События
Пермский балет немало лет был символом качества и надежности: отличная местная школа, тщательно – при всех худруках – собираемая труппа, несколько собственных легенд, периодически утаскиваемые в другие театры звезды и встающие им на смену многообещающие новички. Скандалы, взрывы интриг – это не про Пермь. Ну понятно, что в каждом театре внутри всегда что-то слегка клокочет, но тут – тихонько, в меру. Те одиннадцать сезонов, когда главным балетмейстером был Алексей Мирошниченко, подчеркивали интеллигентность этого театра: петербуржец, окончивший АРБ и служивший в Мариинском театре, где и начал сочинять танцы, уважал традицию «пермского Баланчина», которой гордился город, грамотно собирал коллекцию новых имен и сам выпускал спектакли яркие, но не скандальные. Поэтому прошлогоднее решение хореографа оставить пост и уйти «в никуда», на вольные хлеба, стало маленькой сенсацией. Ну да, из кулис ранее доносились общие огорчения балетного люда, что людям танца сильно урезают бюджет по сравнению с людьми оперы, что Мирошниченко не может поставить те спектакли, что хотел бы, из-за отсутствия финансов (что, конечно, было всегда особенно обидно рядом с громкими и дорогими оперными проектами Теодора Курентзиса), – но кто из людей театра вообще бывает доволен финансированием? Жалобы (совершенно законные) сопровождают всю театральную жизнь. Но вот все же терпение, видимо, совсем стерлось – и Мирошниченко ушел. На его место по его же совету был приглашен Антон Пимонов.
Традиционная связь Петербург – Пермь снова выдержана: Пимонов (которому недавно стукнуло 40) также окончил АРБ и затем служил в Мариинском театре. В классике – вариации, мелкие сольные партии, зато – раздолье ролей в новом репертуаре, появившемся в Мариинском театре на рубеже ХХ и XXI веков. Баланчин и Форсайт, Ноймайер и Ратманский, многие другие. То есть танцовщик впитывал каждым мускулом и каждым нейроном мозга разнообразие хореографии и выбирал наиболее близких по духу авторов. Если более старший Мирошниченко отчетливо выбрал Форсайта (и был репетитором на его балетах в Мариинском), то теперь совершенно очевидно, что, глядя на весь набор авторов Мариинского, Пимонов более всего взял у Баланчина и Ратманского. «Взял» – не в смысле «скопировал»: язык его самостоятелен. Но в смысле – вырос из них. Ну и еще из хореографии Самодурова, конечно: три последних года Пимонов, по приглашению главного балетмейстера Екатеринбургского театра оперы и балета,работал там вторым хореографом. (Там он сделал, в частности, одноактовку Brahms party, получившую две номинации на «Золотую Маску» за сезон 2019/2020). Балетный народ шутил, что Самодуров и Пимонов – это отечественное издание дуэта Баланчин – Роббинс; вот только Роббинс, много работавший и помимо New York City Ballet, своего театра так и не завел. Пимонов – вот, у руля.
В нашем отечестве от главных балетмейстеров принято ждать сразу масштабных работ – чтобы два акта как минимум. Нет, одноактовки не запрещены, разумеется, но и труппы и зрители привычно ждут большой формы – мол, посмотрим, за что тебя назначили. Пимонов же отказался от идеи штурм унд дранга, предложив в качестве первой работы балет на 22 минуты. «Озорные песни» на музыку Франсиса Пуленка – без оркестра, и из всей труппы задействованы только три танцовщицы и три танцовщика. Рояль у задника, за роялем в первый премьерный вечер – главный дирижер театра Артем Абашев, во второй – Алексей Сучков. У рояля – баритон (Константин Сучков, на следующий день – Алексей Герасимов). Алексей Хорошев выстроил изящную световую партитуру, декораций вовсе не было, а несложные костюмы простых цветов придумал сам хореограф. Пимонов взял не весь вокальный цикл Пуленка, зато добавил к нему фрагменты из других сочинений композитора – «Три вечных движения», «Неаполь» и «Три пасторали». Таким образом, иногда танцы шли под рояль с голосом, иногда – только под рояль.
Пимонов – один из немногих отечественных хореографов, считающих, что в танце должна править музыка. Не сюжет (он может прорисовываться намеком, может отсутствовать вовсе), не какая-либо концепция. Но прямая принадлежность музыке, восторженное и уважительное повиновение ей. При этом Пуленк не кажется таким уж очевидным автором для того, чтобы в него, как в воду, бросались люди танца: слишком быстр, слишком изменчив, слишком насмешлив он в «Озорных песнях». Пимонов бескомпромиссно сочинил абсолютно откликающийся на музыку танцевальный текст: дуэты, сменявшие друг друга на сцене, выдавали скороговорки небольших движений, меняя ракурсы и предлагая пластические открытия с непринужденностью светской болтовни. Надо сказать, что бесспорно преуспел в этом первый, премьерный состав балета, который потом театр выбрал для трансляции в сети: Полина Булдакова, Ляйсан Гизатуллина, Лариса Москаленко, Кирилл Макурин, Александр Таранов, Тарас Товстюк. На следующий вечер все сложилось менее удачно – дело ли в изменениях в составе артистов (теперь он был таков: Полина Булдакова, Екатерина Пятышева, Анна Терентьева, Илья Будрин, Кирилл Макурин, Артем Мишаков), или с главным дирижером за роялем балетный народ репетировал больше, но за слишком быстрой музыкой артисты следовали уже с напряжением, не было «вместе и радостно», иногда было «ой, как бы догнать».
Выбор Пуленка с его своеобразными шуточками предполагал и шуточки пластические – и вот это было самым сложным испытанием для хореографа, с которым он отлично справился. С юмором в балете вообще сложно: много лет подряд главной штатной хохмой являются поставленные «утюжком» стопы – это уже острота ранга «анекдот номер пятнадцать». Пимонов про них не забыл – девушки периодически гордо ступали на пятку – но кроме того, в балете появилось несколько славных поддержек, в которых танцовщицы картинно падали в руки партнеров (буквально воплощая принцип «ах, я в твоих руках как тряпочка»), потешных па, где партнерш уважительно волокли по полу, и неожиданных связок, где старые как мир па проговаривались юным насмешливым говорком. Готовность работать «по гамбургскому счету» и не давать себе поблажек Пимонов показал в композиции вечера: в одной программе с «Озорными песнями» шли два великих баланчинских балета – «Серенада» и «Рубины». Нет, сравнений новый главный не боится.
В этом сезоне в Перми обещана еще одна балетная премьера: в мае Пимонов должен выпустить «Вечеринку на Луне» на музыку Шестого концерта для фортепиано с оркестром Александра Черепнина. Началась новая эпоха пермского балета очень удачно; посмотрим, как продолжится.
