Персона
Постепенно жизнь приобретает привычные очертания: парки открыты, магазины работают, люди ездят в метро и даже ходят в фитнес. Только двери театров и концертных залов открываются с опаской. Евгения Кривицкая (ЕК) обсудила с Народным артистов России, главным дирижером Московского музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко Феликсом Коробовым (ФК), стоит ли торопиться запускать сезон и как артисту суметь остаться артистом, не потеряв профессию.
ЕК Несколько дней назад вышло распоряжение, что театры и зал смогут с 1 августа открыться с 50-процентной заполняемостью зрителями. Знаю, что далеко не все руководители восприняли это с энтузиазмом, так как экономически это не выгодно. Как по вашему – стоит торопиться медленно?
ФК Это в любом случае радостное событие, потому что все театры, артисты истосковались по реальной концертной деятельности. Три месяца самоизоляции доказали на практике то, о чем я говорил всю жизнь: Может быть какой угодно замечательно записанный компакт-диск или DVD, но наше искусство основано на живом общении, и никакая самая совершенная запись не заменит этого ощущения единения публики, обмена эмоциями, любовью между артистами и зрителями.
Мы сейчас получили феноменальную возможность – доступ к самым уникальным записям, лучшим спектаклям мировых театров в лучших исполнениях и постановках. И в какой-то момент, у людей, которые активно погружались в интернетную среду, трансляции, все равно наступала «усталость материала», некое пресыщение этими богатствами – никакого большого эмоционального погружения не было. Я бы назвал это комплексом «Иронии судьбы». Каждый год 31 декабря легендарный фильм показывают по телевизору, и это такая подготовка к Новому году: ты делаешь салат, ставишь мясо, накрываешь стол, а параллельно идет «Ирония судьбы». И ты вдруг прекращаешь нарезать салат и садишься у экрана на две минуты, зная, что сейчас прозвучит твоя самая любимая реплика. А потом снова возвращаешься к повседневным делам. Но когда возникла эра видеомагнитофонов, многие сказали, что вот теперь можем смотреть, как нам хочется, ставя «на паузу». И выяснилось, что поставить на паузу нельзя – пропадает ощущение сиюминутности творимого, безостановочности бытия. Дома мы отвлекаемся на дела, на звонки, на ответы родным и не испытываем того уникального состояния погружения в чудо спектакля или концерта, которое происходит, когда слушатель приходит в концертный зал или в театр.
По поводу разрешения играть спектакли с августа. Принимать решения – в компетенции директора театра, поэтому могу высказать свое, в данном случае, более частное мнение – просто музыканта Феликса Коробова. Есть любимый дипломатический термин: «зеркальность». Для меня это важно. Мы должны быть зеркальны. Если мы заботимся и волнуемся о здоровье и безопасности зрителей, точно также мы должны волноваться и о тех, кто находится по другую сторону рампы – оркестре, балете, хоре, солистах. Это не гладиаторские бои. В данной ситуации нужно найти возможные формы и соотношение безопасности и здоровья как публики, так и артистов.
ЕК Гипотетически мы ждем, что все показатели снизятся до такого порога, что ограничения вообще не будут нужны. Меры, о которых мы говорим, это «на сейчас». Так может, просто выжидать, пока вирус совсем не исчезнет?
ФК Нашему театру немножко легче. Мы выходим из отпуска 29 июля. Театр не работал с 17 марта, когда мы сыграли наш последний спектакль, «Евгений Онегин», которым мы обычно открываем наш сезон, и символично, что он же стал последним, после чего мы ушли в неизвестность. Мы не играли спектакли, не репетировали ни хором, ни оркестром, ни балетом, что совсем катастрофично. Балет – это ведь не просто спорт, где надо нарастить мышцы и натренировать свои ощущения. Это сложный синтез мышечной и эмоциональной памяти. На сегодняшний день простой у балета длится уже более четырех месяцев, огромный срок, во время которого никто не занимался профессией. Мы попали все в очень сложные условия – это действительно трагедия для искусства, помимо того, что это – вселенская трагедия. Потребуется время на то, чтобы вспомнить репертуар, спектакли, для балета – прийти в форму. Как раз август мы посвятим тому, чтобы восстановиться, выработать заново некий «коллективный разум», вспомнить эти профессиональные ощущения. И дай Бог, чтобы к сентябрю ситуация стабилизировалась, и мы смогли выходить на сцену и заниматься творчеством без каких-либо ограничений. Мы все на это надеемся.
ЕК Все знают, читая Фейсбук (организация, деятельность которой запрещена в РФ), что вы коротали пандемию с томиком «Декамерона» в руках. Почему из огромного количества книг был сделан выбор в пользу этого произведения?
