Дмитрий Матвиенко:
Нужно бороться за свое место под солнцем

ЮЧ Дмитрий, разрешите поздравить вас с победой! В сложный для всей культуры период, когда театры и концертные залы вынуждены искать альтернативные способы коммуникации с публикой, когда отмены мероприятий стали нормой, вам удалось сделать правильную ставку, которая оказалась выигрышной: конкурс состоялся, и вы заняли на нем первое место. В какой момент решили для себя, что такой опыт своевременный и необходимый для вашей карьеры?

ДМ Я уже на протяжении пяти-шести лет стараюсь принимать участие в разных дирижерских конкурсах. В случае с конкурсом имени Николая Малько в Копенгагене получилось подать заявку только со второго раза. Из-за пандемии многие подобные инициативы отменились или перенеслись, но датчане, вопреки обстоятельствам, смогли провести свой конкурс. Для чего молодому музыканту такой опыт? Это чуть ли не единственная возможность зарекомендовать себя на Западе, обратить внимание артистических агентств на свою персону, установить контакт с нужными оркестрами и с европейскими коллегами. Я родом из Белоруссии, рос в немузыкальной семье, поэтому никакими контактами с Европой пока не оброс. Учился в Санкт-Петербурге на хоровом отделении, затем в Московской консерватории. Одно время работал в хоре musicAeterna у Теодора Курентзиса, потом вошел в дирижерско-стажерскую группу НФОР, позднее познакомился с Владимиром Юровским…

К тому моменту ко мне пришло понимание, что для дальнейшего творческого развития необходимо пытаться закрепиться в европейском музыкальном сообществе. Очень многие дирижеры моего возраста приезжают на конкурсы – сейчас это неизбежная формула. При этом не могу сказать о себе, как о человеке, которому нравится такой соревновательный принцип в музыке. Все это больше похоже на спорт, Олимпиаду. Есть ли этому место или нет в исполнительском искусстве – спорный вопрос, но могу сказать точно, что формат конкурсов и реальная жизнь дирижера имеют мало точек пересечения. Поэтому ты, конечно, можешь стать лауреатом, но никто не даст тебе гарантий, что после этого дела стремительно пойдут в гору. Победа на конкурсе – лишь шаг в сторону профессиональной карьеры, это отличная возможность изменить свое будущее.

ЮЧ С конкурсантами выступал Национальный симфонический оркестр Дании. Чтобы найти общий язык с коллективом, дирижеру может потребоваться время. Как это было на конкурсе?

ДМ Все претенденты работали только с оркестром, которым руководит Фабио Луизи, и должен сказать, что это абсолютно невероятные музыканты. Они неизменно держат марку, очень отзывчивые, одинаково расположенные к каждому из молодых дирижеров. Я слушал других конкурсантов и всегда понимал, что оркестр всегда отвечает на их указания, играл по-разному, что, конечно, не могло не уловить чуткое ухо членов жюри. Потом конкурсный репертуар был составлен из проверенных шлягеров: Третья симфония Брамса, Четвертая симфония Малера, увертюры Моцарта, «Жар-птица» Стравинского, «Послеполуденный отдых фавна» Дебюсси. Так что оркестр, у которого все эти произведения в пальцах, мог не смотреть в ноты, а идти за дирижером.

ЮЧ Вы уже принимали участие в других дирижерских конкурсах и вам есть с чем сравнить. У этого соревнования были свои особенности?

ДМ С точки зрения проведения конкурса, наверное, нужно отметить трансляцию всех туров, что, безусловно, гарантирует большую прозрачность и объективность. На конкурсах Малера или Шолти, к примеру, такого пока нет. Другая особенность – участникам дается мало времени: первый тур шел пятнадцать минут, второй – шестнадцать, третий – двадцать, и только в финале нам предоставили возможность порепетировать перед концертом минут сорок пять. Это довольно экстремальные, спортивные условия. Ты должен быть максимально собран, стараться использовать очень емкие жесты, чтобы быстро менять звучание оркестра. При таких условиях невозможно поделиться с музыкантами своими мыслями о каком-то произведении.

ЮЧ То есть жест опережал слово.

ДМ Да, и для меня так было лучше. Я пока не могу похвастаться большой практикой работы с европейскими оркестрами, поэтому изначально полагался преимущественно на жест. Теперь, конечно, буду использовать разные методы воздействия на оркестр.

ЮЧ А что скажете по поводу двух представительниц прекрасного пола в тройке сильнейших?

