Против часовой стрелки

Наверное, главная заслуга Depeche Mode в том, что они изменили ход музыкальной истории. Об их влиянии на свое творчество говорили самые разные музыканты – от пионеров детройтского техно до Linkin Park, Леди Гаги, Rammstein и Arcade Fire, но более всего Depeche Mode стоит ценить за то, что именно они стали флагманами постепенной «электрификации» музыки. В результате этих процессов практически вся нынешняя поп-музыка (в широком смысле слова, сюда мы записываем все от хип-хопа и R&B до поп-рока) имеет электронную основу.

Особенность Depeche Mode еще и в том, что в отличие от других «теневых кардиналов», повлиявших на все и вся (типа Kraftwerk или Velvet Underground), они никогда не были группой элитарной, любимцами критиков и арт-­тусовки. На протяжении почти всей карьеры DM не вылезали из хит-парадов и собирали стадионы по всему миру. При этом критики, как минимум в родной Британии, группу скорее недолюбливали, видели в них провинциалов и сдались на милость победителей уже в девяностые, когда DM стали признанными мэтрами.

История группы вообще полна противоречий. Начнем с того, что пионеры мировой электроники вовсе не были пионерами в своей узкой синти-поп-нише. В 1980-м Depeche Mode оказались как бы между двух волн. К этому моменту синти-поп первой волны, холодно-отстраненная музыка с пост-панковыми корнями, где заправляли Гари Ньюман и ранние Human League, уже отгремел, а вторая волна, где доминировали андрогинные дуэты типа Soft Cell и Eurythmics, в чьих песнях появились секс и соул, еще не поднялась.

Непопадание в тренд не помешало DM выпустить две в меру успешные пластинки – слегка наивный и по-панковски веселый дебютник Speak & Spell (среди фанов группы существует довольно многочисленная фракция, считающая именно этот диск их лучшей работой) и переходный (и сильно недооцененный) A Broken Frame, где роль лидера коллектива и ведущего сонграйтера принял на себя Мартин Гор. При этом «не вписываться в текущие тенденции» было, очевидно, сознательным выбором: Винсента Кларка, который был ключевой фигурой при записи первого альбома, попросят из группы из-за того, что песни, написанные им для второго альбома, окажутся «слишком уж попсовыми». Покинув Depeche Mode, Винс станет одним из лидеров той самой «волны дуэтов», основав сначала Yazoo, а затем Erasure.

Настоящий расцвет группы пришелся уже на середину 1980-х, когда синти-поп, казалось, уже окончательно поехал с ярмарки. И здесь заслуга, с одной стороны, Алана Уайлдера (он пришел на смену Кларку в 1983-м, но занялся не сочинением песен, а их экспериментальными аранжировками), а с другой – все тех же Mute Records, которые не давили на группу и позволяли ей заниматься поисками нового звучания. В то время мейджор-лейблы считали, что мода на электронику уходит, и всячески подталкивали своих клиентов в сторону более привычного поп-формата. Как тут не вспомнить легендарную фразу «Гитарные группы выходят из моды, мистер Эпстайн», сказанную менеджеру «Битлз» на старте их карьеры. Mute же не только не пресекал эксперименты Depeche Mode, но и поощрял их. Музыканты могли часами греметь железом в шахте лифта, щелкать ножницами и сэмплировать эти звуки, а также бросать камушки на металлический подоконник в попытках записать нужный им ритмический рисунок.

В результате DM в одиночку запустили новую, третью волну синти-попа и стали в ней единоличными законодателями мод. Примерно начиная с альбома Music for the Masses (1987) группа вступает в «имперскую фазу», теперь они настоящие герои поколения. Не в последнюю очередь в этом повинен голландский фотограф и режиссер Антон Корбейн, которого нередко называли пятым участником группы. Он не только снял все лучшие видеоклипы DM (с которыми до его появления случались явные провалы – на видео The Meaning of Love, что называется, без слез не взглянешь) и занимался оформлением концертных выступлений, но и создал иконический образ суровых героев в черном, который закрепился за группой навечно.

Но, разумеется, в первую очередь дело было в музыке. Как это всегда бывает с большими артистами, силой Depeche Mode была многогранность – каждый находил в них что-то свое. Они были одновременно и мужественными рок-идолами, и бойз-бендом, и нердами-экспериментаторами. Дейв Гаан оказался не только выдающимся вокалистом, но и идеальным фронтменом, рок-героем новой эры. Мартин Гор, выступавший на контрасте с Дейвом в роли этакого современного Пьеро, хрупкого шансонье, раскрылся как фантастический сонграйтер. Уайлдер самозабвенно занимался электроникой, а четвертый участник, скромный и самоироничный Энди Флетчер («я самый высокооплачиваемый в мире клавишник, играющий одним пальцем») отвечал за то, чтобы баланс и паритет всегда соблюдались, и никто из участников не перетягивал одеяло в свою сторону.

Альбом Violator (1990) стал высшей точкой и одновременно концом синти-поп-периода Depeche Mode. Именно на этой пластинке вышли их самые известные хиты Personal Jesus (которую позже перепоет сам Джонни Кэш, а также еще несколько десятков артистов в диапазоне от Мэрилина Мэнсона до Def Leppard) и Enjoy the Silence – одна из ярчайших поп-песен конца XX века. Но даже тогда им не покорится первое место в британском хит-параде. Всегда в десятке, но никогда на вершине – как говорится, нет пророка в своем отечестве.

