Звуки музыки

Ориентиром для создателей комплекса стали ведущие европейские студии, среди которых Digital Factory Люка Бессона и Pinewood/Shepperton. Все студии перезаписи комплекса получили сертификацию Dolby Premier, а в одной из них можно работать в формате объемного звука Dolby Atmos.

Универсальная музыкальная студия спроектирована по самым высоким стандартам профессиональной звукозаписи. «Все студии комплекса построены по классической схеме, по-простому называемой специалистами “коробка в коробке”, когда внутренний объем студии представляет собой отдельную конструкцию, изолированную от несущих конструкций здания амортизаторами, – пояснил «Музыкальной жизни» исполнительный директор «СинеЛаб СаундМикс» Вадим Нерухов. – У каждого помещения – отдельный звуковой объем, и эти объемы независимы друг от друга». Единственный компромисс, добавляет собеседник, на который пришлось пойти при создании студии, заключается в ограниченной площади павильона – большой оркестр здесь не разместится, а вот камерный состав (до 35 музыкантов) – вполне.

Студия называется «Универсальной» не просто так: благодаря регулирующейся высоте потолка, звукопоглощающим нишам, меняющим положение и форму шторам и другим хитростям, естественную акустику павильона можно моделировать в довольно широких пределах. Поэтому здесь свое звучание находят как академические составы (к слову, свою музыку здесь записывали Фортепианный квартет имени Ипполитова-­Иванова, пианистка Екатерина Мечетина), так и исполнители во всех популярных жанрах. Кроме того, «СинеЛаб» сотрудничает с фирмой «Мелодия».

Звукорежиссер и ведущий инженер музыкальной студии «СаундМикс» Яков Захваткин, управляя процессом с планшета, показывает, как меняется звук при разной высоте потолка. Вот звук низко, открыты звукопоглощающие ниши, а шторы опущены наполовину – и в помещении, где только что раздавалось эхо, совершенно сухой звук, который как будто висит в воздухе, не имея возможности «разлететься» во все стороны. «Если мы опустим шторы по всему периметру – будет просто мертвая акустика, – добавляет Яков Захваткин. – Для записи музыки это совершенно не подходит, а вот для записи, условно, шума толпы – то, что нужно».

Высоко поднятый потолок, рассказывает Яков Захваткин, чаще используется академическими музыкантами, которым нужно, чтобы пространство не было «глухим». «Например, скрипки в “сухом” помещении звучат плохо, они создавались для залов с хорошей акустикой, – добавляет наш собеседник. – Так же здесь будет комфортно оперному исполнителю, который привык, что у его голоса есть “отражения”, а в переглушенной студии у него могут возникнуть сложности с интонированием».

Количество комбинаций, которые позволяют менять акустику в этой студии, практически не ограничено. И достигается это не только благодаря сложным техническим решениям вроде регулирующейся высоты потолка. Например, часть стены выложена расположенными под разными углами гранитными пластинами: если их ничем не загораживать, получится одно звучание, а если их заслонить шторами, оставив при этом открытой верхнюю часть стен (конструкция системы переменной акустики позволяет сделать и так), – акустический «воздух» в студии останется, но характер звучания заметно изменится. Также почти по всему периметру помещения на стенах развешены специальные диффузоры разных размеров. «Они рассеивают звук, чтобы не было дискретных отражений, – поясняет Яков Захваткин. – Из-за этого звук многократно отражается, в нем появляется благородство, что, естественно, позитивно отражается на записи». «Благодаря всем этим конструкциям исключается так называемый флаттер-­эффект, который возникает между двумя параллельными плоскостями», – добавляет Вадим Нерухов. Наш собеседник показывает, что визуально параллельные противоположные стены студии на самом деле возведены под небольшими углами друг относительно друга, что также исключает флаттер-­эффект. «В студии есть возможность развести музыкантов в отдельные пространства, – отмечает Яков. – Исполнители видят друг друга, но при этом каждый инструмент записывается отдельно, без взаимопроникновения звука. Это особенно удобно для последующего сведения материала».

Настоящая жемчужина студии – концертный рояль Steinway D-274. Яков Захваткин рассказал, что инструмент в великолепном состоянии, поскольку постоянно обслуживается профессиональными мастерами. Основной «хранитель» рояля Алексей Шубин – специалист топ-класса, поддерживающий все клавишные инструменты «СинеЛаб» в прекрасном состоянии. Рояль «живет» в комфортных условиях – в помещении, где всегда определенная температура и влажность. Также в распоряжение музыкантов могут быть предоставлены такие ретро инструменты, как электромеханическое Родес-пиано и Wurlitzer, а еще – электронный рояль Yamaha CP-70. «Такой рояль был весьма популярен в 1980-е годы, подобный использовали многие известные артисты того времени, – рассказывает Яков Захваткин. –Он весит чуть больше ста килограммов, его можно было брать с собой в турне. Кроме того, он имеет свое собственное звучание, которое стало поистине легендарным». А по соседству со Steinway D-274, показывает Яков, стоит еще одна жемчужина – винтажный экземпляр электромеханического органа 1930-х годов Hammond B-3, который с середины прошлого века и до сих пор используется в блюзе, джазе, госпеле и поп-музыке.