ДМ К этому можно по-разному относиться, но лично я поменял свое мнение о женщинах в дирижерской профессии. Было несколько сильных конкурсанток – в том числе претендентка из Австрии Катарина Винкор, которая, к сожалению, не прошла в финал. Признаюсь, что когда увидел свое имя среди троих финалистов и осознал, что ближайшие конкуренты – девушки, то уже ни на что не надеялся: посчитал, что такова «политика партии». Сейчас в Европе очень большой перекос в сторону женщин-дирижеров, что может вызывать некий скепсис. Но на нашем конкурсе они продемонстрировали действительно высокий уровень, и меня это приятно удивило. Неважно, какой половой принадлежности музыкант – главное, что он или она здорово работает. Я также хотел бы отметить общий солидный уровень подготовки участников на этом конкурсе. Было несколько претендентов, которые, с моей точки зрения, прекрасно смотрелись бы в финале, но, как это всегда случается, жюри решило иначе. Мне же самому было интересно наблюдать за Валентином Эгелем из Германии, и Мирианом Хухунаишвили из Грузии, и ребятами из Азии. Кое с кем мы даже подружились.

ЮЧ Дирижер – личность, в которой профессиональные навыки сочетаются с огромным количеством различных качеств. Как за конкурсные двадцать минут можно воплотить свою индивидуальность в музыке?

ДМ Широко известно высказывание Франца Штрауса о том, что оркестранты могут классифицировать дирижера по его шагам, когда он только встает за пульт. И еще есть популярный анекдот на эту тему: приезжий именитый дирижер должен был впервые выступать с местным симфоническим оркестром.
– С чего он начнет, как вы думаете? – спросили оркестранта.
– Не знаю, что он там задумал, но мы собираемся играть Пятую симфонию Бетховена.

Чтобы на деле понять, кто есть кто, требуется совсем немного времени. Я чувствовал, как музыканты Национального оркестра Дании старались и отвечали мне абсолютной взаимностью на все мои пожелания и указания. Повторюсь, это необыкновенный оркестр. Я работал с ним второй раз, впервые мы встретились в ноябре – готовили «Альпийскую симфонию» Р.Штрауса. Обычно мы стереотипно представляем скандинавов как холодных, суровых ребят, но в случае с датчанами это совершенно другая картина – они очень открытые, и я был поражен, какого результата нам удалось с ними добиться, и с каким интересом они играли Чайковского в финале конкурса. Я слышал их запись Пятой симфонии и знаю, что они привыкли играть эту музыку иначе, но, несмотря на это, они живо реагировали на все те задачи, которые я им ставил, приняли мою трактовку и даже потом благодарили за возможность под другим углом взглянуть на эту симфонию. Думаю, что и жюри это тоже отметило и оценило.

ЮЧ Знаю, что готовиться к конкурсу вам помогал Владимир Юровский.

ДМ Действительно, это так. Знакомство с Владимиром Михайловичем считаю своей большой удачей и огромным счастьем. Когда я учился в Московской консерватории, то старался как можно больше ходить на разные концерты – в том числе и на выступления ГАСО. С интересом посещал репетиции Владимира Юровского, и в какой-то момент он меня заприметил в зале. Мы стали здороваться, потом что-то обсуждать – пару раз он спросил мое мнение о балансе звука, а потом через какое-то время пригласил в качестве ассистента на постановку в МАМТ «Влюбленного дьявола» Александра Вустина. Я считаю Юровского своим учителем. Мы обсудили с ним, наверное, порядка сорока партитур, он уже поделился со мной столькими знаниями! Я готовил для него и «Золото Рейна» Вагнера, «Бориса Годунова» Мусоргского, «Скупого рыцаря» Рахманинова, Концерт для оркестра и скрипки соло Фараджа Караева, огромное количество программ… Счастлив быть его ассистентом также в Баварской опере – он пригласил меня на постановку оперы «Нос» Шостаковича.

ЮЧ Вы обсуждали конкурсный репертуар по Скайпу?

ДМ Да, мы достаточно долго говорили с Владимиром Михайловичем о вариантах интерпретации, о разных нюансах, ретушах разных лет. Есть какие-то интересные детали, известные только старым немецким дирижерам, а Юровский, как известно, унаследовал обе традиции – русскую и немецкую: он знает, например, что когда Карлос Кляйбер дирижировал в Дрездене увертюру к «Вольному стрелку», то просил гобой и фагот в первом такте не играть, потому что в низкой тесситуре невозможно сыграть ppp, и он просил эти инструменты вступать только на третью долю. Подобные традиции могут передать только в устной форме такие дирижеры, как Юровский. О таких секретах ремесла невозможно где-либо прочитать. Так что это большое счастье, что он меня поддерживает и помогает. Я знаю, что есть еще несколько молодых дирижеров, с которыми он безвозмездно делится своим опытом, что, конечно, говорит о нем как о человеке, который неравнодушен к будущему дирижерской профессии.

ЮЧ Вы часто спрашиваете у него совета?

