Алексей Айги:
Деньги проще всего собрать на алкоголь

АА В ­какой-то момент у меня возникла мысль придумать ­что-то другое. Но, скажу честно, с названиями у меня всегда было плохо. Я вообще в последний момент добавляю заголовки к композициям и дискам. Но тут решил ничего не менять: алкоголь так алкоголь. На самом деле альбомы давно никто не слушает целиком, все перешли на прослушивание музыки по трекам, поэтому запоминают названия отдельных дорожек. Так что особого значения название дисков уже не несет, как мне кажется. Важно оно в одном случае: чтобы не было проблем с переводом. На диске можно написать русский и параллельно английский текст, что невозможно сделать на стриминговых платформах, к которым у меня в связи с этим масса претензий. Поэтому, чтобы не было проблем с переводом, название должно быть общим на всех языках. Алкоголь, помимо того что слово довольно емкое, отлично подходит под этот критерий.

РК Сколько времени ушло на запись нового альбома?

АА Это была долгая история, как и с предыдущим нашим диском. Мне вообще иногда кажется, что мы перешли в разряд музыкантов, к которым относится Эксел Роуз: они могут 20 лет записывать диск, где все держится на трех аккордах (смеется). Наш предыдущий альбом Hard Disc рождался в течение нескольких лет и вышел в 2012-м. Я не беру в расчет работы, которые выходили как сборники саундтреков. Поэтому если говорить именно про Алексея Айги и ансамбль «4’33”», то до этого между альбомами был перерыв в восемь лет, сейчас – девять. Идея записать новый релиз возникла ­где-то в 2014-м. Но тогда от нас ушел барабанщик – а это важный участник, если говорить про музыку, завязанную в том числе и на роке. Мы начали собирать диск заново, и вот около четырех лет записывали кусками разную музыку в свободное от кино время, которого никогда не было.

РК Сколько всего было записано материала?

АА Материала изначально было не так много – ­опять-таки все время занимала работа для кино. Поэтому музыка сочинялась медленно, запись шла долго. За это время у нас появилась новая программа, расширился состав – добавилась арфа и еще два струнника, так что получился струнный квартет, но моя занятость сложно вязалась с записью диска. И вот пандемия… В апреле из-за отсутствия работы нас всех охватило ­какое-то мрачное настроение, и тогда я сказал себе, что нужно закончить диск. Денег, конечно, не было – ведь не было концертов, кинопроекты зависли. Мы, чуть подумав, объявили сбор средств. А на что даст деньги русский человек? Деньги проще всего собрать на алкоголь. И то, что было шуткой, стало названием. Кстати, попутно мы записали и второй диск – с арфой и квартетом, о котором я говорил только что, параллельно рождались новые концертные композиции, и мы их сходу записали в довесок. Так что в итоге у нас два альбома: первый, роковый (хотя о ­какой-то определенной стилистике все же сложно говорить) вот уже вышел, а второй будет, скорее всего, летом.

РК Значит, алкоголь никакого отношения к сложным условиям всеобщей самоизоляции не имеет?

АА Никакого! Наш алкоголь не из-за одиночества, а для веселья. Скажу так: это концертная программа ансамбля, которую мы много играем в клубах, но все же это именно инструментальная музыка (поэтому ее так сложно продавать). В альбом вошли хиты последних восьми лет, там есть ­что-то совсем старое, даже то, что изначально и не собирались записывать. Кроме того, я решил добавить два номера, важных для концертной программы группы и которые толком никогда не были записаны. Один открывает альбом и называется Equus (2000), а второй – Loft (1996). Мы часто их играем, причем изначально тот же Equus звучал совершенно иначе – он исполнялся фортепианным квартетом, а теперь это фактически рэп. Так что вот такой бодрый альбом – второй будет более задумчивый.

РК Правильно будет сказать, что все записанные треки звучат именно так, как вы исполняете их сейчас, то есть в новых версиях?

АА Конечно. Музыка мутирует, темпы меняются, появляются новые музыканты. К тому же ни одна моя партия из этого альбома не записана нотами – может, лишь тема из одной композиции. Я оставляю себе роль свободного игрока – много импровизирую, как, впрочем, и все у нас в ансамбле. Все меняется с годами – меняется стиль, да так, что и трудно сказать, на что это похоже теперь. Композиция Loft тоже была написана для другого состава – скрипка, флейта, вибрафон и фортепиано – теперь она звучит как техно. А новые работы – да, они записаны так, как исполняются сейчас. Во втором альбоме будет больше написанной музыки – что для меня странно. К­акие-то происходят изменения внутри, видимо.

РК И при этом вы не используете вокал…

АА Да, у нас нет вокальной партии. За все время существования ансамбля только однажды, в 2003 году для альбома MIX, мы записали две с половиной композиции с участием вокалистки. И только потому, что это был совместный проект с французской джазовой певицей Миной Агосси. А вокала нет и, наверное, не будет. Ведь писать песни – это совсем другое. Меняется весь расклад в группе, не потому что я хочу остаться на первом плане, а потому что голос всегда становится центром, ведь там есть текст. Я не против композиций с вокалом, но это, скорее всего, будет ­какой-то спецпроект, а не то что у нас в группе вдруг появится вокалистка или вокалист.

