Музыка [не]свободы

Хотя спектакль заявлен в разделе кукольного театра, называть его «кукольным» – условность. Сами авторы именуют свою работу «сценическим исследованием в жанре предметного театра». Главные действующие лица здесь – предметы лагерного быта, музейные артефакты истории ГУЛАГа. На сцене они оживают усилиями сотрудников музея, а не актеров. Металлические тарелки, кружки, склянки, самодельные матрешки, чайник, ножницы по металлу, молоток… Короткими молчаливыми действиями повествуют они свои истории. В этих историях-этюдах есть сюжеты и метафоры. Однако раскрыть и понять их каждый должен сам. Наблюдатели в спектакле – это зрители.

Сценические истории артефактов ГУЛАГа важно не только смотреть, но и слушать. К такому обостренному вслушиванию настраивает и сама обстановка – расположенный прямо в Музее истории ГУЛАГа «черный кабинет» крошечного зрительного зала, приглушенный на протяжении всего спектакля свет, наконец, звенящая тишина первых минут, которая буквально затягивает зрителя, заставляя внимательно вглядываться в расставленные на длинном прямоугольном столе предметы в ожидании начала действия. Ход, напомнивший знаменитый манифест тишины – «4’33’’» Джона Кейджа.

Поначалу звукопись спектакля строится из шорохов и постукиваний, скрежета и свистков. Но вот в эту шумовую партитуру врезается задорный вокал народных закличек, разбивая мертвую тишину лагерных будней. И далее на протяжении пятидесяти минут зрелища возникает россыпь музыкальных цитат, каждая из которых – смысловой акцент повествования и выпуклый знак своего времени. Здесь и звучащая a capella песня переселенцев старообрядцев «Осыпаются листья осенние», и поскрипывающая грамзапись меланхолично-горестного танго в исполнении Ивана Шмелева («Мне бесконечно жаль»), и балалаечные переливы «Вечернего звона» (фонограмма фрагмента Фантазии А.Мосолова – В.Гаврилова). Есть еще множество талантливых звукоподражаний, исполненных «вживую» на традиционных музыкальных инструментах – трещотках, кугиклах, гребнях, ложках, кастаньетах, губных гармошках, варгане и других.

За создание всей этой звуковой коллаборации отвечают артисты фольклорного ансамбля «Комонь», выпускники музыкального училища имени Гнесиных Илья Шаров, Лейла Зейд-Килани, Мария Медведченкова и Мария Шишова. Каждый спектакль они озвучивают историю предметов, материализуя голоса прошлого. «Для нас это необычный опыт, эксперимент над собой. Мы привыкли выступать на сцене, петь и играть как артисты. Здесь же мы оказываемся в тени действия, где каждый звук образует целое событие и свой особый смысл», – поделились музыканты в беседе после спектакля.

Музыка в «Наблюдателях» становится голосами предметов прошлого и самим языком прошлого. В этом смысле спектакль неожиданно рифмуется с открывшейся на пятом этаже Музея истории ГУЛАГа выставкой «Язык [не] свободы». Выставка не только знакомит со словарем лагерной лексики, который собрал бывший узник ГУЛАГа Леонид Городин, но и позволяет удивиться, насколько «язык несвободы» вошел в нашу повседневную речь. В спектакле музыка совершает обратный путь. И только в финале как неожиданное освобождение из всех кругов лагерного ада звучит исполненный гнесинцами a capella французский средневековый шансон (Mille regretz Жоскена Депре). В контексте всего пережитого единственная нерусская цитата из далекого прошлого воспринимается как знак чего-то запредельно прекрасного. Музыка свободы.

Следующий показ спектакля «Наблюдатели» в рамках фестивальной афиши «Золотой Маски» состоится 10 марта.