Персона
В программе заключительного гала-концерта XIV Зимнего международного фестиваля искусств Юрия Башмета в Сочи выступил известный немецкий виолончелист Йенс Петер Майнц. Вместе с Всероссийским юношеским симфоническим оркестром под управлением Юрия Башмета он исполнил Виолончельный концерт ля минор, соч.129 Роберта Шумана.
Лауреат I премии Международного музыкального конкурса ARD в Мюнхене, Йенс Петер Майнц сотрудничает с выдающимися дирижерами современности, участвует в камерных программах, успешно сочетая насыщенную преподавательскую деятельность в Германии и Испании. В числе ряда записей музыканта сольный альбом с произведениями Баха, Дютийе и Кодая, выпущенный на лейбле Sony Classical, отмечен престижной немецкой премией ECHO Klassik.
Накануне концерта в Сочи корреспондент «Музыкальной жизни» Виктор Александров (ВА) побеседовал с Йенсом Петером Майнцем (ЙПМ) о возвращении к привычной концертной жизни, симпатии к России, немецкой виолончельной школе, Люцернском фестивале, коллекции виолончелей и многом другом.
ВА Какие чувства вызвало у вас участие в международной музыкальной Академии Зимнего фестиваля искусств в Сочи?
ЙПМ Я рад снова вернуться в Россию. Три года назад участвовал в образовательной программе Академии сочинского фестиваля Юрия Башмета. Но сейчас действительно сложилась особая ситуация, потому что из-за пандемии в Германии практически ничего не происходит, отменены все концерты, фестивали, в том числе образовательные проекты. Я даже не мечтал о том, что смогу возобновить концертную жизнь и вновь приехать в Россию. Мне чудом удалось получить документы на визу за два дня до отъезда. Это было большое приключение! Участие в программе Зимнего фестиваля Юрия Башмета в Сочи много значит для меня. Я провёл здесь серию мастер-классов за полгода после перерыва. Слушая каждого из музыкантов, открыл для себя немало ярких имён. Думаю, что исполнительский уровень оказался значительно выше, чем три года назад.
ВА Трудно ли сегодня разглядеть талантливых музыкантов? Что им не хватает?
ЙПМ Непросто. Сейчас много разных молодых исполнителей. Я играл вместе с Всероссийским юношеским симфоническим оркестром и заметил там немало крепких виртуозных виолончелистов. Они ещё очень молоды, некоторым по 13 и 15 лет, но в каждом из них уже заложен невероятный творческий потенциал.
ВА Поговорим о вашем педагоге Давиде Герингасе. Чему он научил вас и что старался передать ученикам в своих исполнительских секретах?
ЙПМ Благодаря этому невероятно искреннему человеку я узнал о стилистическом разнообразии репертуара для нашего инструмента. Уникальные музыкантские качества действительно отличают Герингаса от ряда других исполнителей. Посмотрите, сколько у него инструментов! Помимо пятиструнной виолончели он заказал себе специальную виолончель да гамба для исполнения Шестой виолончельной сюиты Баха, а также баритон — музыкальный инструмент, сопоставимый с виолончелью, который регулярно использовался в Европе до конца XVIII века. Он понадобился Герингасу для исполнения произведений Гайдна. И на всех этих инструментах он гениально играет до сих пор — у него такой удивительный, гибкий звук и большое разнообразие тембральных оттенков. Давид Герингас многое унаследовал от своего великого учителя Мстислава Ростроповича. Он мог тоже чему-то научиться от Герингаса, а тот, в свою очередь, от нас — учеников, его последователей. Необходимо стараться извлекать максимум из себя и своих учеников.
ВА Герингас чувствовал атмосферу братства в своём классе?
ЙПМ Да, когда он выиграл международный конкурс имени Чайковского, его ученики в немецком Любеке тоже были готовы к участию в музыкальных состязаниях. Конкурсы ведь сами по себе очень спорны. Для меня важен не результат, а подготовка. Когда студенты становятся профессионалами и внимательно изучают репертуар, независимо от того, выиграют они или нет — это зависит от многих совпадений. Я часто сижу в жюри на конкурсах. В моём классе в Берлине и Мадриде есть много победителей. У каждого из этих молодых профессионалов есть прекрасная возможность привлечь к себе внимание в музыкальной жизни.
