Владимир Юровский:
Сопоставляя несопоставимое, я ищу точки пересечения между разными композиторами

В этом году фестиваль проходит в восьмой раз. В прошлый раз, к сожалению, все отменилось из-за пандемии, поэтому нынешним фестивалем я в какой-то степени отдаю долги – возвращаюсь к собственной программе 2020 года, которая так и не была исполнена, правда, добавив к ней еще одно сочинение. В остальном же это подведение итогов. Несомненно, фестиваль продолжит свое существование без моего руководства и регулярного участия – и это правильно и хорошо, так и должно быть. Признаюсь, я намеренно вводил практику приглашения других дирижеров, чтобы «Истории с оркестром» были не именным фестивалем, а фестивалем ГАСО. В этот раз Московская филармония попросила меня провести целиком всю серию концертов. Подобранные мною темы наиболее полно отражают сферу наших интересов за десять лет совместной деятельности с ГАСО: конечно же, большое внимание мы уделяли русской и советской музыке, произведениям XX века и современным сочинениям, которые я всегда пытался вывести из внутрифестивальных гетто и найти им равноправное применение в академическом концертном репертуаре.

Концерт 27 июня – уже упомянутая мною дань несостоявшемуся фестивалю 2020 года. Тогда идея состояла в том, чтобы каждый дирижер выбрал знаменательный, на его взгляд, год в истории музыки и сыграл относящиеся к нему сочинения. Я планировал исполнить программу, посвященную 1945 году и приуроченную к 75-летию окончания Второй мировой войны. На тот момент в программе уже присутствовали два сочинения – Виолончельный концерт Мясковского и Пятая симфония Прокофьева. К ним было добавлено одно из сочинений Рихарда Штрауса – несколько странная пьеса «Мюнхен. Вальс памяти». На самом деле эта музыка возникла чуть раньше, в 1939 году, и предназначалась для фильма, посвященного истории баварской столицы, однако в начале Второй мировой войны руководство Министерства пропаганды в лице доктора Геббельса наложило вето на производство этого фильма. Поэтому Штраусу пришлось дописывать эту музыку уже для концертных исполнений. С беззаботным и жизнерадостным настроением основной части странным образом контрастирует трагический эпизод, добавленный Штраусом после бомбардировки Мюнхена английской и американской авиацией. В результате ударов с воздуха сильно пострадало историческое здание Баварской оперы, что, конечно, не могло не иметь отклик у Штрауса.

Этот эпизод тоже является частью музыкальной истории, и обращение к подобному сочинению – одна из характерных черт моих программ – сопоставление контрастных элементов, иногда, кажется, несопоставимых вещей. Так, на фестивале к 70-летию окончания Второй мировой войны в одной из программ были собраны пьесы авторов, находившихся по разные стороны баррикад. Но, с моей точки зрения, музыка все примиряет. Так что это сознательный выбор.

В центре следующего концерта – 28 июня – Четвертая симфония Малера, очень важное для меня сочинение, которое я хочу представить в несколько необычном контексте – музыки для детей и про детей. Музыка, рассказывающая о мире детей, не очень частое явление в западноевропейской культуре, композиторы обратились к этой теме сравнительно поздно – по сути, в XIX веке. Конечно, на ум сразу приходит «Альбом для юношества» Шумана, «Детский альбом» Чайковского, потом музыка советских композиторов – Шостаковича и в особенности Прокофьева. Мне кажется, что Малер со своей совсем не детской симфонией вписывается в традицию литературных сочинений, посвященных детям: все началось с «Золотого горшка» и прежде всего с «Щелкунчика и Мышиного короля» Гофмана и было продолжено гениальным датским писателем Гансом Христианом Андерсеном в его часто драматических и трагических историях, в которых участвуют дети. Одна из таких историй – «Девочка со спичками» – потом появилась в русской литературе в виде святочного рассказа Достоевского «Мальчик у Христа на елке», и эти сказки как раз были близки Малеру. В своей песне «Небесная жизнь» (Das himmlische Leben) из цикла «Волшебный рог мальчика» он создал своего рода музыкальный символ этих сказок. Вся симфония строится вокруг этой песни. В музыкальном лексиконе Малера в Четвертой симфонии, как мне кажется, присутствуют элементы, которые сближают ее и с очень ранними произведениями, написанными для детей или предполагающими участие в них детей, – такими, как, например, «Детская симфония» Гайдна или пьеса Леопольда Моцарта «Музыкальное катание на санях», где задействован такой необычный инструмент, взятый из повседневного обихода, как снятые с саней бубенцы. Малер тоже их использует и очень плавно переносит в эту очень серьезную симфонию курьезные, юмористические жизненные ситуации. Тем самым он создает почву для дальнейших изысканий композиторов XX века (Франсиса Пуленка или уже упомянутого мной Сергея Прокофьева) в области детской музыки, которая может восприниматься одновременно и детьми, и взрослыми.

