Релизы
Луиджи Даллапиккола – из тех классиков ХХ века, имена которых как будто на слуху, но их сочинения у нас практически не исполняются. Его миниатюры изредка играет «Студия новой музыки», «Тартиниану № 2» недавно представляли Роман Минц и Андрей Гугнин. Из более крупных произведений вспомним лишь кантату «Песни заточения» (1938–1941), пять лет назад звучавшую в финале абонемента «Война и мир» Владимира Юровского. Часть материала кантаты композитор использовал в одноактной опере «Узник» (1943–1948); среди дирижеров мирового класса ее записывали Антал Дорати и Эса-Пекка Салонен, теперь свою интерпретацию представил Джанандреа Нозеда, и многие критики уже назвали ее лучшей.
В основу либретто, написанного композитором, лег рассказ «Пытка надеждой» французского писателя XIX века Огюста Вилье де Лиль-Адана, а также некоторые мотивы романа «Легенда об Уленшпигеле» Шарля де Костера и поэмы «Роза инфанты» Виктора Гюго. Действие происходит в Испании XVI столетия, при короле Филиппе II: хотя среди персонажей его нет, он как олицетворение высшего, невидимого зла присутствует в опере постоянно. Именно по его приказу брошен в тюрьму и подвергается пыткам Узник – борец за свободу Фландрии. Тюремщик заходит в камеру с ложной вестью об успехе народного восстания и будто бы случайно оставляет дверь незапертой. Мимо палача и двух священников Узник пробирается незамеченным в сад, где его встречает Великий Инквизитор: переодевшись Тюремщиком, он применил самую жестокую пытку – пытку надеждой.
О лишении свободы и политическом преследовании Даллапиккола знал не понаслышке: еще во время Первой мировой австрийцы сочли его отца неблагонадежным и интернировали всю семью. При Муссолини неблагонадежным оказался уже сам композитор – из-за еврейских корней жены их семье пришлось долго скрываться. В 1943 году Даллапиккола задумал оперу, где отразилась бы трагедия жертв войны, через пять лет закончил ее. Премьера состоялась на радио в 1949 году под управлением Германа Шерхена, он же дирижировал сценической премьерой год спустя. В течение следующего десятилетия «Узник» звучал около двухсот раз и продолжает исполняться сегодня: недавно оперу ставили в Брюсселе, в Буэнос-Айресе и в Кардиффе, где Дэвид Паунтни объединил «Узника» со вторым актом «Фиделио».
Да, «Узник» ассоциируется и с «Фиделио» Бетховена, и с «Замком герцога Синяя Борода» Бартока, и еще больше с «Воццеком» Берга: под влияние Новой венской школы Даллапиккола попал еще в 1920-е, услышав «Лунного Пьеро», но с серийной техникой в «Узнике» обращается вольно. Слушателю полностью передается свобода, с которой чувствуют себя исполнители: это и Анна Мария Кьюри (Мать), в Прологе она ждет свидания с Узником, ее монолог – отдельный артистический шедевр. Это и Михаэль Надь, чье погружение в роль Узника позволяет пройти с ним весь путь шаг за шагом. Это и Штефан Рюгамер – обольстительный Тюремщик и поистине жуткий Инквизитор. И, наконец, Джанандреа Нозеда с Оркестром Датского радио, погружающие в атмосферу кошмара вначале и оставляющие нам тень надежды в финале.
