Взлет на Олимп

Этому русскому юноше, говорят, всего шестнадцать лет, хотя ему может быть и восемнадцать, и девятнадцать, если судить по его внешности, и сорок, если судить по его исключительному самообладанию. Но уже сейчас его мастерство владения скрипкой столь совершенно, что сравнить его можно лишь с величайшими виртуозами прошлого и настоящего.

<…> То было событие, которое не скоро забудется: стремительный триумф мальчика, который, без позы или аффектации, околдовал аудиторию, полностью покорив всех профессионалов»².

Между этими двумя событиями – семейно-­музыкальным и общественно-­музыкальным – вместилась российская часть биографии Хейфеца. Вот этапы его музыкального становления:

Начало начал – освоение под руководством отца «Школы» Берио, этюдов Кайзера и Крейцера, экзерсисов Шрадика, упражнений Вой­цеховского.

1906 год – класс скрипки И. Д. Малкина в Виленском музыкальном училище, куда пятилетний Хейфец был принят на третий курс и уже три месяца спустя играл в публичном концерте Fantasie pastorale Сенжеле, а на выпускном вечере – Концерт ре минор Венявского. В мае 1909 года в Ковно – первое прикосновение к Концерту Мендельсона, ставшему впоследствии визитной карточкой Хейфеца.

1910 год – Петербургская консерватория, где девятилетний вундеркинд начал обучение на высшем курсе в классе И. Р. Налбандяна: мажорно-­светлый, романтически-­приподнятый Первый концерт Паганини, ми-бемоль-­мажорный ноктюрн Шопена – Сарасате, Каприс № 24 ля минор Паганини – Ауэра.

Весна и лето 1911 года – сольные концерты в российской столице и в Одессе – «Интродукция и рондо-­каприччиозо» Сен-­Санса, подступы к скрипичным концертам Чайковского и Глазунова. Появление на афишах вместо родового имени Иосиф концертного псевдонима: отныне и до конца жизни он – Яша Хейфец.

Осенью 1911 года, как исполнение заветной мечты, состоялся перевод Хейфеца в консерваторский класс Л. С. Ауэра, патриарха отечественной скрипичной педагогики. Продолжение работы над Концертом Чайковского и над «Цыганскими напевами» Сарасате. Домашние занятия общеобразовательными предметами под руководством Зиновия Кисельгофа.

Февраль 1912 года – первое публичное исполнение Концерта Чайковского (под рояль) на гастролях в Варшаве.

Май 1912-го, Германия – выход на европейскую эстраду; знакомство в Берлине со своим музыкальным кумиром – Фрицем Крейслером.

Октябрь – декабрь 1912 года – концертное турне по Германии и Австро-­Венгрии (Берлин, Кёнигсберг, Прага, Дрезден, Бранденбург, Гамбург, Берлин). Впервые в жизни исполнение Концерта № 1 Бруха. Концерт Чайковского с оркестром Берлинской филармонии под управлением А. Никиша.

Лето и осень 1913 года – отдых и занятия в Лошвице (предместье Дрездена) в составе интернациональной скрипичной группы учеников Л. С. Ауэра. В учебной работе – «Шотландская фантазия» Бруха, Чакона Витали, «Пальпити» Паганини, а также Пятый концерт Вьётана. Выступления в Берлине и Дрездене: Концерт Юлия Конюса, Тарантелла Ауэра и, главное, «Испанская симфония» Лало. Выступления в Вильне и в Киеве.

Зима 1914-го – концерты в Гевандхаузе (Лейпциг) с оркестром под управлением А. Никиша и в Вене с оркестром Венского концертного общества под управлением В. И. Сафонова. Концерты в Будапеште.

Лето 1914-го – отдых и учеба с Л. С. Ауэром в Лошвице. Начало вой­ны. Поездка в Берлин для покупки скрипки работы Тонони. Семья Хейфеца интернирована в Германии. Возвращение в военный, по-декабрьски холодный Петроград.

1915 год – продолжение занятий с Л. С. Ауэром. Сольный концерт в Малом зале Петроградской консерватории: Rêverie Танеева, соната Тартини «Дьявольская трель», «Испанские танцы» Сарасате, до-минорная соната Грига, «Песня без слов» Мендельсона – Ахрона, La Capricieuse Элгара, Соната ля мажор Франка. Выступления в мероприятиях в честь юбилея А. К. Глазунова.

1916 год – сольный вечер в Малом зале Петроградской консерватории: Третий концерт Сен-­Санса. Гастрольная поездка по городам европейской России (Москва, Киев, Харьков, Екатеринослав, Тифлис). Летний отдых и занятия с Л. С. Ауэром в Норвегии – сольный дебют в Христиании и в Бергене, выступления в Копенгагене. Возвращение в Петроград. Исполнение Скрипичного концерта А. К. Глазунова под дирижерским управлением автора.

