События
Формат open air был тут всегда, с самого первого фестиваля. Дело в том, что Мемориальный музей-заповедник П.И. Чайковского обладает скромным по вместительности концертным залом, поэтому на лужайке перед административным корпусом вот уже шестое лето подряд выстраивают специальную сцену и зрительскую зону, где может сесть более 1500 человек. В этот раз из-за ограничений Роспотребнадзора выставили 600 посадочных мест, билеты на которые вмиг раскупили. Капризы природы, судя по всему, минуют эти места. Висящие свинцовые тучи терпеливо ждут окончания вечерних концертов, чтобы с последней нотой деликатно начать капать на восторженно аплодирующих зрителей. «У Петра Ильича свои отношения с небесной канцелярией», – уверил еще на пресс-конференции директор Мемориального музея-заповедника Владимир Лисенко. А Николай Цискаридзе «разгонял» тучи буквально руками: на репетиции, проходя по сцене, знаменитый танцовщик, а ныне глава Вагановской академии налаживал связь с астралом и заклинал: «Дождик, уходи!»
Решиться на проведение фестиваля в условиях полной неопределенности могли очень смелые и целеустремленные люди. Наперекор всем канонам менеджмента проект пришлось запустить фактически за три недели. Конечно, программу разработали заранее, все предварительные договоренности тоже были, но публично анонсировать рискнули лишь 8 июля, проведя первую пресс-конференцию – причем не онлайн, а в виде реальной встречи организаторов с журналистами. Там был представлен новый худрук фестиваля Юрий Башмет и его команда в лице «Русского концертного агентства» во главе с Дмитрием Гринченко. Также было объявлено о создании постоянного оргкомитета.
«Для меня Чайковский – самый любимый композитор, – признался Башмет. – Именно его музыка, когда я еще учился в школе, изменила мой взгляд на профессию, и именно благодаря тому, что я услышал его Шестую симфонию, я и решил стать профессиональным музыкантом. Клин – совершенно особое место, с невероятной энергетикой и совершенно особой аурой. Попадая в Клин, в Дом-музей Чайковского я каждый раз ощущаю эмоциональный подъем, с одной стороны, и большую ответственность за то, что будет происходить на сцене во время концерта. И похожие чувства испытывают все мои друзья-музыканты, которые приезжают на фестиваль».
Фестивальный почерк Юрия Башмета имеет узнаваемые черты: это сочетание чисто инструментальных концертов и театрализованных композиций, обязательное наличие современной музыки, как академической, так и «легкой» – джаз, рок и так далее, серьезная образовательная off-программа для молодежи… Все это и составило начинку афиши.
«У нас четыре больших фестиваля, которыми мы гордимся, – говорит министр культуры Московской области Елена Харламова. – В этом году отмечается 180 лет со дня рождения Чайковского и 160-летие Чехова. Но если “Мелиховскую весну” из-за пандемии пришлось перенести на следующий год, то пожертвовать обоими юбилеями мы не могли». И решились запустить фестивальное движение в Клину, открыв его оригинальной музыкально-драматической композицией «Ч+Ч».
Как известно, композитор и писатель были знакомы, состояли в переписке, хотя слово «дружба» тут не очень уместно. «Скорее это история взаимного восхищения», – так начал свой монолог на сцене Сергей Гармаш, за несколько часов до этого отправивший письмо сотрудникам театра «Современник». С прессой он категорически отказался обсуждать свой уход из легендарной труппы, и в течение концерта был сосредоточен и полностью погружен в перипетии общения двух гениев. Тщательно подобранная музыка – фрагменты из Серенады для струнных Чайковского, его же Ария Ленского в транскрипции для скрипки и оркестра и «Элегия памяти Самарина», миниатюры трех «Ш» – Шумана, Шнитке, Шостаковича – образовывала тесную спайку со словом, добавляя неуловимые эмоции и психологические нюансы. «Когда я слушаю Башмета, как он рассказывает о музыке, я, конечно, больше начинаю ее понимать и что-то всегда открываю новое для своей работы», – признался на репетиции Гармаш. Третий пласт композиции образовали драматические номера, в которых проявили виртуозную технику артисты Чеховской студии из «Мелихово». Они показали смелый, почти эротический мимический этюд «Выстрелы и поцелуи», навеянный историей Аркадиной и Треплева в «Чайке», и трагикомический скетч из «Дяди Вани».
