Екатерина Мечетина:
Наскоком собрать роллс-ройс в области фортепиано не получится

ЕК Катя, когда вы садитесь за новый, не обыгранный инструмент, какие-то особые сложности испытываете? В Белгороде, к примеру, как вы себя ощущали?

ЕМ Белгородский Steinway оказался очень удобным, контролируемым, управляемым – то есть имеет все достоинства, за которые мы любим эту фирму. Отмечу, что сейчас рояли Steinway стали стандартизированные, предсказуемые. Я вспоминаю, как было лет 20-25 назад. Ты встречался со Steinway, и заранее не были известны его характеристики – он мог быть тугой или легкий, звонкий или глухой… Каждый имел свою физиономию. Сейчас они все близки к какому-то своему «золотому стандарту», и поэтому на первый план выходит мастерство настройщика. Он может его по-разному проинтонировать, по просьбе артиста сделать глуше, ярче, по возможности, облегчить ход клавиш. Знаете, это как Mercedes-Benz: приходишь в автосалон и точно знаешь, какими качествами будет обладать этот автомобиль. Так же и со Steinway сейчас.

ЕК Для инаугурации рояля выбрали два контрастных произведения. Насколько рояль – универсальный инструмент, в одинаковой степени подходящий и для Шопена, и для Рахманинова, и для Шостаковича? Или у рояля тоже может быть большая склонность к какому-то стилю?

ЕМ Со временем, мне кажется, проявится характер. Это поначалу они, как я сказала, стандартизированные. Рояль в процессе взросления тоже приобретает индивидуальные черты. Они как люди: кто-то, к примеру, становится резким, если молотки подсбились. Есть технологии, когда спиливают верхний слой фетра, чтобы выровнять звучание. И даже иногда приходится менять молотки. Нужно следить и за декой, чтобы не появлялись трещины, она не рассыхалась. Для этого и нужны увлажнители. В Сибири гарантированно низкая влажность – 25-30 процентов, что для роялей уже критично.

ЕК Когда закупают орган, то настройщик из России чаще всего проходит специальное обучение – стажировку на фирме-изготовителе. Тот, кто обслуживает Steinway, тоже, наверное, должен был бы пройти такую стажировку на фирме.

ЕМ В идеале – да. Но все равно, упирается все в финансы. На открытии в Белгородской филармонии во время исполнения Концерта №1 Шопена заметно пополз строй. Причин может быть несколько: инструмент только приехал из Германии и всего пару недель находится в данном микроклимате; на сцене достаточно жарко из-за софитов. У него есть увлажнитель, тут все сделано правильно, но, возможно, дерево еще не привыкло. С другой стороны, в конце сентября я играла в Москве, в зале «Филармония-2», где также стоит относительно новый Steinway. Его купили прошлой осенью, и никаких проблем не возникло.

ЕК Все же прошел почти год, рояль уже акклиматизировался.

ЕМ Согласна, но подозреваю, что многое зависит от квалификации настройщика: сейчас он – персона номер один в общении с такими высококлассными инструментами. И срок их жизни напрямую зависит от того, как за ними ухаживают, от состояния механики. Мне доводилось видеть печальную картину, когда у молодого, меньше пяти лет эксплуатации, рояля Steinway не отвечали некоторые клавиши либо двоились ноты от того, что за ним не было должного присмотра.

Случалось, что вызывали настройщика из другого города. Так было в Барнауле: когда на репетиции в Концерте Грига не нажался первый бас, я попросила что-то предпринять. Руководство схватилось за голову и вызвало настройщика из Новосибирска. А это три часа пути!

ЕК Вы упомянули, что настройщик может по-разному интонировать рояль. А как технически делается?

ЕМ Есть специальные инструменты типа шила, которыми они накалывают молотки, и те становятся более рыхлыми, а звук, соответственно, приобретает более матовый колорит. Еще есть способ (не знаю, насколько он сертифицирован, здесь крайне важно личное мастерство настройщика), когда берут состав типа лака, им заливают молотки, и они становятся тверже. Только экспериментировать с этим надо осторожно. Например, есть в Москве такая звукозаписывающая студия «СинеЛаб». Там стоит замечательный Steinway, но он специально отрегулирован под джазовое звучание. Классику записывать там странно, хотя это происходит, и, конечно, большую роль играет звукорежиссерская «химия». Так интересно наблюдать, когда ты сыграл и слушаешь сырую запись, а потом тебе присылают обработанный вариант, и это «земля и небо». И также и голос обрабатывают…

Некоторые пианисты ездят только со своими настройщиками, как Денис Мацуев, которого сопровождает Владимир Спесивцев. Михаил Плетнёв возит не только настройщика, а еще и свой рояль. В последние годы он перешел на Kawai. Очень хорошо могу понять, почему: у Kawai удивительно индивидуальный тембр. В одном из консерваторских классов стоят рядом Kawai и Yamaha – как две разные планеты. Kawai сам звучит, даже если за него садится неопытный студент. С Yamaha нужно больше повозиться. Хотя я большая поклонница и верный друг Yamaha – у меня дома с 1992 года всегда были инструменты этой фирмы. Инструмент выносливый, прекрасный для домашних занятий, держит строй изумительно.

