Алексей Гориболь:
У меня есть рояль, Щучье озеро, велосипед и друзья

О музыке, именах и событиях в жизни Алексея Гориболя (АГ) с ним побеседовала Мария Невидимова (МН).

МН Вы часто говорите о ваших жизненных и профессиональных учителях, называя многих выдающихся музыкантов. Кого вы считаете учителями последних двадцати лет?

АГ Неизменно и в первую очередь – Ксения Кнорре. Это мой с Десятниковым ближайший друг и одно из главных событий в жизни. Ну и вся молодежь, с которой я сотрудничаю. Они же всегда в хорошей форме, у них свободное мышление, непредвзятый взгляд на музыку. В конце концов, они полны свежих идей!

МН А собственные ученики у вас есть?

АГ Официальных нет, но смею надеяться, что мои молодые партнеры чему-то смогли у меня научиться. Конечно, когда я веду с ними первые репетиции, то позволяю себе немного доминировать, но вскоре вижу, что в процессе работы у молодых людей появляется свое слышание и понимание произведения, и тут я умолкаю. И обновляюсь вместе с ними.

МН Кто из молодых пианистов вам особенно интересен?

АГ Назову двух, совершенно разных, при этом оба – ученики легендарной Веры Горностаевой. Это Лукас Генюшас и Андрей Гугнин – невероятно притягательные, значимые для меня музыканты. Как же я тихо радовался и даже просиял, когда Лукас похвалил мою запись «Буковинских песен» Десятникова. Произведение трудное, и я дико волнуюсь, когда играю его на сцене. От этого бывает не всегда ровно. Но диск, записанный в Большом зале консерватории под присмотром автора и звукорежиссера Михаила Спасского, как мне кажется, действительно получился. К тому же фирма «Мелодия» издала диск и винил в редком жанре – полиграфический шедевр.

МН Не буду множить вопросы о вашем тандеме с Леонидом Десятниковым, задам лишь один: можете ли вы как главный исполнитель его музыки сформулировать, в чем ее феномен?

АГ Это практически невозможно. Вы знаете, несколько дней назад в Воронеже после вручения Леониду Аркадьевичу Платоновской премии состоялся его творческий вечер. На церемонии лауреат, как и положено, произнес небольшую речь, а потом началась музыкальная часть, которую я снабдил довольно пространными и, как мне показалось, удачными комментариями: позволил себе поговорить о российском авторском кинематографе 90-х годов, музыкальным символом которого стали саундтреки Десятникова, настроил слушателей на восприятие его вокального цикла «Любовь и жизнь поэта». Многие присутствовавшие, с которыми я успел пообщаться, отметили, что это было весьма уместно и по-домашнему. Многие, кроме одного – главного виновника события. И здесь, на Дягилевском фестивале, ЛАД (Л.А.Десятников. – М.Н.) не разрешил мне таким же образом представлять программу – музыкой все скажешь. И оказался прав – вечер прошел на одном дыхании. Но все же нельзя не вспомнить поэтическую строку Беллы Ахмадулиной: «Сначала – музыка, но речь вольна о музыке глаголить».

МН Существуют ли произведения, сыграть которые вы никогда не сможете и жалеете об этом?

АГ Да, конечно! Я же по первому диплому контрабасист и посвятил этому инструменту без малого четверть века. Мой выдающийся учитель, профессор Лев Владимирович Раков, в первую очередь воспитывал во мне музыканта и артиста, поощрял мои занятия на фортепиано и не препятствовал моим ежевечерним походам в театр. В период, когда формируется пианистическая техника, выносливость руки и репертуар, я принадлежал другому инструменту. У меня был замечательный педагог по общему фортепиано в гнесинской школе – Зинаида Вячеславовна Францевич, класс которой я закончил ре-минорным Концертом Моцарта и «Думкой» Чайковского. И все же концерты Рахманинова или Прокофьева я не сыграю никогда.

Но это уже и не так важно: когда все срастается – скажем, как вчера с солистами оркестра musicAeterna, – испытываешь невероятную радость просто от того, что сложная программа состоялась и получила горячий отклик зала. Вообще, иногда возникает эфемерное ощущение: «Старик, а ты ведь что-то умеешь». Но тут же я спрашиваю себя: «А что дальше?».

МН И что же дальше?

АГ Руководство «Зарядья» предложило мне провести 9 октября юбилейный вечер в Большом зале. И я его уже придумал. Могу рассказать.

МН Расскажите, конечно!

АГ Это будет вечер друзей! Он будет двухчастный, и обе части совершенно разные. Первая – академическая. Чайковский, его любимые композиторы Моцарт и Шуман, а также Малер. С ним Петр Ильич успел познакомиться в 1892 году, побывав на генеральной репетиции «Евгения Онегина» в Гамбургской опере, которой Густав Малер тогда руководил. Чайковский написал своему племяннику Владимиру Давыдову, что дирижер здесь не просто средней руки, а прямо-таки «гениальный», буквально сгорающий от желания дирижировать его музыкой!

Второе отделение отразит мою работу в театре, кино и балете. В этот вечер на сцену «Зарядья» выйдут друзья – выдающиеся артисты, с которыми мне посчастливилось многие годы быть и на сцене, и в жизни.

А буквально за неделю до этого, 2 октября, в Екатеринбурге состоится премьера балетного проекта L.A.D., где мне отведена роль музыкального руководителя и пианиста. Молодые хореографы Максим Севагин, Максим Петров, Андрей Кайдановский и мэтр Вячеслав Самодуров поставят одноактные балеты на музыку Десятникова. Также очень надеюсь, что 1 октября, в День музыки, возобновится мой цикл программ «Послушайте» в Ельцин Центре. Вот это прямо вообще!