В аппаратной, где работает звукорежиссер, система электроакустического мониторинга также сделана по самым высоким стандартам музыкальной индустрии. «В наших залах, где происходит финальное микширование фонограммы для кино, система мониторинга отличается, – рассказывает Вадим Нерухов. – Громкоговорители для работы со звуком в кино должны располагаться за экраном и не выходить за его границы. Более того, они должны находиться на определенной высоте. Как вы видите, в музыкальной студии колонки установлены в том числе и за границами экрана». Наш собеседник демонстрирует три комплекта мониторинга – основной, средний и ближний. Особенный интерес представляет основной комплект электроакустического мониторинга британской компании Exigy. По словам Вадима Нерухова, эта электроакустика изготавливается только на заказ. «К нам приезжал основатель компании и создатель этой уникальной электроакустики Мэт Добсон и настраивал колонки конкретно под нашу студию», –добавил наш собеседник.

Несмотря на то, что в «СинеЛаб» часто приходят независимые музыканты для работы над своими произведениями, основная функция студии «СаундМикс» ­все-таки постпродакшн звука в кино. «Большая часть звука, которую мы слышим, когда смотрим фильм в кинотеатре, делается в студии», – рассказывает Вадим Нерухов. По его словам, на съемочной площадке практически невозможно записать привычный для современного зрителя звук. Даже, например, диалоги актеров, которые пишутся непосредственно на месте съемок, как правило, требуют чистки и дальнейшей обработки в студии. «Но нужно понимать, что зачастую на съемочной площадке бывает много ограничений. Например, идут съемки фильма о Средневековье, а над площадкой летают самолеты или слышен звук проезжающего поезда. Для сцен, снимающихся в таких условиях, практически все звуки будут создаваться в студии». «Даже для того, чтобы качественно записать только диалоги, приходится прилагать много усилий», – добавляет Вадим Нерухов. Бывает так: генератор, который питает свет и другое оборудование на площадке, создавая при этом сильный шум, приходится максимально удалять, маскировать естественными преградами, а иногда и специально устраивать яму для того, чтобы спрятать его. Если съемка происходит в павильоне, все, по чему люди ходят, чем могут греметь, по-хорошему нужно прокладывать звукоизоляционными и вибропоглощающими материалами, что сильно затратно и по деньгам, и по времени. Так что это делается далеко не всегда. «Конечно, звукорежиссеры, как правило, стараются сохранить шумы с площадки, поскольку это наиболее естественные звуки, – добавляет Вадим Нерухов. – Но парадокс заключается в том, что итоговый “реалистичный” звук ­все-таки проще сделать в студии».

Для записи реалистичных звуков, с которыми не сложилось непосредственно на съемочной площадке, здесь есть студия синхронных шумов: здесь прописывается все, что связано с движением человека, например, его шаги, шуршание одежды, а также другие звуковые эффекты. В помещении с огромным количеством самого разнообразного реквизита можно записать стук каблуков по мостовой, шарканье ног по скрипучему паркету, звук плещущейся в колодце воды или моющего посуду человека. Здесь представлены не только самые разнообразные поверхности, по которым человек может ходить, но и всевозможные образцы тканей, которые шуршат по-разному, множество образцов посуды и даже разные виды обоев – даже они издают разные звуки.

Сведение (или «перезапись», как этот процесс называется в киноиндустрии) звука для кино ведется в довольно больших помещениях – это важно для качественного результата. «Если свести звук для кино в небольшой студии на маленьких колонках и потом воспроизвести его в большом зале кинотеатра, может проявиться то, что изначально в студии слышно не было, – говорит Вадим Нерухов. – Поэтому сведение звука делается примерно в тех условиях, в которых люди будут смотреть фильм».

Помимо работы с российскими производителями киноконтента «СинеЛаб» сотрудничает с зарубежными мэйджор и независимыми студиями, делая для них адаптацию и дубляж фильмов для отечественного зрителя. Сейчас из-за ограничений, связанных с пандемией коронавируса, график работ над международными проектами сместился, поскольку многие студии перенесли свои релизы на более поздние сроки. А вот объем работ по производству оригинального контента практически восстановился после вынужденного простоя из-за режима самоизоляции. Однако и на студии пришлось ввести определенные ограничения: в помещениях установлены лимиты на количество людей.

Вадим Нерухов рассказал, что периодически возникают предложения использовать музыкальную студию в качестве съемочной площадки концерта той или иной группы. Иногда такое происходит, но, как правило, в случае, если съемка является дополнением к записи. Например, когда начались ограничения, связанные с пандемией коронавируса, перед введением ужесточенного режима самоизоляции здесь выступила группа «Кватро», концерт которой транслировался в прямом эфире. «Всем нравится, как выглядит наша студия, – добавляет наш собеседник. – Но в первую очередь это студия звукозаписи мирового класса, которую мы предпочитаем использовать по прямому назначению».