ДМ На самом деле я периодически  обращаюсь к нему, и это чрезвычайно редкое явление, что дирижер такого ранга, такой колоссальной занятости, всегда откликается. Я очень многим ему обязан, поэтому в его адрес говорю только самые горячие слова благодарности. Без него ничего бы не получилось.

ЮЧ Четвертую симфонию Малера вы тоже с ним обсуждали?

ДМ Да, мы говорили о различиях партитур, изданных Universal Edition в разные годы. Во многом это касается оркестровки некоторых эпизодов. На конкурсе, правда, отдали предпочтение версии 1905 года, хотя датчане наверняка знают о том, что в 2019-м сотрудники Universal Edition представили свежее критическое издание. Вообще, мне кажется, что в случае с музыкой Малера это всегда очень индивидуальная история, и универсальных советов, как ее понимать и трактовать, попросту не существует. Перед тобой встает миллиард задач, поставленных композитором, и только поняв схему их решения, ты можешь сформулировать собственную трактовку.

ЮЧ В качестве приза на конкурсе Малько вам полагалась не только денежная сумма, но и выступления с разными оркестрами. На сайте представлен огромный список названий. Вам действительно предстоит выступить со всеми этими коллективами?

ДМ Я не обращал внимания на этот перечень до того момента, пока не стал к нему причастен. Да, победитель получает двадцать четыре ангажемента со всевозможными оркестрами по всему миру, включая Австралию, США, страны Азии. Жаль, что там нет таких музыкальных столиц, как Париж, Берлин и Лондон, но надеюсь, что потом они сами собой добавятся. После конкурса, общаясь с победителем 2018 года Райаном Банкрофтом, я спросил, неужели все «призовые» концерты состоялись? Это невероятный список, которого хватит на три сезона с избытком! Он ответил, что выступил еще не со всеми оркестрами и еще ждет встречи с оставшимися коллективами.

В моем случае пока существует большая проблема правильно выстроенной логистики, а это зависит от агента. После конкурса со мной связались разные агентства. Все их представители обещают примерно одно и то же, и довольно сложно понять, кто из них действительно намерен серьезно работать с тобой, а кто берет тебя к себе «для красоты». Конечно, концерты – самая важная и приятная составная часть приза, но здесь существуют свои нюансы. Кстати, помимо этого, Фабио Луизи становится твоим ментором, и это значит, что он тоже будет давать ценные рекомендации, как минимизировать количество ошибок в послеконкурсной жизни, и разъяснять основные «правила игры» в музыкальном сообществе.

ЮЧ Вы познакомились с Луизи на конкурсе?

ДМ Нет, мы с ним давно в контакте. Познакомились, когда я готовил с его оркестром «Альпийскую симфонию». А после конкурса мы неоднократно переписывались, он советовал, как выстраивать дальнейшую стратегию.

ЮЧ А что насчет репертуара? Кто решает, что будет в программе? Дирижер-победитель? Или же оркестры диктуют свои условия?

ДМ Пока мне предоставлен достаточно свободный выбор. Те оркестры, которые уже предложили мне концерты в будущем сезоне, дают карт-бланш, но при этом высказывают свои пожелания – хотят в основном сделать упор на русскую классику. Потом у меня будут выступления с солистами, вокруг которых мне предстоит выстраивать крупную форму. В целом пока никто творческой мысли не препятствует, но посмотрим, что будет впереди.

ЮЧ Для многих лауреатов, которые стремительно стартовали, всегда существует опасность не сгореть раньше времени.

ДМ Я прекрасно понимаю, что эффект от этого конкурса будет сохраняться полгода или сезон, и в этот период нужно правильно рассчитать силы, удачно дебютировать с самыми авторитетными оркестрами из этого списка. Победа в конкурсе сама по себе не значит, что ты нашел золотой ключик и жизнь твоя моментально сложилась. Но это отличная возможность попытаться реализовать свой потенциал, показать, на что ты способен. И это намного сложнее, чем выиграть в соревновании. С тем неимоверным количеством концертов, которое обрушивается на лауреата, творческая жизнь рискует превратиться в конвейер, поэтому так важно найти агента, который будет настроен не на заработок, а на долгосрочную перспективу.

ЮЧ Но в целом вы считаете, что музыкальные конкурсы нужны?

ДМ Конечно! Более того, на мой взгляд, все молодые дирижеры должны через них проходить – нравится им это или нет. Нужно бороться за свое место под солнцем. Владимир Юровский, кстати, ненавидит конкурсы, равно как и Теодор Курентзис. С последним мы тоже общались на эту тему, и он даже активно отговаривал меня. В своем восхождении к вершине мастерства оба не нуждались ни в каких конкурсах, но мне кажется, что это скорее исключение, чем закономерность. Большинство молодых дирижеров должны получить подобный опыт.