Владимир Юровский: Из трехколесного велосипеда у Малера получился двигатель внутреннего сгорания 

Одно из произведений, которое я хочу противопоставить Четвертой симфонии Малера, – это сюита «Летний день» для малого оркестра, составленная Прокофьевым из фортепианной музыки для учеников музыкальных школ. Я не пытаюсь искать в прокофьевской музыке черты музыки Малера или, наоборот, видеть в Малере предвосхищение Прокофьева. Сопоставляя несопоставимое, я ищу точки пересечения между этими очень разными композиторами, потому что в центре все равно стоит тема внутреннего душевного и духовного мира ребенка. Одним концертом ее не исчерпаешь, это лишь капля в море, и можно было бы выстроить целый сезон из сочинений, посвященных детям. Но мне хотелось сделать хотя бы первый шаг в этом направлении.

В программе следующего концерта – 30 июня – сочетаются произведения авторов разных эпох. Мы исполним барочное сочинение, классическое и современное. Продолжится наше сотрудничество с представителями цеха исторически информированного исполнительства: на самом первом фестивале в 2013 году мы исполнили «Королеву фей» Пёрселла, теперь на повестке дня оркестровая сюита «Стихии» французского барочного мастера Жана-Фери Ребеля. По этому поводу музыканты вооружаются барочными смычками; жильных струн не обещаю, но, во всяком случае, элементы исторически информированного исполнительства будут присутствовать в этой программе.

В концерте примут участие артисты балета Большого театра и «Кремлевского балета». В 2014 году на фестивале в «Похитителях огня» мы уже привлекали танцовщиков. В этот раз я попросил балетмейстера Марианну Рыжкину сделать сценическую версию «Стихий» Ребеля. Первоначально это была инструментальная фантазия, но в основе его музыки всегда лежит танец – Ребель был создателем жанра симфонической балетной музыки. До него она существовала лишь как вставка в операх – интермедия для лирических трагедий. Но так как единственная опера Ребеля – «Уллис» – при жизни автора не имела успеха, то он переключился на написание музыки для исполнения на концерте и в балете. «Стихии» для меня – один из ранних примеров симфонической балетной партитуры, равным образом подходящей для концертной практики и для театральной постановки. А так как вся программа этого вечера посвящена различным взглядам на творения природы в зависимости от эпох и личностей авторов, то я счел возможным прибегнуть к помощи хореографа.

Концептуально все произведения этого концерта связаны темой экологии. На сегодняшний день на Западе она находит несравнимо больший отклик, чем в России. Мне кажется, что люди еще до конца не осознали всю опасность нынешнего состояния природных комплексов и то, чем это чревато для всего человечества. Нам кажется, что ресурсов страны, обладающей огромными территориями, хватит на десять поколений вперед, но это не так, и за ошибки придется расплачиваться уже нашим детям и внукам, да и нам самим. Через какое-то время мы станем жить менее комфортно. С моей точки зрения, эти процессы уже заметны, и резкие перепады климата за последние десять лет тому подтверждение, не говоря уже о том, что множество экосистем по всему миру оказались на грани катастрофы. С лица земли исчезают виды и подвиды млекопитающих, рыб, птиц… Как раз этой теме посвящена «Пасторальная» симфония Бретта Дина. Название произведения имеет скорее иронический оттенок. Если «Пасторальная» симфония Бетховена представляет собой гимн живой природе, то сочинение Дина – гимн природе умирающей. И он подчеркивает активную роль человека в разрушении природы, хотя делает это очень естественно и без неприятного дидактического подтона, который нередко слышен в сочинениях с выраженной экологической направленностью. Бретт Дин апеллирует скорее к чувствам людей, и в этом суть музыки, но он делает это жестко и в неожиданном ракурсе. Думаю, что слушатели, даже внутренне несогласные с тезисом об экологическом кризисе, спровоцированном антропогенным вмешательством, вряд ли смогут избежать эмоционального воздействия музыки Дина, на что я, собственно, очень рассчитываю.

