Владимир Юровский:
Мы руководствовались принципом «спасать» композиторские имена

Из всех выпусков фестиваля «Другое пространство» нынешний – самый многострадальный, так как его программа менялась как минимум четыре раза. Когда объявили первый жесткий локдаун, мы даже не обсуждали возможность проведения и формат предстоящего фестиваля – мы просто ждали развития событий. После того как властями вновь были разрешены концерты, естественно, зашла речь о «Другом пространстве». О проведении его только в режиме онлайн мы не задумывались, рассматривали только вариант с публикой в зале, так как одной из важнейших составляющих фестиваля является живой контакт слушателей с новой музыкой. Конечно, мы учитывали ограничения (не более семидесяти музыкантов на сцене и другие) и уже из этого исходили при составлении программы. Так, пришлось отказаться от исполнения нескольких крупномасштабных сочинений. Это Redshift для большого оркестра с электроникой Владимира Тарнопольского, заказанное Алексею Ретинскому сочинение для ударных с оркестром (солистом должен был выступить Константин Наполов). Правда, отмена последнего произошла по инициативе самого автора: к проекту был привлечен голландский фонд, и, вероятно, из-за пандемии в этом направлении все застопорилось. Поэтому сам композитор, чувствуя, что новое сочинение сейчас не будет востребованным, предложил перенести премьеру. Я согласился с тем, что, действительно, логичнее отложить это до лучших времен, тем более в нынешних условиях композитор был бы сильно ограничен в составе участников. В итоге мы взяли в программу другую пьесу Ретинского – C-dur для струнного оркестра. Ее еще ни разу не играли в России в концертных залах. Насколько я знаю, она была лишь записана в качестве музыки к фильму «Медея» Александра Зельдовича. Так что это тоже можно считать премьерой.

Мы сохранили исполнение пьесы Ольги Раевой «Нежный ветер Элизиума», однако пришлось поменять солиста на солистку: скрипач Сергей Крылов не смог приехать, и его место заняла Елена Ревич. Многократно переделывали программу своего концерта наши гости из Парижа Ensemble InterContemporain, они появятся в Москве в сильно сокращенном составе. Планируя события «Другого пространства», мы руководствовались принципом «спасать», прежде всего, композиторские имена, если не представлялось возможным «спасти» само сочинение (как в случае с Тарнопольским и Ретинским). И нам это удалось!

Много времени ушло на поиски программы для Российского национального молодежного симфонического оркестра, который открывает фестиваль. Считаю, что это действительно знаковое событие – юному коллективу и молодому, очень талантливому дирижеру Валентину Урюпину оказали такое доверие. Но в этом есть свой глубокий смысл: новая музыка принадлежит будущему, а молодые музыканты и есть будущее исполнительского искусства, так что кому, как не им, радеть за ее продвижение. К тому же встреча с необычными стилистическими особенностями той музыки, которую они будут играть, пойдет им на пользу. К сожалению, и в концерте РНМСО не обошлось без проблем с солистами: не смогли приехать Пьер-Лоран Эмар и Тамара Стефанович. Но в результате программа, сложившаяся благодаря нашему сотрудничеству (и благодаря активному участию Валентина Урюпина), получилась яркой, интересной и достойной того, чтобы стать первой в фестивале.

Несмотря на новое постановление Мэрии Москвы о сокращении количества слушателей до 25 процентов, я надеюсь, что «Другое пространство» сможет пройти в формате офлайн и будет иметь не меньший резонанс у публики, музыкальной общественности российской столицы, чем предыдущие выпуски, хотя, повторюсь, его судьба складывалась непросто, и неоднократно казалось, что она висит на тоненьком волоске. Конечно, сейчас общественная активность находится в таком подвешенном состоянии практически во всем мире. Достаточно взглянуть на Германию – пионера в послаблении сдерживающих карантинных мер после первого локдауна. Теперь же с начала ноября там отменены все концертные события минимум на месяц. Так что если сравнивать с этим примером, то все могло бы быть намного хуже.

Что касается моих выступлений на «Другом пространстве», то помимо Госоркестра я появлюсь в концерте с Musica Viva (с ними я встречался один раз, девять лет назад в довольно необычной программе). Руководитель этого коллектива Александр Рудин, с которым меня связывает многолетнее знакомство и дружба, лично попросил меня продирижировать «Медитацию» для виолончели и камерного оркестра Валентина Сильвестрова – одно из наиболее интересных, радикальных сочинений, относящихся к раннему периоду творчества этого композитора (1972). Произведение довольно продолжительное – получасовое симфоническое полотно, при этом сам оркестр небольшой по сравнению с его же Третьей симфонией «Эсхатофония», которую мы когда-то играли в Москве с ГАСО. Но в отношении стиля эти два сочинения имеют много общего. В «Медитации» много алеаторических приемов, нетрадиционных техник звукоизвлечения. В ней присутствуют даже элементы акционизма, которые нам придется если не отменить совсем, то достаточно сильно отредактировать: в кульминационной точке гаснет свет, и, начиная с дирижера, все музыканты должны поочередно зажечь спичку, чиркая ею о коробок, что дополнительно создает звуковой фон, и затем громко ее задуть. Такую смесь визуального и звукового эффектов, к сожалению, придется чем-то заменить из-за соображений пожарной безопасности. С моей точки зрения, это немного наивный радикализм поздних 1960-х – начала 1970-х годов, который сегодня может быть и не сработал бы, но мы постараемся, насколько это возможно, наметить замысел Сильвестрова.

