Выживут сильнейшие

Концертный график пианистки Полины Осетинской был распланирован как минимум на полтора года. Однако охватившая мир пандемия коронавируса внесла свои коррективы: сначала были отменены выступления, запланированные на весну – лето, потом организаторы начали отменять концерты осени – зимы, а затем сорвались и мероприятия весны 2021 года. Часть не отмененных окончательно выступлений теперь планируется провести не раньше 2022 года.

Первые тревожные сигналы раздались в начале марта: в связи с угрозой распространения Covid-19 в России практически повсеместно был введен режим повышенной готовности, за чем последовал запрет на массовые мероприятия численностью более пяти тысяч человек. Под угрозой оказались и выступления за рубежом: из-за объявленной Всемирной организацией здравоохранения пандемии начали схлопываться границы стран по всему миру. Если ранее речь шла о переносе концертов и прочих культурных мероприятий на начало сезона 2020/2021, то сейчас можно с сожалением констатировать: многим планам реализоваться в ближайшее время не суждено вовсе.

«Время без концертов – сложный период для любого музыканта, потому что концерты – самые важные моменты в нашей профессии, – сетует художественный руководитель и дирижер вокального ансамбля Intrada Екатерина Антоненко. – Больнее всего нынешняя ситуация отразилась на тех музыкантах, доход которых полностью зависит от концертных гонораров. Это напрямую затронуло и возглавляемый мной ансамбль». В аналогичной ситуации оказался и виолончелист Денис Шаповалов, у которого также «слетели» все выступления. «Учитывая, что каждый концерт – это иногда годами загоняемый в ловушку мамонт, то “немного” досадно вот так лишиться всех договоренностей, – отметил музыкант в беседе с «Музыкальной жизнью». – Естественно, артисты – люди эмоциональные и часто подвержены рефлексии, соответственно, настроения в этот период бывали диаметрально противоположными. Про финансы даже говорить не буду. Все знают, что музыканту достаточно “спасибо”».

Виолончелист Александр Рамм рассказал, что с первым шоком от новости об отмене концертов в России, гастрольного тура по Южной Корее, Японии и Европе ему помогла справиться родная Московская филармония. По его словам, проект «Домашний сезон» поддерживал морально, давал возможность играть камерную музыку Брамса, Бруха, Чайковского с музыкантами Валентином Урюпиным (кларнет), Максимом Емельянычевым, Филиппом Копачевским (фортепиано) и Павлом Милюковым (скрипка). «Я и сам с удовольствием смотрел выступления своих коллег, – сказал Александр Рамм. – И то, что каждый концерт предваряли интереснейшие рассказы музыковедов Артема Варгафтика, Ярослава Тимофеева, было правильным дополнением. Слушал всегда с интересом и порой узнавал для себя что-то новое». Однако на второй месяц самоизоляции, отметил Рамм, пришло понимание, что карантин затягивается и надо начинать перестраивать свою жизнь в новых условиях. «Скучать, конечно, не давало общение с четырехлетним сыном Даниилом и годовалой Машенькой, – добавил музыкант. – Наблюдать за ними, играть, кормить – большое удовольствие. Под “шефством” Филиппа Копачевского освоил несколько интересных блюд. Семья была довольна».

Не пришлось скучать в период самоизоляции и сопрано Алине Яровой, продолжавшей работу солистки в Московской областной филармонии. «Нам платят зарплату. Но, конечно, никаких дополнительных мероприятий нет, – отметила собеседница журнала. – Все это время мы продолжали работать онлайн – записывали концерты, клипы, репетировали, делали большие записи к 9 мая и другим праздникам». А недавно, рассказала Алина Яровая, появилась возможность порепетировать очно – пусть и в масках, на расстоянии двух метров друг от друга: «Даже это было большим счастьем – повидаться и вживую поработать. Для нас, артистов, крайне важно быть задействованными, быть в работе. Конечно, не иметь дополнительный заработок – большая проблема. Но отсутствие возможности творить и выходить на сцену – намного печальнее».

Без очных репетиций музыкантам приходилось прикладывать немало усилий, чтобы оставаться в хорошей профессиональной форме. Например, Александр Рамм признал, что заниматься «в стол» ему дается с трудом, порой приходится даже заставлять себя садиться за инструмент, чтобы не терять беглость пальцев. «В критический момент, а был и такой, мой тонус поддержала просьба главы питерского Дома музыки Сергея Павловича Ролдугина записать два мастер-класса – концерты Дворжака и Элгара, – сказал музыкант. – Но по-прежнему хочется выйти на сцену и играть. И чтобы в зале была публика. И чтобы сидела она не в шахматном порядке. Организм уже ломает жажда репетиций, жажда мига, когда еще шаг – и ты на сцене, а за спиной большой оркестр и перед тобой полный зал. Тяжело осознавать, что этого нет и когда будет – неизвестно».

Философски отнесся к вынужденному простою Денис Шаповалов, у которого, по его словам, уже бывали затяжные периоды без концертов: «Быть в шикарной профессиональной форме – прекрасное чувство. Ради этого можно и позаниматься. К тому же совершенствование в музыке – процесс бесконечный и не зависит от бактерий». Музыкант добавил, что за время самоизоляции начал «готовиться» к чемпионату по дартсу и приобрел олимпийское телосложение, а также пересмотрел и поменял многие взгляды на мир.