Очень серьезная роль в этом сочинении отведена электронике. Дин работает с заранее созданными сэмплами – с голосами природы его родной Австралии, а также звуками техногенного происхождения. Не хочу подробно анонсировать это сочинение, потому что будет не так интересно его слушать. Обращу лишь внимание на партию синтезатора. На этом инструменте играет пианистка, но рядом с ней сидит специалист по электронике, направляющий все эти звучания. Она нажимает на клавиши, но то, что выходит у нее из-под пальцев, – это сэмплы в различных комбинациях, а все остальное – секреты композиторской кухни, которые я не буду выдавать. У сочинения очень сильная эмоциональная окраска, но описывать музыку – дело неблагодарное, поэтому я приглашаю всех послушать ее в зале.

Завершит фестиваль концерт, посвященный творчеству Геннадия Гладкова (1 июля). Его произведения мы играли и раньше: на первом фестивале – фрагменты из балета «Вий», в 2014 году – симфоническую версию мюзикла «Обыкновенное чудо». Нынешней программой я также отдаю долги – я пообещал Геннадию Игоревичу сделать концерт к его 85-летию, но в связи с пандемией это не удалось осуществить. Ему же очень хотелось услышать свои редко исполняемые, наименее популярные сочинения, что меня и подвигло на составление программы с таким провоцирующим названием – «Неизвестный Гладков». Конечно, Гладков не является неизвестным автором, но даже у самого прославленного композитора можно найти редкие или вообще никогда не исполнявшиеся сочинения. Таким сочинением является, к примеру, Концертино для скрипки (его сыграет концертмейстер Госоркестра Сергей Гиршенко), созданное Геннадием Гладковым в 1964 году. Один раз его играли под рояль в Малом зале консерватории и с тех пор к нему никогда не возвращались. Поэтому это будет своего рода премьера. Кроме того, в программу включены фрагменты из балета «Возвращение Одиссея». Я лишь частично дирижировал музыку из него, но тот фрагмент, который мы сыграем в этот раз, прежде не исполнял.

Еще одна отсылка к теме детства – Сюита из ранней киноработы Гладкова совместно с режиссером Василием Ливановым – анимационного фильма «Синяя птица». Музыка здесь местами совсем не детская и относится к экспериментальному этапу Гладкова – на тот момент он уже написал «Бременских музыкантов» и находился в состоянии творческого поиска, что слышно в этой партитуре и видно по самому фильму.

В заключение концерта мы сыграем фрагменты из единственной оперы Гладкова «Старший сын». Ее ставили в 1983 году в МАМТ. Мы мечтали пригласить на роль Андрея Сарафанова тенора Вячеслава Войнаровского. К сожалению, в ушедшем году мы его потеряли. Так что исполнение будет посвящено в каком-то смысле и его памяти. Завершит вечер сюита «Фантазии Свифта» на темы музыки к телефильму «Дом, который построил Свифт» Марка Захарова. Это наиболее артхаусная, наименее популярная работа Геннадия Гладкова с Марком Анатольевичем. В 2010 году с оркестром Московской филармонии я сыграл премьеру симфонической версии музыки к фильму, и с тех пор она больше не исполнялась, так что это тоже своего рода раритет.

Андрей Семенов – первый ученик Геннадия Гладкова – провел титаническую работу с артистами, участвующими в заключительном концерте. У нас замечательные певцы – это и Максим Пастер, которого все знают по его выступлениям в Большом театре, и солисты Театра оперетты. Андрей Семенов не только разучил с ними сложнейший материал, но также провел работу над выбранным нами фрагментом первого действия оперы «Старший сын», которая предстанет в полуконцертной-полусценической версии. Несмотря на определенные каноны формата, мы пытаемся привнести в нее элементы театра, и Андрей здесь выступает скорее не музыкальным руководителем, а режиссером. У меня была возможность убедиться в этом в мой предыдущий приезд в Москву. Через несколько недель мы войдем в заключительную фазу нашей работы и надеемся показать результаты московским зрителям.

Каков будет удельный вес моих вступительных слов? У меня нет привычки делать заготовки моей речи, я просто ввожу себя в круг конкретных тем, а на сцене импровизирую – рассказываю то, что мне покажется нужным. Должен признаться, что за время пандемии я настолько соскучился по живому музицированию перед публикой, что намерен дать возможность музыке говорить самой за себя. В этот раз я не предполагаю особенно обширных вступительных слов.