РК «Алкоголь» вы записывали вместе с Михаилом Спасским?

АА Нет, Михаил, кроме работы с нами, сейчас работает в консерватории. Он записал много наших дисков, и с 2000 года он еще и наш концертный звукорежиссер. А «Алкоголь» записывал и сводил Андрей Левин, который в основном работает на «Мосфильме». Так просто было удобнее – ведь с Андреем мы много делаем музыки для кино. Но и вообще интересно всегда сотрудничать с разными людьми. Михаил Спасский не так давно сводил наш The Spirit Lives, куда вошла музыка Сергея Курехина и DVD c записью концерта в Московской консерватории. Но это не номерной альбом, а концертный.

РК В вашем случае роль звукорежиссера особенно важна, ведь речь идет о переносе на диск инструментальных эффектов.

АА Звукорежиссер – фигура особенная, это правда. Когда я записываю музыку, мне нужно, чтобы рядом был человек, который будет меня подталкивать. Мне нужно, чтобы он включался в работу, был почти что продюсером. Я встречал разных звукорежиссеров – некоторые сидели и просто нажимали на кнопки, тогда и результат был плохой. Я доверяю звукорежиссеру, который может из меня вытащить ­что-то дополнительно. С Андреем Левиным в последние годы мы много работали в кино на нескольких проектах. И мне было интересно записать с ним диск. Вроде все получилось хорошо.

РК У вас есть ощущение, что, записывая диск, вы всегда идете на уступки: создавая артефакт, теряете дыхание музыкальной материи?

АА Мы больше концертная группа, а не группа для записи. И да, мы лучше звучим на концертах. Но в записи мы всегда пытаемся передать концертную атмосферу за счет других средств. В альбоме Hard Disc, например, мощь звука добавлялась через использование оркестровых возможностей – довольно странным и неожиданным образом струнный оркестр добавил мощности, которая есть на концертах. А здесь мы пытались передать концертные ощущения посредством сведения – сделать так, чтобы все ярко звучало. Я слушаю старые диски и всегда недоволен: темпы все не те, тут надо добавить инструмент, там надо переиграть. Я бы все переписал, но руки не дойдут до этого: много других дел.

РК Вы про работу для кино?

АА В прошлом году у меня было шесть проектов для кино – и это несмотря на пандемию. Это примерно, ведь они скользят – и не всегда приходятся на один и тот же год. Осенью я завершал четыре большие работы и последний проект закончил 30 декабря. На время эпопея с кинематографом закончилась. Но, кажется, в этом году тоже будет много всего – и снова гонка…

РК Вы много пишете для документальных картин, но при этом в вашей фильмографии есть и игровые ленты. С каким жанром вам интереснее работать?

АА Я занимаюсь документальным кино так же давно, как и художественным. Моя музыка в документальном жанре появилась даже раньше, правда я не писал ее специально, там использовали готовый материал. Потом было несколько больших документальных проектов – «Частные хроники. Монолог» (1999) Виталия Манского, французские работы, ряд картин с гаитянским режиссером Раулем Пеком. Он, кстати, работает как в игровом, так и документальном жанре. Самая успешная из его работ – «Я не ваш негр» (2016) – была номинирована на «Оскар», получила премии «Сезар» и BAFTA. Фильм был снят по незаконченной книге Джеймса Болдуина, где рассказывается история расизма в США. Материал был взят из американских архивов 1960-х годов. И моей задачей стало написать партитуру, которая гармонировала бы с аутентичным шумом города и позволила бы нырнуть в музыку тех лет. По просьбе режиссера я воспользовался джазовой импровизацией – часть композиций мы играли, смотря на экран. Так же делал Майлс Дэвис, когда записывал музыку для фильма «Лифт на эшафот».

РК А недавно вышел документальный сериал этого режиссера про историю колониализма – и тоже с вашей музыкой.

АА «Уничтожим всех дикарей» – не совсем документальная работа, там есть игровые и анимационные вставки. Такие фильмы долго собираются, проводятся архивные исследования, подбираются видео. Для меня это тоже было непросто: я начал писать музыку два года назад, отправлял темы на начальном этапе монтажа, но потом все остановилось из-за пандемии. А летом мы возобновили запись, и финальную часть я дописывал в ноябре. Там очень много музыки – ведь это четырехчасовой сериал – импровизационной, джазовой, симфонической. Даже есть фольклорные элементы и вокал, причем не только народный голос, но и современный. Вообще, тяжелая работа. И сам фильм довольно жесткий. Я уверен, он вызовет немало споров.

РК Каковы ваши прогнозы на концертную жизнь в ближайшее время?

АА Я сейчас во Франции – и тут недавно «отметили» год без концертов. Я думаю, музыкальная индустрия уже не оправится, около 20–30 процентов клубов останутся закрытыми, большое количество независимых оркестров просто умрет. Удивительно, но Россия оказалась самой удобной для музыкантов страной. Многие съезжаются в Россию – я вижу это. Когда все откроется, то никого не будут приглашать выступать за границу – там будут свои, локальные музыканты в первое время. Да и большие оркестры тоже не смогут сразу перемещаться. Короче говоря, welcome to Russia!