Впрочем, основные сложности «Медитации» – не в зажигании спичек, а, собственно, в организации музыкального пространства, для чего и необходим дирижер: три четверти партитуры выписаны алеаторически, без обозначения метроритмических связей внутри тактов. По замыслу Сильвестрова эти якобы свободные линии все равно должны сочетаться между собой по вертикали, и дирижеру приходится исхитряться и придумывать невероятную систему знаков для того, чтобы показать музыкантам, кому и где нужно играть вместе, не путая при этом остальных. К примеру, там есть свободный такт с восемнадцатью сигналами. Как такой такт показать музыкантам? Пальцев на руках недостаточно, чтобы обозначать цифры от 1 до 18. Значит, придется что-то придумывать. Кстати, «Медитация» посвящена Геннадию Рождественскому, но он ее никогда не исполнял. В анналах истории осталась лишь интерпретация 1976 года дирижера Игоря Блажкова и виолончелиста Валентина Потапова в Киевской филармонии. Позднее, на фестивале «Миры Валентина Сильвестрова» в Екатеринбурге в 1990 году некоммерческую запись «Медитации» осуществил Уральский филармонический оркестр с Андреем Борейко и солирующим Александром Рудиным. Сам Рудин выпустил «Медитацию» шесть лет спустя – в 1996-м с Musica Viva.

Основной мой концерт пройдет в последний день фестиваля. Помимо двух уже упомянутых мировых премьер Алексея Ретинского и Ольги Раевой, в программе фигурирует пьеса сербско-германского автора Марко Никодиевича – Gesualdo Dub – небольшой концерт для фортепиано и ансамбля (солист Юрий Фаворин). А потом мы отдадим дань мастерам Ассоциации современной музыки: в этом году исполняется тридцать лет с момента основания этого сообщества. Среди его основателей были Александр Вустин и Владимир Тарнопольский. Возглавлял Ассоциацию Эдисон Денисов, чью память мы почтили на прошлом фестивале. А в этот раз у нас два знаковых сочинения – Владимира Тарнопольского и, к сожалению, ушедшего от нас в апреле Александра Вустина.

«Маятник Фуко» для большого ансамбля – достаточно известное произведение Тарнопольского. Первое исполнение состоялось в 2004 году, за ним последовала вторая версия 2011 года. «Маятник» довольно много играли в России – он занял прочное место в репертуаре «Студии новой музыки». Сейчас за него взялись музыканты ГАСО. Что касается Вустина, то его сочинение имеет двойное символическое значение. В 1984 году Александр Кузьмич написал Концерт для ударных и камерного оркестра, который получил название «Посвящение Бетховену». Включив его в нынешний фестиваль, мы таким образом отдаем дань и его автору, и юбиляру года – Бетховену. Имя еще одного композитора, ушедшего от нас во время пандемии, – Дмитрия Смирнова упоминается на фестивале в посвящении сочинения. Антон Сафронов написал Фортепианное трио памяти Вустина и Смирнова. Так случилось, что эти два композитора почти одновременно ушли из жизни, с разницей всего в десять дней. Это коллеги, друзья, соратники, которые вместе создавали АСМ, вместе продвигали российскую новую музыку.

Хочу отметить, что у нынешнего «Другого пространства» нет единой идеи. По самой ранней задумке мы должны были исполнять преимущественно вокальную музыку, но в связи с пандемией реализация этой идеи стала практически невозможна. Так что здесь нет одной магистральной идеи. Я бы сказал, что это своего рода «бюллетень состояния здоровья» новой музыки в целом и в России в частности. К примеру, «Музыка к застолью Короля Убю» Циммермана (его сыграет РНМСО) – сочинение, которое никогда прежде не исполнялось у нас, поэтому мы продолжаем развивать идею, что невозможно прыгнуть в двадцать первый век, минуя век двадцатый. Все, что мы не успели услышать из-за опущенного железного занавеса или из-за советской цензуры, мы должны открыть для себя постфактум, извлечь для себя какие-то уроки, при этом двигаясь вперед.

Владимир Юровский: Я расцениваю нынешнюю ситуацию как войну с невидимым врагом