«Фестивальные программы – это творческая лаборатория. Мы пробуем, смотрим, как получается, что-то дорабатываем в дальнейших показах», – рассуждал Юрий Башмет, принимая поздравления после премьеры «Онегин. Лирические отступления». Музыкально-литературная композиция с участием звезд драматического театра Евгения Миронова и Елизаветы Боярской вышла скромнее, чем аналогичный проект «Ч + Ч». По гамбургскому счету – не хватило цельности в выборе музыкального ряда, в чем-то однообразной получилась структура композиции: музыка просто чередовалась с декламацией. Конечно, пушкинские строки все равно слушались взахлеб – их человеческая актуальность и литературные достоинства не померкли с веками, но от известных актеров ожидалось большей игры, возможных мизансцен, тем более что на афише значилось громкое имя режиссера Марины Брусникиной.
Впрочем, публика на пленэре радовалась самому поводу живой встречи с симфоническим оркестром, любимыми артистами и была готова аплодировать самому факту их появления.
Новинка этого года – плавучая сцена, выстроенная на пруду в Сестрорецком парке. Ее отдали молодым талантам – солистам Всероссийского юношеского оркестра. Калининград, Нижний Новгород, Новосибирск, Москва – география участников действительно охватывает все регионы страны, да и артистический опыт у многих уже солидный. По крайней мере, в составе оркестра, которым руководит Юрий Башмет, они объехали немало городов и даже стран, выступали и в Берлинской филармонии, и в венском Музикферайне. Возможно, для расслабленной атмосферы парка предложенная программа оказалась сложноватой: Соната для альта и фортепиано Глинки, Скерцо Брамса для скрипки и фортепиано, Каприс для кларнета соло Оленчика… Академический формат, без скидок на локацию, да еще и с подробным конферансом. Но ребята выложились на сто процентов, играли с полной отдачей и техническим блеском, и их энтузиазм и влюбленность в профессию явно импонировали аудитории.
Кроме слушателей, сидевших в импровизированном амфитеатре, немало любопытствующих собралось и на мосту через пруд, и на противоположном берегу, явно наслаждаясь моментом встречи с классикой, благо качество подзвучки было достойным и позволяло судить о деталях исполнения.
Незадолго до фестиваля в Музее Чайковского открылась новая экспозиция, приуроченная к юбилею. Если в доме композитора обстановка неизменна, то экспозиции в Административном корпусе меняются регулярно, что позволяет демонстрировать богатства музейной коллекции и архива. Современная выставка – это не просто витрины и экспонаты, это всякий раз необычная концепция пространства, мультимедийные «фокусы», возможность изучать документы и одновременно прослушать музыку или даже посмотреть кино.
Именно так – с интригой, увлекательно и технологично – представлены этапы творческого пути великого композитора, объединенные идеей любви Чайковского к жизни, к творчеству. Вот переписка его родителей, где на письме забавные ребячьи каракули: «Намарал Петя». А в другой нише включается запись фонографа Эдисона с голосами Чайковского, Сафонова, Рубинштейна, Лавровской… Одна из стен, по замыслу куратора выставки Ады Айнбиндер, превращена в стеллаж с ячейками для писем. Известно, что Чайковский вел ежедневную интенсивную и очень содержательную переписку: более тысячи адресатов, свыше пяти тысяч известных на сегодня текстов, написанных композитором, и более семи тысяч ответных писем. Конечно, интересны личные вещи Петра Ильича, например, его костюмы – видно, что он любил строгие, из добротных материалов костюмы, но денди не был.
Между прочим, как рассказала Ада, по костюмам исследователям удалось определить габариты классика: рост – 172 сантиметра, вес – 48 килограммов.
Впервые на фестивале в Клину провели Школу для молодых журналистов. Пилотный проект провели три спикера, причем по просьбе организаторов акцент был сделан на практику. Ольга Русанова, музыкальный обозреватель «Радио России», рассказала, как делать репортажи, и тут же вовлекла аудиторию в творческую игру, предложив осветить репетицию спектакля-концерта «Онегин. Лирические отступления» и пресс-подходы к ключевым участникам фестиваля. Ребята с азартом перевоплотились в губернатора Московской области Андрея Воробьева, директора Клинского заповедника Владимира Лисенко, режиссера спектакля Марину Брусникину, актеров Евгения Миронова и Елизавету Боярскую и других персон… Автор этих строк, представляя журнал «Музыкальная жизнь», поговорила о новостях и анонсах и предложила придумать новостную стратегию фестиваля Чайковского. «Человек из телевизора», ведущий телеканала «Культура» Михаил Зеленский, вызвав добровольца из зала, в диалоге наглядно показал, как нужно вести телепередачу, как разговорить собеседника, выстроить телеинтервью, прокомментировав типичные ошибки молодых авторов.