Примерно на этот же период приходится и феноменальный взлет популярности Depeche Mode в СССР. Мрачные и драматичные песни под электронный лязг и скрежет были идеальным саундтреком к распаду империи. Группа, чьи записи никогда не издавались в СССР официально и которая, тем паче, никогда не давала в Союзе концертов, стала здесь предметом почти религиозного культа. Многочисленные и хорошо организованные фаны регулярно собирались в саду «Аквариум» у метро «Маяковская», устраивали дискотеки с музыкой DM и отмечали дни рождения участников группы (в особенности день рождения Дейва Гаана, приходящийся на 9 мая) гуляниями и хоровым пением, почти как православные праздники.

В карьере Depeche Mode 1990-е стали самым ярким временем, и именно в это десятилетие они выпустили свои лучшие пластинки. После сверхуспешного Violator группа снова идет наперекор трендам и логике: в тот момент, когда весь мир сходит с ума по электронике, DM делают резкий крен в сторону рока и записывают Songs of Faith and Devotion. Гитары, живые ударные, госпел-хор, но по-прежнему много электронных экспериментов, а главное – все такие же выдающиеся песни. Но цена «квантового скачка» оказалась высокой. Дейв Гаан подсаживается на наркотики, а заканчивается дело и вовсе попыткой суицида, к счастью, неудачной. Алан Уайлдер, устав от гастролей и неблагоприятного климата, покидает группу и отправляется заниматься сольным проектом Recoil. И хотя распадом коллектива дело не закончилось, тот самый баланс был раз и навсегда утерян.

Но тут снова все оказалось не благодаря, а вопреки. Великолепный мягкий и мелодичный диск Ultra (1997) DM записывают в тот момент, когда участники находятся в полном раздрае, а группы фактически не существует (и тут снова аналогия с The Beatles, теперь уже с Abbey Road). Призванный со стороны на замену Уайлдеру продюсер Тим Сименон по несколько раз в неделю летает через Атлантику записывать вокал окопавшегося в Штатах Дейва, чтобы потом уже в Англии работать с этими записями вместе с Мартином и Энди. И снова результат превосходит все ожидания.

Пластинки Depeche Mode 2000–2010-х – скорее уже тень былого величия. Да, находятся те, кто ставит Exciter, Playing the Angel или Sounds of the Universe вровень, а то и выше классических альбомов, но таких все же явное меньшинство. Причина здесь, возможно, все в том же нарушенном балансе: Мартин Гор взял на себя функцию главного электронщика и даже сверх меры увлекся экспериментальным саунд-­дизайном, ставя его вперед сонграйтинга. Дейв, напротив, все глубже уходит в рок и блюз, и эти два слоя словно живут в параллельных вселенных. Два плюс два больше не дают на выходе пять.

Но тут в пользу DM срабатывает еще одно важное правило: на каждой, пусть даже не самой удачной пластинке есть пара ярчайших песен. Причем с самого начала карьеры вышло так, что лучшие песни у DM – далеко не всегда самые известные. Это не та группа, представление о которой можно составить по сборнику синглов. Часто шедевры оказываются запрятаны куда-то вглубь альбомов (как, например, Stories of Old, Halo, Rush, I Am You, Fail, Insight или едва ли не лучшая их вещь, ранняя The Sun and the Rainfall, предвестница будущего величия) или еще дальше – на вторые стороны синглов (так было с But Not Tonight, Ice Machine, My Joy, Dangerous, Free и еще десятком песен – сборник би-сайдов точно попал бы в пятерку лучших дисков группы).

И все же нынешние DM, подобно U2 или Rolling Stones, – группа в первую очередь концертная. То, что шедевральных альбомов в их дискографии давно не было, никак не сказывается на качестве и популярности их лайв-шоу. Группа по-прежнему ездит в длительные стадионные туры, теперь уже обязательно (а то и по несколько раз) заезжая в Россию. Но и тут DM продолжают играть не по правилам. В частности, Depeche Mode категорически отказываются возить в «юбилейные туры» старые пластинки (как это делают примерно все нынешние звезды от U2 до Primal Scream), хотя, кажется, именно исполнения Songs of Faith and Devotion целиком фанаты более всего ждут от своих кумиров.

Впрочем, тут могут быть разные мнения. Статус одной из самых влиятельных современных групп DM заслужили не только хитами. Например, модное сейчас направление minimal wave тоже уходит корнями в DM, но в их самые первые, порой даже неизданные записи. Каждый год все новые музыканты, годящиеся Мартину и Дейву чуть ли не во внуки, записывают собственные версии песен Television Set или Reason Man, мелькавших только на самых ранних бутлегах DM. А представитель среднего поколения электронщиков Роджер Семсрот aka Skanfrom назвал в честь песни Television Set свой сайд-проект (и, разумеется, записал собственную версию). Чем черт не шутит – может, в следующий тур Мартин, Дейв и Энди отправятся именно с этим «доисторическим» материалом? Возможно. Но, кажется, они никогда не делают того, чего от них ждут.