Тридцать пять карьерных лет – это вообще что? К примеру, это руководитель крупной компании, удачливый коммерсант, главврач частной клиники или состоявшийся профи от науки… Впрочем, ни одна из этих ролей с героями нашего рассказа не соотносится никак. Нет, безусловно, все они – вполне взрослые и, более того, состоявшиеся мужчины, среди которых – опытный наездник и владелец предприятия конного туризма, пара крепких полиграфистов, два дипломированных композитора, четыре профессиональных музыканта, драматург и, наконец, одна натуральная живая легенда русского рока. Но в совокупности они представляют собой нечто, что хоть и имеет собственное название и даже отчасти определение, но не обладает ни возрастными, ни стилистическими признаками – во всяком случае, в понятных массам системах координат. Пожалуй, пора представить: московская рок-группа «Вежливый отказ». В этом году ей исполняется тридцать пять лет.
Эти парни – когда втроем, когда всемером – всегда были наособицу, а окружающее культурное пространство все время хотело их каталогизировать, поставить на полочку, в строй по ранжиру. Регги, авангард, авант-рок, даже джаз-рок и «банда метафизических декадентов» – каких только ярлыков не лепили «Вежливому отказу», а группа даже не отказывалась вежливо – она являла собой этот самый отказ и продолжала заниматься тем, чего душа просила.
С самого начала в этом удивительном «кружке музыкальных изысканий» царил рациональный и во многом перфекционистский подход к «ремеслу». Конечно, решающую роль здесь играла воля лидера, гитариста и вокалиста Романа Суслова. Нужно, конечно, отчетливо понимать, что вряд ли где еще, кроме стен МИФИ, могла родиться столь прихотливая формация – рок-группа, в чьей музыке сплелись авангардный джаз и академические паттерны, положенные на невероятно прихотливую песенную ритмику.
«Я не могу группу “Вежливый отказ” приткнуть туда, где она бы звучала в правильном месте для правильной аудитории. Организовать это невозможно – именно вследствие того, что мы занимаемся тем, для чего и названия-то нет. Классификации не поддается», – говорил Суслов несколько лет назад. Перфекционизм лидера мог сослужить скверную службу группе, которая рисковала остаться в узком кругу слушателей, прошедших тщательную проверку… Сам Суслов, впрочем, возражает: «Это не перфекционизм, а повышенная требовательность к гармоничности». Пусть, но, так или иначе, все сложилось так, как сложилось.
Когда начиналась их история, время располагало к любым вариациям. Состав формировался на быстром ходу. Ушел из группы один из ее основателей, автор названия и части музыки и текстов Петр Плавинский; неистовый хореографический миманс Гора Оганисяна с веревкой и кусками сырого мяса уступал место лаконичной статике; перестал выходить на сцену со своими яркими стихами один из основателей группы поэт Аркадий Семенов (он потом станет автором собственного проекта «Солдат Семенов» и вернется в «Отказ» с двумя текстами для альбома «Гуси-Лебеди»); пианист Дмитрий Шумилов переключился на бас-гитару, ранее уступив позицию вокалиста лидеру группы. Первые альбомы, снискавшие удивленные похвалы доморощенных рок-критиков, внезапно обратились в полноценную, не по-советски оформленную пластинку фирмы «Мелодия», выпущенную тиражом аж 125 тысяч экземпляров… Именно на ней впервые появились фри-джазовый импровизатор и философ трубач Андрей Соловьев и заслуженный скрипач русского рока Сергей Рыженко.
Впрочем, костяк группы сформировался быстро: Суслов, Шумилов, Митин. Митин – один из самых необычных и, главное, не разменивающихся больше ни на какие проекты барабанщиков Москвы. Почти сразу к ним добавились пианист Максим Трефан (клавишник в «Коррозии металла», «Николае Копернике» и «Альянсе») и – немаловажный фактор – звукорежиссер Андрей Пастернак. Забегая вперед, отметим: Андрей, немало сил приложивший и к другим коллективам и проектам, бессменный звукореж «Программы А» и более поздних ТВ-проектов с живым звуком, остается по сию пору верен «Отказу». Кстати, именно Пастернак отметил отличавшие «Отказ» и столь несвойственные по большей части русским музыкантам вообще серьезный подход к так называемому творчеству и рациональность. «Я настолько был выучен “Отказом”, их уверенностью в том, что все должно быть как-то музыкально логично, что со многими потом было трудно: я был недоволен тем, как они подходили к созданию аранжировки. Мне казалось это слишком простым», – говорил он мне несколько лет назад. Повторим: для одного из самых авторитетных в России звукорежиссеров до сих пор «Вежливый отказ» является одним из краеугольных критериев качественности и серьезности.
