Развод по-сибирски

История «Нина Ананиашвили и новосибирский балет» уложилась в неделю: 6 января худрук Тбилисского театра сообщила грузинскому отделению «Радио Свобода», что она возглавит балет в Новосибирске, 9 января «руководство новосибирского театра» (то есть, разумеется, сам Владимир Кехман) сообщило о приостановке контракта с Ананиашвили, так как «руководство театра считает, что оглашать имя руководителя до официального представления его коллективу – крайняя степень неуважения к артистам труппы». 13 января на сайте театра появилось краткое официальное сообщение: «В результате переговоров художественного руководителя НОВАТа Владимира Кехмана с Ниной Ананиашвили принято решение о расторжении ранее заключенного контракта по соглашению сторон.» И это счастливый финал – потому что знаменитая балерина вряд ли бы смогла успешно руководить балетом в Сибири.

«Начальством» Нина Ананиашвили впервые стала довольно давно – и нет, не тогда, когда в 2004 году возглавила театр в Тбилиси. В 1998–2000 годах, когда художественным руководителем балетной труппы Большого театра был Алексей Фадеечев (давний партнер балерины), фактически идеологом, создателем художественной политики театра была именно Ананиашвили, не занимавшая никакого официального поста. Те годы принесли несколько удачных премьер – Большой наконец всерьез познакомился с творчеством Джорджа Баланчина, с дивным балетом «Сны о Японии» дебютировал в главном театре страны Алексей Ратманский (который до того поставил знаковые «Прелести маньеризма» для компании солистов, выступавших с Ананиашвили в антрепризных концертах), грянула чрезвычайно успешная (по сей день) «Дочь фараона» в постановке Пьера Лакотта. Собственно, когда в 2000 году театр жил ожиданием скорой отставки Владимира Васильева (великий танцовщик оказался, как мы помним, не слишком удачливым менеджером), ни у кого сомнений не было что следующим балетным начальником (без сверх-начальника над ним) станет Алексей Фадеечев, ну а фактически руководить будет Нина Ананиашвили. Кто уж там возглавит театр (понятно, что снова балетного человека так высоко не поставят) – не так уж важно, политика в танцах будет определяться этим тандемом. Но оказалось, что главный начальник все-таки важен: назначенный на пост Геннадий Рождественский решил грубо вмешаться в балетный репертуар, сняв с афиш сверхуспешную «Дочь фараона» на том только основании, что в ней плохая музыка (ну, Цезарь Пуни и не претендовал быть Чайковским). Ананиашвили и Фадеечев публично восстали, и им пришлось покинуть театр.

Тогда много говорили об утерянных возможностях Большого балета. Но история покатилась дальше, и в ней все так же случались триумфы и неудачи. Оглянувшись назад, понимаешь, что да – заслуги Ананиашвили неоспоримы, Баланчин был прекрасен, и дебют Ратманского – важен. Но при всем при том – правление Ананиашвили было отчетливо «балеринским». Она видела хорошее только в том, что танцевала сама (во время многочисленных зарубежных контрактов), кругозор был ограничен ее творческими и техническими способностями. И, к сожалению, она не считала нужным включать в репертуар, ставить что-то на балерин, обладавших иной статью и иным стилем (не хуже и не лучше – других). Стань Нина Ананиашвили реальной правительницей Большого – репертуар закольцевался бы на «ее» балетах, даже когда она перестала бы танцевать. А это вряд ли хорошая судьба для такого большого театра как Большой.

Получив под свое крыло Тбилисский театр оперы и балета, балерина продолжила курс на любимую ею неоклассику, и в 2008 ее театр успешно выступил на Эдинбургском фестивале с программой одноактовок Баланчина и оригинальных сочинений Ратманского и Посохова. В репертуаре Тбилисского театра сейчас числятся аж двенадцать балетов Баланчина, балеты Фредерика Аштона и Иржи Килиана. Но вот четыре года назад вашему автору довелось посмотреть в Тбилиси «Щелкунчик», и это было крайне печальное зрелище. В парадном спектакле (участвовала сама худрук) труппа работала из рук вон плохо – и не потому что ленилась, а потому, что иначе не могла. Все исполнялось приблизительно, пятые позиции были забыты давно и навсегда, руки то кривились как деревенский забор, то истерически всхлипывали. Собственно, Ананиашвили (окончившая московскую школу в 1981 году) танцевала лучше всех -то есть, по-видимому, она-то продолжала заниматься, а всю свою труппу заставить работать не смогла.

Сейчас эта труппа не работает уже год: театр закрыт по ковидным обстоятельствам. Благородное грузинское правительство платит артистам зарплату, но что происходит с их формой – лучше не думать. И вот в условиях столь длительного локдауна Нина Ананиашвили в декабре подписала контракт с Новосибирским театром, заранее оговорив, что совсем с Тбилиси расставаться не будет. Ее в сибирском театре артисты видели и успели будущее возможное назначение обсудить, так что великим сюрпризом оно для них не стало. Значит, оскорбленным себя почувствовал только новосибирский худрук, ну и разорвал отношения.

Что, если бы он этого не сделал? Ни к чему хорошему это все равно бы не привело. Новосибирская труппа качеством на порядок выше тбилисской, но все же ниже труппы Большого. Ей нужен ежедневный глаз, ежедневный жесткий тренинг, ежевечернее присутствие балетного начальника на спектаклях с последующим разбором работ. Собственно, балетный худрук обязан сочетать в себе два дарования – дарование идеолога, стратега и дарование педагога-репетитора. Как идеолог и стратег Нина Ананиашвили могла бы предложить тот круг авторов, с которым работает давно – что ж, и новенький Баланчин Новосибирску бы пригодился, и Ратманского она, может быть, хоть ненадолго из Нью-Йорка бы вытащила. Но тут другая проблема: всем известно, что нынешний худрук Владимир Кехман, долго бывший просто директором, обычно сам определяет репертуарную политику театра. А поскольку образование, опыт и жизненный стиль Владимира Кехмана и Нины Ананиашвили сильно отличаются, то лично у меня нет сомнений, что конфликты стали бы возникать в ближайшее же время. Что касается дарования педагога-репетитора – увы, как показывает тбилисская труппа, у Нины Ананиашвили его нет. А это вещь незаменимая: то есть можно привезти с собой наилучшего педагога, но худрук балета должен сам все смотреть и сам все решать, иногда жестко – такова специфика театра. То есть, как и было сказано,  ничего хорошего из этого бы не получилось. Ну и прекрасно, что этот сюжет кончился так быстро.