МН У вас настолько разнообразные интересы внутри профессии, что сложно до конца вообразить, кто из современных композиторов является «голосом» вашей, можно сказать, «внутренней» эпохи.

АГ Из старшего поколения назову Александра Чайковского, сочинения которого я представляю многие годы: вокальные циклы «Из жизни петербургской актрисы» и «Французские песни-баллады XVI–XVII веков», очаровательный «театральный» цикл «К жене» на стихи Олега Григорьева и посвященную нам с Полиной Осетинской Симфониетту «Прощание с ХХ веком» для двух фортепиано и большого камерного ансамбля. Горжусь посвящением и все жду, пока кто-нибудь из хореографов поставит балет на эту музыку. Сейчас я работаю над его Квинтетом. Имею честь быть в близком кругу Александра Владимировича, это невероятно эрудированный музыкант и блестящий собеседник и знаток истории литературы.

Важнейшим событием моей жизни стало приглашение Гидона Кремера участвовать в первом исполнении масштабного сочинения Гии Канчели «Ангелы скорби» для скрипки, виолончели, фортепиано, детского хора и камерного оркестра в Берлинской филармонии. Бесконечно дорожу общением с Гией Александровичем, всегда восхищался его огромным чувством юмора. Когда они совпадали с Десятниковым на фестивале в Локкенхаусе, за столом рождались невероятные перлы. Иногда я исполняю «Вальс-бостон» Канчели для фортепиано и струнных – одно из самых его трагических высказываний.

Два года назад в Греции друзья представили меня знаменитому композитору Давиду Тухманову. Давид Федорович, зная о моей работе с вокалистами, предложил познакомиться с его вокальным циклом на стихи австрийского поэта Георга Тракля. Это 20-минутное сочинение для меццо-сопрано и фортепиано изумительной красоты в духе позднеромантической традиции. Я вот жду, когда снимут ограничения, и мы сможем пригласить Давида Федоровича в Ельцин Центр и вместе с Юлией Мазуровой представить премьеру этого сочинения.

В начале 2000-х я сотрудничал с петербургским институтом Pro Arte. В те годы по моей инициативе и по заказу института были написаны превосходные сочинения молодых тогда Павла Карманова, Алексея Айги, Юрия Красавина, Игоря Вдовина, Владимира Раннева, Андрея Самсонова и ТПО «Композитор». Это были яркие и заводные годы.

МН Интересно, почему вы сотрудничаете в основном с композиторами-мелодистами?

АГ Понимаете, сочинитель музыки должен уметь работать в разных техниках. Но композитором он является только тогда, когда может написать мелодию. Мелодия, гармония, полифония и контрапункт – основы этой профессии. И здесь есть только один критерий: может ли человек через мелодию высказать какую-то мысль или не может. Вот и все.

МН А если он умеет, но не хочет?

АГ Рано или поздно это все равно прорвется.

МН Можно ли сказать, что понятие «авангард» вы мыслите со знаком «минус»?

АГ Нет, что вы! Я могу слушать и даже увлечься тем или иным сочиненим, написанным в современной технике, это очень обогащает мой слушательский опыт. Но сам не играю такую музыку. Просто для исполнения авангардных сочинений мои пианистические качества не особо нужны. Я ищу выразительный звук, химичу с левой и правой педалью, коллекционирую разные трещинки и ловлю от этого кайф. Да и образования у меня такого нет. Авангардную музыку пусть играют другие, а я буду слушать.

МН В таком случае можете ли вы очертить линии именно вашей исполнительской судьбы?

АГ Многое мы уже затронули. С конца 90-х под руководством профессора Людмилы Григорьевны Ковнацкой я начал играть музыку Бенджамина Бриттена, и целый ряд его камерных и вокальных сочинений в наших фестивалях и монографических циклах прозвучали в России впервые. С хором мальчиков Хорового училища имени Глинки и моим другом, хормейстером Владимиром Беглецовым мы часто исполняем произведение Бриттена GoldenVanity – обожаю эту маленькую оперу!

В эти же годы в мою исполнительскую жизнь вошла музыка Микаэла Таривердиева. С нежной руки его супруги и музы Веры были исполнены и записаны почти все вокальные циклы и фортепианные импровизации. Среди них – «Последний романтик», ставшая одной из моих «визитных карточек». В этом году мы отмечаем 90-летие Микаэла Леоновича, наши юбилейные годы совпадают, и тем отраднее мне в грядущем сезоне выходить на сцену с его музыкой.

Лет 10 назад Вера Таривердиева на кинофестивале в Гатчине представила меня Антонине Владимировне Шварц. Я получил доступ к редким нотам любимого с детства Исаака Шварца. И вот совсем недавно на «Мелодии» вышел диск «Сентиментальное путешествие», в котором звучат романсы и фортепианная музыка Исаака Иосифовича к знаковым фильмам Сергея Соловьёва от «Станционного смотрителя» до «Избранных».

Как-то раз в ночной тишине коттеджа на берегу Финского залива я открыл ноты «Вечерка» Валерия Гаврилина. Сыграл и пропел все 11 романсов цикла от начала до конца. И разрыдался. С этого момента «Вечерок», «Русская тетрадь», две «Немецкие тетради» и знаменитые четырехручные «Зарисовки» всегда со мной.

МН Любите одиночество?

АГ В последние годы – да. Бывают периоды, когда я долго живу один в коттедже в Доме творчества композиторов в Репино. У меня есть рояль, Щучье озеро, велосипед и друзья. Вечерами я выхожу, встречаюсь с ними на соседних дачных верандах в Комарово или в Зеленогорске, а потом завороженно смотрю на огни Кронштадта на противоположном берегу Финского залива.