Алина Яровая отметила, что профессиональным музыкантам и даже студентам музыкальных вузов не было легко заниматься и до карантина: «У нас, вокалистов, певческие дни зависят чуть ли не от погоды, настроения или самочувствия в целом. Поэтому работа онлайн – это определенный опыт. Но, поскольку мы молодые и более гибкие, нам проще учиться ориентироваться в сложных ситуациях и быстро находить компромисс». По мнению Яровой, в этот непростой и нестабильный период музыкантам необходимо делать все от них зависящее. А именно – работать, готовить новые программы, искать новые способы самовыражения, реализации, репетировать.

По мнению Екатерины Антоненко, профессионалы высокого класса быстро вернутся к исполнительскому уровню до пандемии. С ней солидарен и пианист Алексей Володин: согласно его прогнозу, те, кто и до локдауна играл хорошо, будут играть еще лучше, поскольку у них было время для более глубокого погружения в искусство. А те, кто играл плохо, скорее всего, будут играть так же или немного хуже.

Предполагается, что театры, концертные залы и кинотеатры начнут принимать первых посетителей уже с 1 августа. Однако мэр Москвы Сергей Собянин дал зеленый свет только тем площадкам, в которых число посадочных мест не превышает трех тысяч. И при условии, что даже они будут заполнены лишь наполовину. Не говоря уже о том, что зрители должны будут наслаждаться искусством в масках, перчатках и на расстоянии друг от друга.

Екатерина Антоненко отметила, что концертные выступления –последнее, что возобновляется в полном объеме по всему миру после локдауна, поэтому «наша профессиональная область оказалась на сегодняшний день самой уязвимой». Собеседница «Музыкальной жизни» подчеркнула, что сейчас очень сложный момент как для музыкантов, так и для организаторов концертов: «Концертные залы не могут быть уверены в том, что не наступит вторая волна и в любой момент не будут вновь введены ограничения. Поэтому, даже если этого не случится, ситуация полной неопределенности уже сейчас отражается на планировании концертов в течение всего предстоящего сезона, а тем самым и на музыкантах».

В это время в Европе подсчитывают убытки от вынужденных пауз в работе театров и концертных площадок. Так, в Великобритании многие концертные организации оказались на грани банкротства. Причем серьезно пострадали за время карантина не только небольшие площадки, но и известные во всем мире Ковент-Гарден и Альберт-холл. Конечно, несмотря на чудовищное положение, европейцы готовятся к открытию сезона. Переверстывать приходится не только репертуар, но и финансовый антикризисный план: в новых реалиях театрам придется выживать при условии 30-50-процентной заполняемости зала. При этом нужно понимать: даже если второй волны пандемии не последует и концертные площадки в сентябре все-таки смогут открыться, на восстановление экономики культурных учреждений потребуются годы.

Последствия пандемии для музыкального сообщества сейчас оценить в полной мере крайне сложно, считает Екатерина Антоненко. По ее мнению, это будет зависеть от того, насколько долго продлится локдаун. Также она добавила, что дальнейшие последствия могут быть разные – от временных неудобств до массового закрытия концертных залов и оперных театров по всему миру. «Для нашего коллектива пока последствия состоят в отмене и переносе ряда задолго планировавшихся концертов в России и выступлений на крупных европейских фестивалях. Надеемся, что все эти проекты состоятся через год, как и планируется в данный момент».

«Действующим исполнителям можно только сочувствовать», – сказал Александр Рамм. По его мнению, глава фонда «Музыкальный Олимп» Ирина Никитина была права, сказав в одном из интервью, что в нынешних условиях выходом могут стать open air и салоны, где собирается небольшое число людей. Впрочем, Александр Рамм выразил надежду, что не за горами тот час, когда Девятая симфония Бетховена будет исполнена тем составом, на который ориентировался композитор, и ее финальный хор «Свет рождает из хаоса… Мир и радость – путь из тьмы» поставит точку в этой эпидемиологической истории.

Также Александр Рамм добавил, что во всем мире музыканты (и не только академические) «попали в странную ситуацию почти тоталитарного запрета на профессию». Музыкант задается вопросом, почему под всемирный запрет попали именно те сферы деятельности, которые «не позволяют человеку оскотиниться»,  обращаются к его душе, чувствам? «Плотная рассадка у барной стойки менее опасна, чем аншлаг в концертном зале или на стадионе? – добавляет Рамм. – Странная логика у запрещающих. На мой взгляд, преступная, потому что все табу на живую музыку в концертных залах нарушают гармонию мира».

Все опрошенные «Музыкальной жизнью» музыканты уверены: после локдауна выживут в профессиональном смысле только сильнейшие представители. Остальным придется искать новые источники заработка и самореализации. «Многим придется переквалифицироваться в управдомы, – считает Денис Шаповалов. – А так, надо искать иные форматы, направления и встраиваться в новую прекрасную реальность».

Впрочем, есть у локдауна и позитивная сторона: вынужденный переход музыкантов и коллективов в онлайн позволил многим людям впервые именно в этот период приобщиться к академической музыке. Алина Яровая рассказала, что после некоторых онлайн-концертов классической музыки значительно выросло число людей, подписавшихся на просмотры академических концертов: «Кто-то раньше боялся ходить, например, в оперный театр, потому что не знал, как себя там вести. А в режиме онлайн человек чувствует себя свободнее, может параллельно читать либретто или перевод, и его не будет смущать обстановка».

А вот Александр Рамм немного скептически относится к «цифровому» формату, в котором вынужденно оказалась академическая музыка. «Судить об успехе по количеству лайков или сердечек в социальных сетях, на мой взгляд, невозможно, – считает музыкант. – Мы же не знаем, дослушал ли лайкающий концерт до конца или просто “мимо проходил”. Правда, реплики под онлайн-трансляциями создают некую иллюзию общения со слушателями. Но читать среди комментаторов мнения своих коллег, не скрою, было приятно».