ЮЧ Мне показалось, что вы достаточно эмоциональны, не ставите границ между собой и исполняемой музыкой, с головой погружаетесь в нее, но при этом ваша манера дирижирования – очень емкий, четкий, содержательный жест – напоминает больше Юровского. В Пятой симфонии Чайковского вы держались строго. Здесь, на мой взгляд, есть некий диссонанс.

ДМ Не то чтобы я специально это делал, но какая-то доля правды в ваших словах есть. Мне очень нравится, как Владимир Михайлович трактует Пятую Чайковского. Он не раз мне рассказывал, что в юности, во время учебы настолько пресытился музыкой Чайковского, что очень долго намеренно ее избегал. А потом, по истечении какого-то времени, смог посмотреть на нее свежим взглядом. Когда я послушал Пятую в его исполнении, то понял, что он идет в сторону, противоположную романтизации Чайковского. Действительно, нужно думать об аскетичности, строгости, о неумолимом движении в первой части и самое главное – соблюдать авторские указания метрономов. Парадокс, но этого практически никто не делает. Некоторые дирижеры берут темп в два раза медленнее, чем указано в партитуре, а эти указания темпов не редакционные, а авторские. Мне очень нравится, что делает Юровский, так как он всегда играет чистую партитуру, он освобождает музыку от наслоений, которыми произведение обрастало многие годы.

ЮЧ А Теодор?

ДМ Теодор тоже вычищает партитуру, но у него свои методы работы и свои цели. Я недавно наблюдал, как он репетировал «Смерть и просветление» Р.Штрауса, и пришел к выводу, что он высвечивает все голоса, которые раньше не были слышны. Есть произведения, для которых его психотип и энергия подходят идеально, и когда я их слышу, то понимаю, что все звезды сошлись и именно это исполнение останется со мной навсегда. Теодор также выступил в качестве моего наставника – перед конкурсом мы обсуждали с ним Третью симфонию Брамса. Он и Юровский – две неоспоримые величины с очень разными творческими принципами, вкусами, стремлениями, но при этом мы – дирижеры младшего поколения – перенимаем культуру этих двух мастеров и продолжаем учиться, подсматривая, как они работают.

Владимир Юровский: Из трехколесного велосипеда у Малера получился двигатель внутреннего сгорания 

ЮЧ В прошедшем сезоне вы начали сотрудничать с Большим театром Беларуси…

ДМ Да, я недавно переехал в Минск. В марте прошлого года я получил сообщения из нескольких организаций, с которыми работал, что до конца сезона никакой занятости не будет. Тогда понял, что стоит вернуться в Минск – там у меня жена и сын. Наш театр не закрывался, и, может, мы были на тот момент единственными в мире, кому так повезло.  Артисты могли поддерживать свой профессиональный уровень, хотя с точки зрения морали это было безумием.

В начале сезона театр лишился двух лучших дирижеров – были отстранены от обязанностей Андрей Галанов и Вячеслав Чернухо-Волич. Под увольнение попали два концертмейстера, несколько народных артистов… Театр чувствует, что происходит вокруг, но поскольку абсолютное большинство труппы – люди, которые всю жизнь служат только в этом месте и альтернатив для оперного певца или для дирижера в Белоруссии нет, то возмущение потихоньку утихло. Сейчас не хватает певцов на ведущие партии, во время пандемии прекратилась спонсорская поддержка, публика стала реже ходить на спектакли, что, конечно, отразилось на доходах. Остались только государственные дотации, которых хватает на очень скромные зарплаты. Десять лет назад в театре провели генеральную реконструкцию, из-за которой в итоге ухудшилась акустика. Когда я в оркестровой яме дирижирую «Фауста», то не вижу и не слышу никого, кто находится на втором ярусе сзади сцены, и точно так же оркестр не слышит солистов. В филармонии тоже проблемы с акустикой. Проблем много, и их нужно решать, но на это могут уйти годы…

Что касается меня, то весь сезон я активно набирал оперный репертуар. Для молодого дирижера невероятно сложно найти театр, в котором сразу дают ведущий репертуар. Мне в этом отношении повезло: у меня были «Царская невеста», «Иоланта», «Князь Игорь», «Фауст» «Травиата», «Жар-птица»; из концертных программ мне дали продирижировать Реквием Верди с замечательными солистами – Екатериной Семенчук, Надеждой Кучер, Павлом Петровым, Александром Рославцем. Так что свой театральный сезон я провел продуктивно. В следующем сезоне, в ноябре-декабре, мы вместе с режиссером Оксаной Волковой ставим оперу «Самсон и Далила». Это будет моя дебютная работа в качестве дирижера-постановщика. Также мы с хореографом Ольгой Костель, главным балетмейстером в Большом театре Люксембурга, собираемся сделать балет на сюжет «Идиота» с музыкой Густава Малера. Сейчас мы обсуждаем музыкальную канву к этому спектаклю.