ВА Можно ли сегодня вообще говорить о немецкой виолончельной школе?
ЙПМ Если честно, я скептически отношусь к этому. Большинство педагогов представляли разные национальные школы: Давид Герингас — Литву, Борис Пергаменщиков — Россию, Франс Хельмерсон — Швецию. Сегодня в Германии немало виолончелистов, их последователей, все они мои коллеги: Вольфганг Шмидт, Йоханнес Мозер, Николас Альтштедт и другие.
ВА Йенс Петер, как вы сочетаете игру в оркестре с камерным исполнительством?
ЙПМ Я всегда старался быть как можно более разносторонним, чтобы охватить все области, которые существуют в музыке, особенно это касается виолончели. Как раз в этом мне помог опыт игры в Немецком симфоническом оркестре Берлина, который я покинул в 2004 году, когда получил место профессора виолончели в Университете искусств немецкой столицы. Сейчас я играю каждое лето в знаменитом фестивальном оркестре Люцерна. Счастлив снова возвращаться туда! К сольным выступлениям и игре в камерных ансамблях я тоже неравнодушен. Я делаю только то, что мне нравится. Среди моих замечательных партнёров по камерному ансамблю: Янин Янсен, Юлиан Рахлин, Борис Бровцын, Торлейф Тедеен, Коля Блахер, Изабелла Фауст, Антуан Тамести и многие другие.
ВА А как вы попали в Люцернский фестивальный оркестр?
ЙПМ До сих пор удивляюсь тому, как быстро летит время. Уже четырнадцать лет минуло с той поры, когда я впервые попал в этот уникальный коллектив. Возможно, это синтез случая и удачи, а может, и определённой репутации. В тот момент место концертмейстера виолончелей в оркестре оказалось вакантным. Концертмейстер альтов Вольфрам Христ спросил меня: «Не хотел бы я занять эту позицию»? Oн просто позвонил мне, и порекомендовал меня Клаудио Аббадо. А потом я уже играл с ними концерты. Это вообще такой необычный оркестр, в котором есть репетиции, но нет никаких прослушиваний. Тебя просто приглашают в общую команду друзей-единомышленников. Я бы назвал её ещё такой командой «звёзд», в которой каждый исполнитель — легендарная личность!
ВА Замечательно, что преемником традиций Люцернского фестивального оркестра сегодня является последователь Клаудио Аббадо, его ученик Риккардо Шайи. Что вас больше всего вдохновляет в каждом из этих дирижёров?
ЙПМ Я верю, что дух эпохи основателей в этом оркестре жив до сих пор. Риккардо Шaйи нельзя сравнивать с Клаудио Аббадо. Результат его фантастических концертов — это всегда запредельно высокое качество и верх блаженства, но несколько в ином ключе. Клаудио Аббадо был волшебником и магом на концерте, во время которого мог творить непредсказуемые чудеса! Как и Шайи, он не любил больших разговоров с оркестром во время репетиций. Но у маэстро Шайи они более рациональные. Он работает очень продуманно и структурированно. Его педантичный подход к работе с оркестром впечатляет! Я помню дебют Шайи в 2016 году с Люцернским фестивальным оркестром. Восьмая симфония Густава Малера — колоссальное по масштабам и драматургии произведение. Космический масштаб интерпретации Шайи вдохновил не только музыкантов оркестра, но и публику, которую дирижёр буквально загипнотизировал. Сотрудничество с Клаудио Аббадо и Риккардо Шайи оставило неизгладимый след в моей артистической карьере.
ВА Возвращаясь к сфере камерной музыки, у вас немало разных проектов. Продолжаете ли игру в составе гамбургского фортепианного трио «Фонтане»?
ЙПМ Я пришёл в этот ансамбль около 2000 года. Само трио существовало ещё задолго до меня. В 1998 году мой предшественник Никлас Шмидт принял решение покинуть состав, а я с удовольствием согласился занять его место. Семь лет спустя, трио окончательно распалось. Мы путешествовали с гастролями, у нас было очень много времени, чтобы выработать определённый исполнительский стиль. В камерной музыке всегда есть две крайности: либо вы репетируете очень долго, в течение многих лет, когда все нюансы выверены до мелочей, либо выбираете другой экстремальный способ: собраться на фестивале и выступить с концертом без репетиции. На сцене неизбежно возникнет что-то такое особенное, чего невозможно достигнуть на репетициях, а именно тот самый момент непредсказуемости, который так иногда помогает в камерном ансамбле. Мне нравятся оба подхода. Но с трио «Фонтане» мы всегда достигали высокого художественного результата благодаря репетициям, на которых мы постоянно сверяли технические нюансы и множество других музыкальных мелочей.
