События
Общее ощущение: культура отправлена в локдаун. Нам постоянно показывают, что метро, самолеты, магазины, общепит – это важно, это необходимые для жизнедеятельности вещи. А концерты, театры, музеи, школы – это что-то второстепенное, то, что может подождать.
Нам предложили замену – онлайн-трансляции. Но и качество звука, и специфика восприятия, и эмоциональные ощущения тут совершенно иные и не в пользу экрана. Подпишемся под репликой скрипачки Патриции Копачинской: «Мне трудно воспринимать музыку в компьютере – как и еда, она должна пахнуть, быть вкусной и попадать в желудок. В другом виде она оставляет меня голодной».
В начале сезона 2020/2021 многие симфонические коллективы пришли к выводу, что заранее расписанные программы концертов придется менять, исходя из новых требований по сдерживанию распространения ковидной инфекции. Исполнение масштабных произведений с увеличенным составом оркестра и хорами теперь не представляется возможным, так как не соответствует актуальным нормативам, согласно которым на сцене одновременно могут находиться максимум семьдесят человек. Сочинения с меньшим количеством участников, а также редакции известных партитур, предназначенные для редуцированного состава, получили зеленый свет и все чаще заменяют собой распространенные и более привычные для симфонических программ опусы. Впрочем, эти временные меры обошли стороной барочников и тех исполнителей, чей репертуар состоит преимущественно из музыки эпохи классицизма. Остальным же остается мириться с тем, что симфонии Шостаковича или Малера вернутся в концертные программы спустя какое-то время.
В августе концертные площадки должны были сократить длительность выступлений до часа. Дирижеры и оркестры, впервые встретившиеся после карантина, руководствовались при выборе пьес в меньшей степени творческими соображениями и ориентировались скорее на формальное соответствие произведений обозначенным требованиям. Конечно, публика, изголодавшаяся по полнокровному звучанию самого идеального инструмента, могла недополучить той дозы эйфории, на которую рассчитывала. К счастью, правило концерта в одном отделении просуществовало недолго.
Уходящий 2020 год выставил особые требования к творческим людям, и персоной, проявившей не только большую артистическую, но и гражданскую активность, стал Юрий Башмет. Для него год начинался с презентации нового московского фестиваля, прошедшего в конце января – начале февраля на восьми столичных площадках. Громким событием стала премьера хоровой оперы «Сказ о Борисе и Глебе» Александра Чайковского, чье дальнейшее шествие по городам России, начавшееся дальше на Зимнем фестивале искусств в Сочи, оборвала пандемия.
В период самоизоляции Юрий Башмет не только откликался на предложения Московской филармонии и Московской консерватории участвовать в онлайн-концертах без публики, но и сам инициировал несколько серьезных проектов: финансовую поддержку артистам, оказавшимся в тяжелом положении, сложный проект мультитрековой записи песни «День Победы», объединивший онлайн музыкантов и хоры со всей России, онлайн-концерт с Мамаева кургана. Эти патриотические акции дали возможность для творческого самовыражения сотням артистов и стали важным моральным стимулом для них. Юрий Башмет и Русское концертное агентство оказались во главе первого после периода самоизоляции фестиваля с публикой, прошедшего летом в подмосковном Клину. Это пьянящее чувство возвращения к свободному общению, к встрече с живым искусством, которое подарил тогда Фестиваль искусств П. И. Чайковского, невозможно забыть. Быть первым, стать застрельщиком, взять на себя ответственность и повести за собой людей – на это требуется мужество и внутренний огонь, которые в этот нелегкий год продемонстрировал нам Юрий Башмет.
Весной, в условиях форс-мажорной ситуации тотального закрытия всех культурных площадок Московская филармония оказалась лучше других готова к новому формату работы. Продолжить сезон, не дать музыке затихнуть – такие задачи стояли на повестке дня. В 20-х числах марта филармония объявила старт «Домашнего сезона». Трансляции велись из пустого Зала Чайковского, на сцене – регламентированное количество участников. Инициативу поддержали многие музыканты: Борис Березовский, Николай Луганский, «Виртуозы Москвы», Андрей Гугнин, Борис Андрианов, Никита Борисоглебский, «Солисты Москвы» и другие. Открывавший «Домашний сезон» Денис Мацуев признался, что играть концерт в зале без публики – тяжелое испытание даже для «закаленных в боях», не говоря уже о людях с тонко организованной нервной системой.
В последний летний месяц, когда эпидемиологическая ситуация стабилизировалась, и ежедневный прирост заболевших в Москве был сведен к минимуму, филармония досрочно вернулась к работе: после четырех месяцев тишины возобновились онлайн-трансляции live-концертов. «Возвращение живого звука» состоялось 7 августа. На сцену КЗЧ поднялся Денис Мацуев в сопровождении дирижера Валентина Урюпина и Российского национального молодежного симфонического оркестра. Эстафету перехватили гости из Санкт-Петербурга – Валерий Гергиев привез оркестр и хор Мариинского театра. Ходили слухи, что при содействии Валерия Абисаловича в начале сентября пересек закрытую российскую границу Люка Дебарг – его клавирабендом, посвященным Скарлатти, и двумя выступлениями с оркестром филармонии официально открылся сезон 2020/2021.