ФК Тут тоже достаточно мистическая история. Я уже упоминал ее в каком-то интервью, но от этого история не потеряла свой флер. Дело в том, что прошлым летом, опоздав на пересадку во Флоренции, у нас возникло около трех с половиной часов свободного времени. А так как Флоренция исхожена вдоль и поперек, то мы просто сели попить кофе. Вокзал находится в четырёхстах метрах от Старого города, мы перешли дорогу и сели на площади рядом с легендарной церковью Санта-Мария-Новелла. Наша итальянская подруга, чудесный художник, психолог Мария Чернова, вдруг подняла голову и указала на одно из окошечек: «Между прочим за этим окошком во время чумы сидел Джованни Боккаччо и писал свой “Декамерон”». Кто бы мог подумать, что наша жизнь ровно через полгода срифмуется до такой степени, что мы будем все сидеть по домам, и по большому счету каждый станет писать свой «Декамерон». Это название само пришло на ум, и я достал старый томик, изданный в Ташкенте и доставшийся мне от отца. Это такая хорошая советская история: в СССР были ключевые издательства, располагавшиеся в Москве, Ленинграде, Новосибирске, а были маленькие национальные издательства – в Ташкенте, Ереване, Тбилиси. И в этих городах была чуть большая свобода, они не были так зависимы от цензуры. Да, на достаточно плохой бумаге, со скромной полиграфией в самые застойные советские времена издавались интересные книги. Например, собрание сочинение Стругацких, практически полное собрание пьес Фридриха Дюрренматта… В общем, я взял томик Боккаччо и подумал, что это хороший вариант: как Робинзон Крузо делал насечки топориком, чтобы знать, сколько он пробыл на необитаемом острове, так и я начал читать по одной новелле в день. Когда закончились 100 дней и 100 новелл Декамерона, я оказался перед сложным выбором, что читать дальше. Как-то изначально я испугался брать «Тысячу и одну ночь», поскольку хотелось выйти из нашего карантина значительно раньше. Кентерберийские рассказы были сами по себе хороши, но они практически на 60 процентов повторяют Боккаччо, поэтому я взял «Новеллино» Мазуччо и сейчас продолжаю читать его. Пока дошел до тридцатой новеллы, всего там пятьдесят рассказов: надеюсь, что к моменту, когда я дочитаю до конца, мы сможем благополучно выйти из отпуска и приступить к работе.
ЕК Кроме «Декамерона», возможно, вы баловали себя изучением каких-то партитур, до которых не доходили руки ?
ФК Мы общались с моими друзьями – режиссерами, актерами, друзьями-дирижерами, психологами, врачами… И, сравнив ощущения, поняли, что в эти месяцы прошли примерно одинаковый путь: от бешеной энергии и жажды деятельности до апатии, и потом опять – к возвращению желания творчества. Конечно, я начинал учить партитуры впрок, потом на меня нападала тоска, потому что совершенно непонятно, когда этот «прок» может наступить… У меня сложные привычки – не могу работать без цели. Поэтому, когда наконец возникла подтвержденная идея концерта с пятью сонатами Бетховена, я с радостью взялся за виолончель и начал учить именно эти сочинения. Когда подтвердились некие театральные проекты, я стал готовить к ним партитуры. Много было сделано за это время, и, как ни странно, и не сделано тоже. У меня в компьютере в более-менее законченной фазе – две книги, которые я не довожу до финала сейчас, выжидая, когда закончится пандемия. Хочу их дописать тогда, когда завершиться этот странный период жизни. На изоляции мне пришлось преподавать студентам в интернете, но я по-прежнему больше получаю удовольствия от личного общения – от разговоров вживую, а не через экран. Ничего не поделать – у нас такая профессия, требующая живого обмена энергией и эмоциями. Для нас для всех сидение дома стало серьезным испытанием, которое пока продолжается.
ЕК Когда же ваш первый подтвержденный выход на сцену?
ФК Как показало время, начиная с марта по сегодняшний день, очень актуальна поговорка: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Самой бесполезной вещью стал ежедневник на 2020 год, которую я купил, находясь в Италии на постановке в Ла Скала в июле прошлого года. Красивый, кожаный, хороший английский ежедневник – всеобщая мечта советских дней. У меня есть переносы на следующий сезон, какие-то даты этой осенью, но пока все зависит не от нас, не от людей, а от вот этой странной действительности. Очень надеюсь, что наш сезон начнется в сентябре, что у меня подтвердятся все гастрольные планы по России, что ближайший контракт с Ла Скала состоится. Но ничего конкретного называть не стану.
ЕК Вы уже несколько сезонов активно выступаете в этом культовом театре. Сейчас удавалось оставаться на связи с артистами из Ла Скала? Как у них дела?
ФК Именно в эти дни балетные артисты смогли выходить в залы, и там уже идут сольные представления. Мои большие друзья, премьеры театра Николетта Мани и Сергей Андрияшенко станцевали свой первый концерт в стенах сената Милана – они безумно счастливы, что наконец начали заниматься профессией. Я со многими переписывался, был в курсе их жизни, знаю, что мои друзья из оркестра Ла Скала записали цикл квартетных исполнений. Сейчас они постепенно возвращаются к нормальной работе. Но театральных спектаклей с публикой пока нет. Как мы, они ждут развития событий.