ВА Педагогическая работа у вас сейчас отнимает больше времени от участия в концертах?
ЙПМ Я стараюсь находить равноценный баланс, потому что живу в Берлине. Параллельно преподаю в элитарной Высшей школе музыки Королевы Софии в Мадриде. Но там у меня значительно меньше студентов. В пандемию я научился вести уроки по компьютеру. Это немного по-другому, но, всё-таки, неплохо работает. Надеюсь, скоро смогу наконец-то попасть в испанскую столицу.
ВА Йенс Петер, расскажите немного о ваших виолончелях.
ЙПМ У меня три инструмента. Мою любимую виолончель знаменитого миланского мастера Джованни Гранчино (копия работы 1696 года) мне одолжило одно частное лицо, так что это не моя собственность. Невероятно повезло получить такой драгоценный инструмент в личное пользование! Двадцать лет назад я приобрёл другую виолончель, кремонского мастера Франческо Руджери — тоже очень красивый и гибкий инструмент. А ещё у меня есть современная виолончель. По форме она напоминает барочную, их вообще сложно отличить! Главное, интенсивно позаниматься, иначе всё прозвучит довольно сумбурно. У виолончели Джованни Гранчино интересная судьба. В XIX веке она принадлежала знаменитому бельгийскому музыканту, который в своё время был одним из лучших виртуозов и даже давал концерты в России. У него была ещё виолончель Страдивари. Обе с великолепной амплитудой звучания. Вот этой виолончели Гранчино, которая сейчас у меня в руках, 330 лет! И она хорошо сохранилась, практически в идеальном состоянии. Не каждый инструмент достигает такого солидного возраста…
ВА Для программы в Сочи вы выбрали один из лучших немецких романтических концертов — Виолончельный концерт Роберта Шумана. Какое место он занимает в вашем репертуаре?
ЙПМ Это вообще особенное для меня произведение, прежде всего, по чисто биографическим причинам. Я его сыграл впервые в своей жизни с симфоническим оркестром. Это было очень давно. С тех пор каждый раз, когда снова играю этот концерт Шумана, нахожу в нём новые краски и нюансы, погружаясь в звуковой мир этой партитуры. Сегодня существует немало вариантов исполнения Виолончельного концерта Шумана, некоторые я считаю ошибочными, прежде всего, в отношении темпов и артикуляции. Моя трактовка тоже постоянно меняется. Я учусь всё время у своих учеников. Ведь когда ты преподаёшь, то сам себя учишь. В этом сочинении, которое сам Шуман считал почему-то весёлым, немало трагических аспектов. Что он имел в виду? Это же не только депрессивноe, но ещё и очень весеннее произведение, полное любви и надежды. Об этих настроениях необходимо помнить во время игры, равно как и о темпах. Шуман вообще не позволял ничего менять, хотя некоторые виолончелисты ему смело заявляли о невозможности играть якобы в запредельно быстрых темпах. Если играть финал концерта не так подвижно, как обычно, то получается какой-то горделивый марш. Необходимо всё время что-то искать в интерпретациях. И я подумал, как интересно было бы взглянуть иначе на эту партитуру с музыкантами Всероссийского юношеского оркестра.
ВА Как вы воспринимаете возвращение к концертной жизни в России в отличие от Германии, где до сих пор продолжается затянувшийся локдаун?
ЙПМ Я искренне поздравляю россиян с изобретением вакцины Спутник V. Это действительно большое достижение! Я невероятно счастлив, что смог приехать в Сочи для участия в концертах и мастер-классах. Ещё пока не знаю, когда мне сделают прививку, но думаю, это займёт много времени. В Германии я по-прежнему буду носить маску. Вернувшись домой, мне будет нужно подумать, когда у меня следующий концерт, который пока всё ещё находится в стадии обсуждения. Может быть, в апреле смогу что-нибудь сыграть, пока не знаю.