Эта серьезность, эта истовость, это последовательное стремление к гармонии наряду со стилистической неясностью и есть то, что, на мой взгляд, являет собой движущую силу «Отказа» и гарант его выживания. Да нет, какого выживания – яркой творческой жизни даже сейчас, на тридцать пятом году карьеры.
Ключевой элемент непростой истории «Вежливого отказа» – сусловский подход к творчеству. Мало того, что у каждой пьесы (просто песнями эти произведения перестали быть довольно быстро) расписана полноценная партитура, так еще и главный демиург коллектива последовательно, как и подобает ученому худруку, решает поставленные самому себе задачи в альбомах группы. Если виниловая пластинка на «Мелодии» была первым подведением итогов раннего андерграундного бытования, изданные в Финляндии «Этнические опыты» – работой с фольклорными архетипами, а последовавший за ними «И-и раз!..» – постижением и ретранскрипцией танцевальных паттернов, то «Коса на камень» и «Герань» – серьезной работой с деконструкцией слова и в то же время – с современной поэзией. Так в группе появились тексты признанного сегодня классиком Григория Дашевского.
Позже история группы пойдет своим чередом. Роман Суслов уедет в деревню разводить коней, вернется, снова уедет – в другую деревню и за другой надобностью; «Отказ» временно прекратит существование и снова вернется на сцену (по словам Шумилова, этот перерыв «…послужил нам во благо. У нас тогда была довольно интенсивная концертная деятельность, какая-то хаотичная и дурацкая, и ее прекращение стало прекрасным поводом подумать, где мы, и что делать дальше»). Вместо выбывшего из строя Максима Трефана за клавишными окажется полноценный академический композитор Павел Карманов, на постоянную работу в коллектив придет ставший драматургом Андрей Соловьев, и наконец, штатным скрипачом коллектива станет Сергей Рыженко. Затем Макс Трефан, недавно ставший дипломированным композитором, вернется в группу, как и саксофонист Павел Тонковид, много лет в ней отсутствовавший.
Залогом неизбывности существования «Вежливого отказа» является отмеченный Шумиловым еще в ранние 1990-е факт: «…мы не связаны с “Отказом” материально. У нас у каждого другие источники дохода, и это развязывает руки: мы играем, что хотим».
Последние годы – цепь творческих триумфов группы. Наконец изданы на физических носителях лейблом «Геометрия» ранние альбомы группы – «Опера-86» и «Пыль на ботинках». Вышли «Гуси-Лебеди» и «Военные куплеты» – концептуальные программы, в которых стало очевидно, что группа, во-первых, в очередной раз отказывается проходить по какому бы то ни было ведомству, а во-вторых – что нет на отечественной сцене группы более русской, то есть наследующей лучшим образцам отечественной академической и народной музыки, несущей в себе русский мелос. И тут вполне уместно вспомнить, что едва ли не лучшей в России этнической певице Инне Желанной на рубеже 1980–1990-х аккомпанировала именно «отказовская» ритм-секция. Что до кажущейся провокации, заложенной и в названии, и в содержании «военной» программы, то и тут Суслов очень вежливо отвергает любые прямолинейные интерпретации: «…песни со временем никак не связаны, никаких аллюзий. У меня была танцевальная программа, которая была нетанцевальной, были “Этнические опыты”, которые тоже к этнике мало имели отношения. И военная программа тоже, в общем, не военная». Можно попробовать угадать, как он прокомментирует формирующуюся уже три года программу «Романсы», в спину которой дышат совсем новые – и совсем неожиданные – пьесы.
Сегодня, когда «Вежливый отказ» празднует юбилей, становится очевидным, что, как и раньше, круг его слушателей чрезвычайно широк и никак не зависит от возрастных и любых других ограничений – более того, он странным образом растет и ширится. Думается, если спросить произвольно у каждого из этих людей, что они думают о группе, ответы наверняка будут разными. На то и большая картина, чтобы всякий видел ее по-своему.
А в том, что она большая, даже значительная, сомнений ни у кого, думаю, давно нет.