Благодаря трансляциям на официальной странице Министерства культуры Московской области в Facebook (организация, деятельность которой запрещена в РФ), к 26 участникам из Солнечногорска, Егорьевска, Домодедово, Клина, Ивантеевки и других региональных СМИ смогли виртуально присоединиться все любопытствующие. Говорят, резонанс был серьезный.
А потом молодые журналисты отправились на концерт в святая святых – Дом-музей Чайковского, который в этот день навестил его однофамилец, наш современник Александр Чайковский – заведующий кафедрой композиции в той самой Московской консерватории, где некогда профессорствовал Петр Ильич.
Лежащая на поверхности идея срифмовать через столетия фамилии нашла серьезное художественное воплощение. Программа началась с музыки воспитанников А.Чайковского прошлых лет, ныне уже матерых профессионалов. Кузьма Бодров предстал в двух ипостасях – как исполнитель и как автор очень красивой, почти импрессионистической пьесы «Очарованный» для альта и фортепиано и в совершенно ином ключе написанной Скрипичной сонаты. Автор за роялем и скрипач Никита Борисоглебский трактовали сонату почти как экспрессионистскую драму, ставящую перед слушателями экзистенциальные вопросы.
Алексей Сюмак показал написанные за время изоляции три романса на стихи Тургенева. Выбор текстов и состава – голос, кларнет, фортепиано – напомнил было романтическую традицию, шубертовского «Пастуха на скале». Но ничего идиллического в музыке не оказалось, скорее ее можно охарактеризовать как психоделическую. Вместе с сопрано Евгенией Данильченко и пианисткой Натальей Соколовской (она, кстати, тоже композитор и ученица А.Чайковского) партию кларнета исполнил сам Алексей Сюмак.
Александр Чайковский также представил мировую премьеру, новинку пандемического времени – Тринадцать вариаций на тему Бориса Мокроусова.
Мелодия песни «Одинокая гармонь» была искусно препарирована, с тем чтобы разъятые сегменты в конце сложились в узнаваемую тему. Дарья Филиппенко (солировавшая и в пьесе Бодрова) зачаровала бархатистостью тембра инструмента, не по-альтовому ровного и пластичного во всех регистрах. С ней в дуэте артистично выступил пианист Алексей Кудряшов, «расслышавший» в фортепианной партии оркестровые краски. Интересно было и наблюдать за мимикой музыканта, эмоционально переживавшего каждую фактурную метаморфозу мокроусовской песни.
В финале прозвучали пять романсов из цикла «Из жизни петербургской актрисы». Александр Чайковский создал исповедальные монологи, где речь о сути творчества и жизни на сцене. Во всяком случае, петербуржцы меццо Олеся Петрова и пианист Алексей Гориболь именно так прочувствовали эту музыку. Вынужденное «отлучение» от публики аккумулировало энергетику певицы: она пела с такой самоотдачей, с таким мастерством и вокальным качеством, какие не всегда наблюдаешь в привычной круговерти концертного сезона. И это – еще одна тема для размышлений: не стоит ли после возвращения из изоляции пересмотреть графики и ощутить, как важны паузы и моменты перезагрузки.
Концерт вышел нерядовым: близость публики к музыкантам, их комментарии «от первого лица», присутствие всех композиторов, чьи произведения звучали, – все это создало особую, по-домашнему доверительную атмосферу. А когда «на бис» Олеся спела романс «Я ли в поле да не травушка была» Петра Чайковского, публика прослезилась, и возникло ощущение, что хозяин дома осенил этот момент своим незримым присутствием.
Дуэт в четыре руки
Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Последний день фестиваля воспринимался уже с ноткой ностальгии: столько событий, встреч, душевного общения произошло за десять дней. И последняя программа стала своего рода мостиком от open air к филармоническому формату, подготовкой перемещения в скором будущем в залы и театры.
Второй концерт Рахманинова с Денисом Мацуевым за роялем обрамляли две композиции, объединенные сюжетом трагедии «Ромео и Джульетта» Шекспира: прокофьевская сюита из балета и увертюра-фантазия Чайковского. Каждая нота этих сочинений многократно слышана, но в данном контексте популярная музыка воспринималась как некое послание «городу и миру», как символ преодоления разобщенности.
После рахманиновского концерта Юрий Башмет даже схулиганил: сел за рояль и в качестве бисовки начал джазовую импровизацию на тему песни «Подмосковные вечера». Денис Мацуев недолго оставался зрителем и присел на банкетку к маэстро, чтобы добавить «перчинки». Их дуэт в четыре руки стал еще одним знаком того духовного единства и братства, духа дружелюбия и чувства радости, которые витали все эти дни над Клином.