ЕК Ваше личное предпочтение? Если бы, как на Конкурсе Чайковского, тут стояли пять роялей, включая Fazioli, то какой вы бы выбрали?

ЕМ В свое время подобная ситуация у меня возникала именно на Конкурсе Чайковского. Я выбрала Yamaha – потому что клавиатура, которая, как я уже сказала, родная, хорошо мне знакома. На другом конкурсе, не в России, выбора не было, там стоял Kawai. И, возможно, это личное ощущение, но мне показалось, что у него была другая мензура расстояния между черными и белыми клавишами. Не все пианисты замечают, но есть разные формы у черных клавиш: у кого-то они более скругленные на концах, у кого-то – более острые. У Kawai форма окончаний черных клавиш иная, чем у Yamaha. Даже у Steinway каких-то лет встречаются черные клавиши настолько скругленные, что с них просто слетаешь. Последние годы они стали делать их чуть более шершавыми, что намного удобнее. Сцепление с клавиатурой становится таким, что больше гарантий удобства игры. Но это такие тончайшие, субъективные моменты.

Есть рояль фирмы Bösendorfer (она сейчас вошла в Yamaha), у которого в басах дополнительные клавиши. Для чего приделали внизу еще пол-октавы, которая всем мешает? Когда-то мне дали интересное объяснение. Когда подается заявка на тендер, на закупку инструментов, то обычно пишут: «Рояль концертный, длина такая-то, 88 клавиш». И, соответственно, куча претендентов. Но стоит в тендере написать 95 клавиш, то остается только одна фирма. Такая великая хитрость. Только играть на Bösendorfer гораздо сложнее: наш глазомер заточен за многолетние занятия на определенный диапазон клавиатуры. Есть модели, где «лишние» клавиши прикрыты крышечкой, до этого их красили в черный цвет, чтобы глаз видел границу. Но там, где все эти лишние клавиши традиционно белые, это очень мешало, все басы были «мимо».

ЕК Обычно люди смотрят на руки пианиста, но у рояля не менее важен педальный механизм.

ЕМ У белгородского Steinway отличная отрегулированная педаль. Качество педали проверяется снятиями: демпферы должны быть так отрегулированы, чтобы в этот момент не происходило специфического эффекта «всхлипывания», когда струны начинают давать неприятный отзвук вместо исчезновения и филирования звука. И художественный образ напрочь рушится. Но здесь на концерте все работало просто идеально.

ЕК Доводилось ли вам раньше принимать участие в инаугурациях рояля?

ЕМ Да. В 2007 году я была приглашена в Курскую филармонию на презентацию Steinway, а прошлой осенью в Старом Осколе играла на открытии концертного рояля «Михаил Глинка», изготовленного санкт-петербургской фирмой «Нева-Саунд». Инструмент был приобретен в рамках национального проекта «Культура», а создан по программе импортозамещения в коллаборации с фирмой Bechstein. Получился достойный кабинетный рояль, по размеру сходный с серией Yamaha C-3, C-5. Он около двух метров в длину – для школы то что надо. «Михаил Глинка» приятно звучал, тембр у него скорее мягкий, чем остренький. По поводу выносливости механики ничего не скажу: один концерт он выдержал, но дальше в динамике я его не наблюдала.

ЕК Катя, вы верите, что мы сможем в России создать адекватного уровня свой Steinway?

ЕМ Пока не ставится в принципе такая задача. У нас вообще должно быть производство как таковое. Его невозможно начать сразу с высокой точки, потому что все было «убито». А ведь многие еще помнят наши пианино «Лирика», «Калужанка», мне в детстве в Пензе как-то попалось пианино «Сура-2», ядовито-розового цвета. Возрождающееся сейчас усилиями свыше производство фортепиано опирается на западные аналоги. Делают инструменты на основе Bechstein, Petrof, Hoffmann (дочерняя фирма Bechstein), есть еще корейский Samick.

Минпромторг заинтересован в развитии этого направления, меня и нескольких моих коллег регулярно просят протестировать новые российские пианино (реже – рояли). И я везде говорю о том, что нам нужно учебное заведение для настройщиков. У нас есть замечательные мастера: в Московской филармонии – Артем Деев, в консерватории – Константин Феклистов, прекрасные специалисты Алексей Кравченко, Алексей Шубин, не говоря уже о нашем легендарном Евгении Артамонове. Они могут передавать секреты профессии, которую не освоишь дистанционно, по учебнику.

ЕК Как происходит тестирование?

ЕМ Вслепую: название фирмы заклеивают, и мы играем, потом описываем словами свои впечатления от звука и физических ощущений при игре. Это происходит уже на протяжении пары лет. Производители прислушиваются, пытаются усовершенствовать модели – процесс идет. Например, модель «Николай Рубинштейн» достаточно успешная, ее часто заказывают в детские школы в регионах. Гарантия – три года, в течение которых пианино должно продержаться без серьезного ремонта. Пока динамику только отслеживаем – три года еще не прошло. Мне кажется, что крайне важна обратная связь.

