Персона
В рамках II Международного органного фестиваля в Казани выступил заслуженный артист Абхазии, солист Сухумской филармонии Лука Гаделия. Его концерт запомнился яркими контрастами и смелым экспериментом с классикой. О том, какой репертуар он предпочитает, какие впечатления остались от участия в фестивале Лука Гаделия (ЛГ) рассказал Евгении Кривицкой (ЕК).
ЕК Лука, вы много гастролирует, выступаете не только в России, но и за рубежом. Скажите, опираясь на ваш опыт, насколько оригинальна идея «орган и оркестр», лежащая в основе фестиваля?
ЛГ В моей концертной практике подобный формат фестиваля встречается впервые. Именно чтоб все концерты фестиваля были в тандеме орган-оркестр. Подобное сочетание, безусловно, очень торжественное и эффектное. И это, кстати, уникальная возможность для органиста сыграть много новой и редкоисполняемой музыки – ведь далеко не в каждой филармонии есть большой симфонический оркестр и орган, который по силе звука может быть конкурентным партнером.
ЕК Вы впервые в Казани?
ЛГ Я однажды выступал в зале имени Салиха Сайдашева в 2015 году в рамках международного проекта «Россия-Абхазия. Культурные сезоны». Тогда была представлена программа «От барокко до современности» с участием певицы Кристины Эшба.
ЕК Органисты, как правило, играют соло или в дуэте. Но вы, кажется, уже имели опыт выступления с оркестром? И каковы ваши впечатления от общения с ГСО РТ?
ЛГ Я выступал несколько раз с Сочинским, Волгоградским симфоническими оркестрами, а так же, в течении многих лет, сотрудничаю с Государственным камерным оркестром Республики Абхазия. Впечатления от работы с Госоркестром Республики Татарстана – самые грандиозные: оркестр звучит четко, слаженно, сбалансировано! Блеск и бравура в тутти оттеняются выразительными соло духовой группы, которые звучат технически безупречно. А ведь мы знаем, что медная духовая группа – всегда показатель уровня коллектива. И тут, конечно же, лавры и восторги главному дирижеру и художественному руководителю Александру Сладковскому, который взрастил этот изумительный организм оркестра!
ЕК Ваша программа соединила барокко и XX век, причем с достаточно сложной в стилистическом плане музыкой. Насколько вы были уверены в успехе у публики? И какое осталось ощущение от итогового результата?
ЛГ Давно хотел сыграть «Концертную симфонию» Йозефа Йонгена, и Токкату Самуэля Барбера. В успехе музыки Йонгена можно было не сомневаться. Не зря знаменитый «органист-шоумен» американец Вирджил Фокс исполнял ее в завершении своих программ, мало того, в рамках сольных концертов играл финальную часть «Токкату» в транскрипции для органа соло. Музыка очень яркая! С Токкатой Барбера сложнее… Эклектичная, с резкой сменой настроений, типичными для музыки XX века терпкими, практически кластерными гармониями, она, безусловно, интересна музыкантам, а для широкой публики, возможно сложна для восприятия. Но мы выстроили программу таким образом, что после нее зрителей ждали знаменитое «Адажио» для струнных того же автора и джазовый «блок», поэтому она отлично сыграла роль «кнута», а дальше были «пряники». С дирижером Дмитрием Крюковым у нас получилось очень приятное общение: нашлось много тем для разговоров, общие интересы, и даже знакомые! Его сосредоточенность на нюансах музыкального материала и точность жестов послужили гарантией успеха нашего ансамбля!
ЕК Вы включили в программу переложение «Рапсодии в стиле блюз» Гершвина, которую сделали сами. Вы часто «балуетесь» такими экспериментами?
ЛГ Что касается Рапсодии Гершвина, то впервые я сыграл ее в рамках праздничного предновогоднего концерта в Волгоградской филармонии в декабре 2020 года. Надо сказать, что сделать эту обработку меня попросил главный дирижёр ВАСО Андрей Аниханов. Поначалу я скептически отнёсся к этой идее, так как знал «Рапсодию» только на слух и, помятуя большие фортепианные соло и виртуозные пассажи, думал, что на органе это будет практически не исполнимо, либо придется сильно менять авторский текст. Но все оказалось практически наоборот! Фактура «Рапсодии» отлично «ложится» на органное звучание. В целом, думаю, что наиболее эффектно она бы прозвучала на театральном органе, поэтому при выборе регистровки я старался использовать колоритные регистры язычковых групп. Скажем на казанском «Флентропе» очень ярко солировала шамада в одном из фрагментов сочинения.
ЕК Вы ведь делаете переложения разных сочинений для органа соло. Например, играете «Танец с саблями» Хачатуряна. Что побуждает к таким вещам, не проще ли играть Баха, у которого девять томов сочинений?
ЛГ Я со времён студенчества был увлечён этим жанром. Ведь самые яркие образцы органной транскрипции мы можем найти у гениальных композиторов: Баха, Листа, Гильмана, Сен-Санса, Видора, Вьерна. Мне кажется, что создавая свои обработки, мы можем продемонстрировать все возможности инструмента – доказать, что органу подвластно почти все. Он звучит как симфонический оркестр, например, в транскрипциях листовских симфонических поэм, сливается в звучный хор в обработках хоровой музыки, и даже виртуозная фортепианная фактура зачастую очень хорошо звучит на органе.
ЕК Кстати о Бахе, вы «на бис» в Казани сыграли знаменитую Токкату и фугу ре минор в джазовой обработке. Как публика восприняла такую версию?
ЛГ Да, получился такой неожиданный эксперимент с этим популярным сочинением Баха. Ну, реакция публики была однозначно бурной. Уже после первой реплики органа начались аплодисменты – видимо публика ожидала привычную версию! Но, буквально в третьем такте, когда начались джазовые гармонии , зал «зашёлся» еще раз! В рамках нашего концерта это был очень уместный бис, в особенности после «Рапсодии» Гершвина.
