Тотальное «Укрощение» – от Москвы до Монте-Карло

Двадцать пять лет художественного правления Жан-Кристофа Майо в Балете Монте-Карло можно смело окрестить «золотым веком» балета в Монако: талантливые произведения автора сыпятся как из рога изобилия, обеспечивая труппу уникальным репертуаром и прочной репутацией интереснейшего европейского танцтеатра, ставшего одной из визитных карточек княжества. Майо и сегодня демонстрирует неувядающую творческую плодовитость. Свое творение – «Укрощение строптивой» – Майо создал в 2014 году в великой академической труппе Большого театра. Два раза в одну реку Майо никогда не входит. Поэтому в Монако, в родных стенах, в эпицентре сплоченного альянса соавторов он адаптировал этот опус к реалиям своей компании, добавив в «Укрощение» множество новых деталей и нюансов.

Значительные изменения претерпела кордебалетная лексика для восьми пар (вместо московских шести) второго акта. Была конструктивно переосмыслена светорежиссура. Гардероб Катарины был расширен с двух московских костюмов до четырех, новые одежды сшиты для кавалеров Бьянки. Ну а главный герой балета остался прежним – торжествующая любовь с ее призывом к весне. В своем шекспировском парафразе Майо великолепен как пластический полифонист, с тонкой иронией смакующий психологические акценты в хореонаписании персонажей. А в виртуозно «смонтированной» музыкальной фреске из опусов Шостаковича Жан-Кристоф кантиленно модулирует от гротеска к лирике и обратно. Песенные шлягеры получили в спектакле новую образную реальность. Майо воспринимает музыку как душевный полет. Его уникальная музыкальность просматривается в четкости пластической формы, свободе метроритмического мировоззрения, эмоциональных порывах и мудром темпераменте. Он трепетно относится к звуку и владеет даром находить его движенческие эквиваленты.

Жан-Кристоф Майо и Бернис Коппитерс подготовили несколько составов исполнителей, отличающихся по суммарной темпераментной гамме и артистическим индивидуальностям. А потому интерпретация персонажей в исполнении разных танцовщиков придала новые краски палитре спектакля, что демонстрировало возможность непредсказуемых оригинальных «тембральных» ходов. В премьерном составе выступили Екатерина Петина (Катарина) и Матей Урбан (Петруччо). В первом акте Катарина Петиной выглядит вовсе не мегерой, скорее, ее раздражает вся эта «гормональная» суета вокруг; во втором акте артистка наделяет свою героиню доминирующей лирикой. Петруччо Урбана очень серьезно добивается своей цели и лишь изредка подшучивает над строптивицей. Марианна Барабаш в роли Бьянки взяла на себя миссию родовой генетической стервозности, а Алексис Оливейра в партии претендента на ее руку Люченцио проявляет максимум нежности в укрощении чувств своей любимой.

В других составах эти герои предстали совершенно по‑иному. Катрин Шрадер произвела сильное впечатление: естественность поведения, проникновенная свежесть, нежность, обаяние юности и проглядывающие острые «коготки» сделали ее Бьянку живым персонажем со всеми совершенствами и несовершенствами молодости. Джэ-Ён Ан (Люченцио) покорил элегантностью, умением танцевать фразами и не ноты, а музыку. Интересны были и итальянцы Алессандра Тоньолони (Катарина) и Франческо Мариоттини (­Петруччо): она сокрушала жестким напором и эмоциональностью, а он – обаянием, от которого «строптивой» красавице изначально не было спасения. В этих же партиях в двух из восьми премьерных спектаклях выступили звезды Большого театра Екатерина Крысанова и Владислав Лантратов. Дух захватывало от их танца, эмоций, куража, безоглядного риска и азарта. Это был не балет, а реальная история, происходящая на твоих глазах здесь и сейчас. Их партнерская слаженность не ведала швов. Крысанова – непревзойденная Катарина (по сути, укротившая Петруччо), а ее виртуознейшая техника вдобавок позволяет не замечать каверзы хореографического текста.

Своеобразный мост дружбы между Балетом Большого и Монте-Карло, творчески воздвигнутый Жан-Кристофом Майо, обещает в недалеком будущем преподнести немало сюрпризов.