ЕК По-хорошему, человека, который участвовал в презентации, надо было бы приглашать раз в год как эксперта, чтобы он мог увидеть динамику.

ЕМ Конечно, хотя местные профессионалы тоже способны за этим проследить. И мы опять крутимся вокруг проблемы настройщика. Необходимо постоянно проводить встречи, курсы, знакомя с последними усовершенствованиями в области технологий.

ЕК А где проходит тестирование?

ЕМ Последняя наша встреча состоялась в Минпромторге, в Москва-Сити. Там есть демонстрационный зальчик, где было выставлено несколько эталонных образцов от разных производителей. В принципе, все идет неплохо. За два года произошла явная эволюция этих пианино, они становятся более красивыми по тембру, удобнее по клавиатуре. Другой вопрос, что пока они не доходят до уровня пианино Yamaha или Steinway. Но ставится ли такая цель? Если они будут слишком дорогие, то закупать их будут меньше.

ЕК От чего зависит стоимость?

ЕМ От качества древесины, от выделки, от мастерства работников, которые вытачивают детали. Насколько я понимаю, концертный Steinway делается вручную. А серийные Yamaha «консерваторской» серии С – это конвейерное производство. Разные задачи: одни – для обучения, другие – для концертных залов. И стоить одинаково они не могут. Мечталось, чтобы мы стали конкурентами этим гигантам… Но должно пройти время, посмотрим… Наскоком здесь собрать Rolls-Royce в области фортепиано не получится.

ЕК Как английский газон, который возделывают столетиями. Скажите, а если рояль сделан не из стандартных материалов, с необычным корпусом, стеклянной крышкой (бывают и такие) – это влияет на звучание?

ЕМ Думаю, да. Вернемся к упомянутому Fazioli. На нем играть трудно: неведомая четвертая педаль, огромная мощность звука. Он трудно управляемый без привычки. Как спортивный автомобиль в центре Москвы: красивый, модный, но бесполезный. За пару недель занятий привыкнуть, наверное, возможно, но в реальной практике пианист приезжает на концерт, у него день репетиции и на следующий – уже выступление. Я знаю, как обращаться со Steinway, с Yamaha, чуть меньше – с Kawai. Кстати, на всех юбилейных вечерах Сергея Леонидовича Доренского мы играли на Kawai. Он дружил с президентом фирмы.

ЕК А что вы скажете про китайский рояль, с которым мы познакомились на XVI конкурсе Чайковского?

ЕМ В Китае поставили задачу создать свои инструменты на несколько лет раньше, чем у нас. Но стандартные китайские пианино от наших мало отличаются по уровню. Я не большой их поклонник и редко имею с ними дело, но, по отзывам ребят на конкурсе, рояль Yangtze River оказался удобным. Подозреваю, что у этой марки в основе технологии Steinway, но высокий процент локализации. Такой же процесс идет и у нас: начинали мы с 5-7 процентов, условно говоря, с отечественных отверток. Пришло пианино Hoffmann из Чехии, и ему тут прикрутили колесики. Теперь уже дошло примерно до 35-40 процентов. Выйдем ли мы на уровень известных марок? Steinway отпраздновал 150-летие, Yamaha больше 100 лет, у нашего производства фактически младенческий возраст.

ЕК Как вы относитесь к цифровым электронным пианино, которые в быту теперь вытеснили «живые» инструменты?

ЕМ Я придумала проект для сельских домов культуры. У Yamaha есть инструмент серии Avant Grand. Его принципиальное отличие от других электронных инструментов в том, что его клавиша – ровно так же, как на настоящем живом инструменте, – соединена сложными механизмами с молоточком, и когда играешь на нем, ощущения практически те же, к которым мы привыкли на акустическом рояле. Просто молоточек бьет в данном случае не по струне, а по датчику, и дальше вступает в дело электроника. Пианино компактное, весит всего 102 килограмма, есть выходы на колонки и наушники. Что мы придумали? Взять его и поехать играть концерты в Дома культуры, где сделан ремонт, где есть хорошие залы, но нет инструментов. А может быть, даже туда, где еще и не сделан ремонт. Люди живут везде! Такая модель Yamaha решает проблему, и поддержка Фонда президентских грантов даст возможность провести в разных областях такие турне. Пилотный проект пройдет в Самарской области, уже есть все договоренности. Почему бы дальше не быть Белгороду? И мне хочется (пусть не покажутся некоторым пафосными мои слова!) пойти дорогами Святослава Рихтера – он не гнушался ездить по самым отдаленным уголкам, где стояли пианино. Сейчас пришло понимание, что по всем морально-этическим установкам люди не должны страдать от того, что они живут не в большом городе, а в селе. У меня есть команда единомышленников, куда входят Катя Мочалова, Игорь Федоров, Никита Борисоглебский, Сергей Антонов. Несколько человек, с которыми мы поговорили и решили, что готовы потратить на это свое время и силы. Искусство должно идти к людям, иначе мы «теряем» огромную часть населения в культурном плане. Хочу это исправить.