1917 год – сольные концерты в Малом зале Петроградской консерватории: ля-мажорный скрипичный концерт Моцарта и «Скерцо-­тарантелла» Венявского, Grand Adagio (из балета «Раймонда») Глазунова, Árva (Valse mignonne) Юона, Un poco triste и Бурлеска Йозефа Сука, «Мелодия» Глюка (из оперы «Орфей и Эвридика») в аранжировке Крейслера, Гавот и Рондо Баха. Впервые в этот вечер сыграл Scherzo Чайковского – Ауэра из цикла «Воспоминание о дорогом месте». Фантазия Паганини на тему английского гимна God Save the King и «Шотландская фантазия» Бруха, «Сюита в старом стиле» (ор. 21) Ахрона. Концертное турне по южным городам России (Киев, Екатеринослав, Харьков, Полтава, Гомель, Ростов).

27 июня 1917 года – отъезд на гастроли в США по договору с Музыкальным бюро Вольфсона.

27 октября 1917-го – дебют в Карнеги-­холле: Чакона Витали – Шарлье, Концерт № 2 Венявского, Ave Maria Шуберта – Вильгельми, Менуэт ре мажор Моцарта – Бурместера, Ноктюрн Шопена – Вильгельми, Хор дервишей и Марш из «Афинских развалин» Бетховена – Ауэра.

Итак, от гамм и этюдов под руководством отца – к вершинам мирового скрипичного репертуара: Моцарт, Бетховен, Мендельсон, Венявский, Сен-­Санс, Брух, Чайковский, Глазунов. Следуя своему кумиру, Фрицу Крейслеру, Хейфец много внимания уделял продвижению произведений малой формы. Он был одним из первых скрипачей, кто попытался говорить с публикой на языке интимно-­личностном, не ограничиваясь академическими музыкальными формами, воздействующими на публику как на общность, а обращаясь к каждому слушателю отдельно, индивидуально. Это соответствовало запросам эпохи, художественно-­эстетическим поискам, проявлявшимся во всех видах творчества – в поэзии символистов, в рисунках и полотнах мирискусников, в сценическом искусстве Комиссаржевской и Мейерхольда, в балетах Фокина, во всей художественной атмосфере российского Серебряного века. Стилистические и репертуарно-­жанровые поиски стали для Хейфеца российского периода осязаемыми уроками освоения эстетических принципов своего времени, этапом вхождения в атмосферу художественной жизни начала ХХ века.

Триумфальный дебют Хейфеца в Карнеги-­холле распахнул перед ним горизонты всемирной славы. На протяжении многих десятилетий Хейфец активно гастролировал по всему миру. В 1920 году он дебютировал в Лондоне (Квинс-холл); в 1921-м отправился в тур по Австралии; в 1926-м концертировал в Палестине; в 1934-м посетил с концертами СССР (Москва, Ленинград). В годы Второй мировой вой­ны выступал перед солдатами союзных вой­ск в Северной Африке. В 1960-е годы начал преподавать в Университете Южной Каролины; с 1981-го преподавал на дому.

В личностном плане Хейфец был сложной, противоречивой натурой. На протяжении жизни был горяч в разноплановых увлечениях: теннис, фотография, гонки на электромобиле и копание в его моторе, французский язык с погружением в парижские диалекты, игра на аккордеоне. Во взрослом Хейфеце явственно проглядывают черты характера его консерваторского наставника – Леопольда Семеновича Ауэра. Ставшую притчей во языцех пунктуальность Ауэра Хейфец перенес не только на своих учеников: приглашенный на званый ужин гость, опоздавший на минуту к назначенному часу, оказывался перед запертыми воротами, и ничто уже не могло помочь преодолеть эту преграду – ни звонки, ни горестные автомобильные гудки. Хейфец не терпел беспорядка ни в чем. Все держал под своим контролем – как настроен инструмент ученика, по какому изданию он играет, параллельно ли один к другому лежат на крышке рояля приготовленные к уроку карандаши… Мелочей, от которых можно отмахнуться, для него не существовало. Как ­когда-то консерваторцы боялись и обожали Ауэра, так и Хейфеца в его зрелые годы боялись ученики, аккомпаниаторы, друзья. Боялись и поклонялись ему.

Набиравший обороты ХХ век апеллировал к интеллекту как к главному инструменту познания мира. Во всех областях творческой и научно-­гуманитарной деятельности – в живописи и скульптуре, в поэзии и театре, в литературоведении и языкознании – вершилось философское осмысление форм, в которых духовное находит свое проявление, овеществление. В искусстве не бывает черты, позади которой остается старое, впереди которой – новое. Но в любой области искусства есть творцы, в которых новое находит свое сущностное воплощение. Скрипичный ХХ век нашел себя в Хейфеце, в его прорывах к суровой философии, в его сопряженном с монологической экспрессией интеллектуализме.

Трагический характер мироощущения Хейфеца ставит его творчество вровень с эпохой. Но доминантой его исполнительского искусства – на фоне всех катаклизмов и бурь ХХ века – был миропорядок. Миропорядок, который он утверждал музыкой Вивальди и Баха, Брамса и Чайковского, Прокофьева и Гершвина. Миропорядок, где царствуют интеллект и логика – логика мысли и логика эмоций, в котором, наперекор разрушительным стихиям, главенствует разум. И люди благодарны Хейфецу за саму возможность соприкосновения с высокой гармонией ума и сердца, которую им дарит его игра.