни тяжелых тромбонов, ни громоздкого арсенала меди – все отдано на откуп камерному жанру, в котором материализуется детская наивность и непосредственность. Фишер играет с каждой фразой, выделяя ее оригинальный оттенок, но при этом не теряет ощущения большого потока жизни, в котором так легко заблудиться, если на помощь не придет спасительный образ ангела – в этом амплуа голос Мии Перссон звучит превосходно.
Отчаянный популяризатор музыки Малера за океаном, единственный дирижер, дважды выпустивший полные циклы его симфоний, Леонард Бернстайн – воплощение изысканно-эмоционального стиля, не знающего пределов. И именно поэтому из экспрессивной Пятой симфонии ему удалось выжать каждую ноту. Выполненная в сентябре 1987 года во Франкфурте и вошедшая во вторую серию, вот уже больше тридцати лет эта запись считается самым мощным исполнением самой популярной симфонии композитора – с вычурно медленным темпом в первой части, ошеломительным Адажиетто в шелках струнных и арфы и финалом, отданным на растерзание меди. Перед слушателями – Бернстайн в своей лучшей форме, такт за тактом идущий в динамике повествования и раскрывающий бесконечную для времени Малера смелость оркестровки, ставшей устрашающим символом начала XX века.
Самая молодая из предложенных в списке записей, Шестая симфония представлена в трактовке любимца российской публики Теодора Курентзиса и его оркестра. Изданный в 2018 году диск сразу же вошел в топы всевозможных рейтингов и наделал немало шуму. Дирижер вернул ценность записи в студии, объясняя ее важность эффектами, которые невозможно получить при концертном исполнении, и смело препарировал заявленную трагедийность замысла симфонии, ввинтив в него особую гибкость и даже камерность. В результате просвеченная изнутри партитура отдала свои тайны, которые так умело озвучили музыканты musicAeterna, а вместо симфонии-катастрофы у Курентзиса получился многослойный по стилю звуковой хоррор, где в каждой детали сидит свой дьявол.
Клаудио Аббадо по праву принадлежит к числу тех дирижеров, которых называют малеровскими, и это несмотря на то, что ему так и не удалось выпустить ни одного полного цикла с одним и тем же коллективом (что может говорить, в конце концов, о его принципиальности). Запись Седьмой симфонии, выполненная в 1984 году, стала центральной среди тех, которые Аббадо осуществил, работая в качестве главного приглашенного дирижера в Чикагском симфоническом оркестре, и занимает особое место в дискографии дирижера. Идея Аббадо проста и одновременно четко продуманна: он избегает пафосной трактовки романтических эпизодов, не прибегает к модернистской жесткости оркестрового движения. Это исполнение похоже на неторопливый и проницательный рассказ, в котором всему дается необходимое время и нужное описание, а любая мастерски озвученная подробность органично вплетается в большой сюжет этой, возможно, самой проблематичной из всех симфоний Малера.
Еще одна запись Чикагского симфонического оркестра, которую коллектив осуществил под управлением своего музыкального руководителя Георга Шолти, занимавшего этот пост двадцать два года, была сделана в Вене в 1971 году. Восьмая симфония, названная «Симфонией тысячи участников», – самое масштабное по замыслу сочинение композитора. В этой записи сошлось все, но главное ее достоинство – это отличный состав вокалистов, чьи голоса равноправно делят с оркестром и хором общее звуковое пространство. Шолти не только смог передать грандиозность одновременного звучания огромного количества исполнителей, но и зафиксировать сиюминутность деталей, украшающих эту партитуру. Таковы, например, лаконичные аккорды органа в первой части, которые сложно услышать в других версиях. Решающую роль сыграли звукорежиссеры, так передавшие взрывной материал этой симфонии, что и спустя более пятидесяти лет ее запись считается самой убедительной и качественной.
Выбрать одну-единственную запись Девятой симфонии достаточно трудно. И даже если все-таки взять на себя смелость и обратиться к Герберту фон Караяну, отбросив высококонкурентные релизы Аббадо и Бернстайна, то проблема не будет решена. Караян оставил две замечательных версии: концертную, сделанную вместе с Берлинским филармоническим оркестром в 1982 году и существующую только в «цифре», и студийную, выполненную с тем же коллективом осенью 1979 года. Обычно предпочтение отдают последней, во многом благодаря финалу, который в раннем варианте впечатляет своей обжигающей силой. Караян, сказавший однажды, что «если симфонии Малера играть плохо, то они будут звучать попросту банально», сравнительно поздно обратился к наследию композитора. Первую свою запись – «Песнь о земле» – он сделал в возрасте шестидесяти двух лет. Этот релиз Девятой отличается от других благородной сдержанностью и философской отрешенностью. Две крайние части удивляют плотностью звучания, в то время как две средние сыграны с необычной утонченностью. В боксе также изданы «Песни об умерших детях» и Песни на стихи Рюккерта в исполнении Кристы Людвиг, добавившей «мягкий свет прощания» к последней завершенной симфонии Малера.
Десятая симфония (точнее, «концертная обработка набросков симфонии» в версии Дерика Кука) – своеобразный сверхпроект Саймона Рэттла: он играл ее чаще, чем любой другой дирижер. Не раз Рэттл предлагал ее берлинцам, но получал отказ. Лишь в конце 1999 года ему удалось наконец реализовать свою мечту – исполнением Десятой симфонии маэстро отпраздновал свое назначение на пост главного дирижера Берлинского филармонического оркестра. Запись того концерта стала одной из лучших в малеровской дискографии, а сам релиз был объявлен диском года и принес дирижеру премию «Грэмми». В этом наэлектризованном исполнении, сделанном без всяких извинительных скидок за поздний стиль Малера, Рэттл наслаждается каждой нотой, а его бескорыстную любовь к этой партитуре с удовольствием разделяет оркестр, где каждый исполнитель нашел и принял свою собственную роль в превосходном спектакле.
Канадец Янник Незе-Сеген дебютировал с Лондонским филармоническим оркестром в марте 2007-го, а в ноябре того же года лондонцы объявили о его назначении на пост главного приглашенного дирижера. Спустя четыре года их совместной работы в свет вышла запись «Песни о земле», симфонической фрески, в которой Малер соединил лирику песенного цикла и формальную монументальность оркестрового жанра. Музыкальный ландшафт этой симфонии дрожит под напряжением, вызванным столкновением звуковых тектонических плит, которыми управляет 36-летний дирижер. Его понимание замысла «Песни» основано на внимательном отношении к деталям и глубоком ощущении любых изменений в энергетическом поле симфонии. Музыканты здесь – не просто исполнители, они художники, рисующие болезненную красоту жизни, в которой обязательно найдется место и тоске по утраченной молодости, и неизбежности принятия смерти.