К середине осени стало ясно, что отмен и переносов не избежать. Тем не менее власти Москвы, осознавая все критическое положение экономического сектора, приняли решение не вводить повторно тотальный карантин. Ограничения в сфере культуры, коснувшиеся заполняемости залов, конечно, трудно назвать гуманными. Однако концертные площадки сохранили за собой право на проведение мероприятий. Так, Московская филармония героическими усилиями провела фестиваль актуальной музыки «Другое пространство».
Что еще можно назвать событием года, если не долгожданное возвращение Дмитрия Чернякова в Большой театр? На главной сцене страны режиссер впервые после огромного перерыва поставил оперу Римского-Корсакова «Садко». Почему его так долго не приглашали или он сам не соглашался – остается только догадываться.
Многочисленные поклонники ждали возвращения блудного сына на родину и до пандемии регулярно ездили на его премьеры в другие страны. Вероятно, по одной простой причине: Черняков открывает для нас в оперной классике что-то новое и, безусловно, нужное. Причем делает это не «хитрым» способом через парадоксы собственной фантазии, а всегда идет самым сложным путем, добывая режиссерские идеи непосредственно из самого материала.
История взаимоотношений Дмитрия Чернякова с Большим театром интересна, но проста как три копейки. Все шло своим чередом, воспринимали новаторство скандально, но без агрессий: «Похождения повесы», «Евгений Онегин», «Воццек». А вот в 2011-м что-то пошло не по плану: спектакль «Руслан и Людмила», поставленный уже в совершенно ином ключе совместно с Владимиром Юровским за дирижерским пультом, не на шутку смутил скептиков и любителей вельветового нафталина. Ничего удивительного тут нет: тогда еще, как говорится, время не пришло.
В новом «Садко» Черняков, по-видимому, запрограммировал проверку: вдруг спустя почти десять лет мы уже готовы отказаться от зашоренности? Тем, кто в использовании мотивов старых декораций и в «люрексе» подводного царства иронию считал, открылись смыслы «Парка желаний», а тем, кто тонкого юмора не понял, тоже было чему порадоваться.
Так или иначе, спектакль стал ключевым событием минувшего театрального сезона: смысловые пласты, найденные и вскрытые режиссером (в основном они касаются психологизма человеческих отношений на примере героев оперы), уже многим были понятны и не вызывали отторжения. Проверку, судя по всему, мы успешно прошли, значит, новые работы Чернякова в России не заставят себя долго ждать.
Перелеты артистов и освоение ими новых сцен в этом году были более чем затруднены, но именно поэтому мы получили возможность послушать дома тех из наших, кто уже принадлежит мировой сцене. Барометр оперной погоды – премия Casta Diva, недавно как раз учредившая номинацию «Взлет». Как в 2019 году премия зафиксировала успех молодого тенора Богдана Волкова, так в 2020-м она заметила взлет сопрано Елены Стихиной. Ее восхождение можно назвать стремительным. Хоть и учившаяся в Москве, Стихина стала петь сольные партии на сцене Приморского театра во Владивостоке, где ее заметил Валерий Гергиев. Мировая карьера Стихиной началась в 2017 году с выхода в партии Саломеи на сцену Мариинского театра. С тех пор она уже спела на ведущих сценах мира, включая Метрополитен-оперу и Зальцбургский фестиваль, а также площадки Берлина, Мюнхена, Дрездена, Парижа.
Репертуар Елены Стихиной простирается от Моцарта до Прокофьева, она быстро запоминает партии в итальянских, немецких и русских операх. Ее лирико-драматическое сопрано преодолевает тяжелые партии в операх Вагнера и Рихарда Штрауса, при этом звуча мягко, наполненно и без усилий.
В 2020 году Стихина снова спела Саломею, теперь уже в спектакле театра «Новая Опера», легко войдя в затейливый рисунок роли, придуманный современным режиссером Екатериной Одеговой. На церемониальном концерте премии Casta Diva Стихина успела побывать вердиевской Аидой, вагнеровской Сентой из «Летучего голландца», Маршальшей из «Кавалера розы» Штрауса и самой беллиниевской Нормой, в честь которой названа премия. Стихина оказалась не только превосходной солисткой, но и надежной партнершей, и талантливой актрисой. Она стала главной героиней концерта, несмотря на соседство со старшими звездными коллегами, такими как Екатерина Губанова и Евгений Никитин.
Елена Стихина должна была завершить год «Аидой» в Нидерландской опере в постановке Дмитрия Чернякова, однако весь блок спектаклей, увы, отменен.
Утрат в этом году было немало, и каждая смерть на фоне бушующего ковида воспринималась как личное горе. Такие эпохи бывали в истории человечества: вспышки чумы на протяжение тысячелетий, холера, оспа… Но для благополучного и высокотехнологичного XXI века осознание того, что есть нечто, неподвластное рациональному подходу, уже трагедия. Дирижер Александр Ведерников (1964–2020), композиторы Дмитрий Смирнов (1948–2020), Александр Вустин (1943–2020), Сергей Слонимский (1932–2020)…
Они принадлежат разным поколениям, но теперь мы пытаемся осознать, что выделяло этих художников, всегда ли мы были к ним дружелюбны, хотели ли вести с ними диалог, принять их систему художественных ценностей?
Дмитрий Смирнов, по словам друзей, за неделю до ухода написал в Facebook (организация, деятельность которой запрещена в РФ): «Я счастлив, что побывал на этой земле». В этом чувстве приятия бытия, наверное, заключена вся человеческая философия. Остались музыка, записи, которые сохранят живую частицу их творческой индивидуальности для неравнодушных потомков.
