Персона
«Мне нравится, что вы больны не мной», «Не думай о секундах свысока…» – при звуках этих песен мы автоматически вспоминаем имя их автора, композитора Микаэла Таривердиева, чья популярность стабильно бьет рейтинги уже более полувека. 15 августа исполняется 90 лет со дня его рождения, и Евгения Кривицкая (ЕК) поговорила о том, как удается продвигать наследие и сохранять память, с Верой Таривердиевой (ВТ) – супругой, музыковедом, директором Благотворительного фонда творческого наследия Микаэла Таривердиева.
ЕК Как вы познакомились? Я где-то читала, что по заданию редакции газеты «Советская культура» вы пришли к нему на интервью.
ВТ Не совсем так. В газете я отвечала за освещение всего, что связано с современной музыкой, в том числе фестиваля «Московская осень». В тот год я «прославилась»: написала статью, где впервые был упомянут Шнитке в положительном ключе, а фраза заканчивалась пассажем, что «в концерте также прозвучали сочинения Хренникова и других композиторов». Тихон Николаевич, обидевшись, звонил в ЦК КПСС, требовал, чтобы меня уволили. Что касается Таривердиева, то я как раз искала автора, который бы написал статью о новом сочинении Родиона Щедрина «Музыкальное приношение». И кто-то подсказал, что это мог бы сделать Таривердиев, которого видели на премьере. Я стала ему названивать, он не соглашался, но и не отказывался. Потом я поняла, почему. На этом же фестивале должно было состояться первое исполнение его Первого концерта для скрипки с оркестром. И он пригласил меня прийти на свою премьеру, которая должна была состояться в один вечер с кантатой «История доктора Иоганна Фауста» Шнитке. Вы помните, что скандал разгорелся из-за того, что партию Мефистофельши пригласили спеть Аллу Пугачеву. Она в последний момент отказалась, и ее заменила певица Большого театра Раиса Котова. 1983 год, попасть на этот концерт было невозможно, прессу пускали только на генеральную репетицию. Я сказала Микаэлу Леоновичу, и он обещал оставить мне билет. В итоге я попала и на репетицию, и на концерт. После, когда я зашла за сцену поздравить его, он, наконец, обещал написать рецензию. Это, кажется, было в пятницу, а в понедельник мы у него забрали текст, во вторник напечатали – что называется, «с колес». Потом я поехала на фестиваль современной советской музыки, который организовывал Родион Щедрин в Вильнюсе. Из Москвы туда отправилась очень большая группа, мы заняли несколько вагонов. Утром, с поезда, приехали в гостиницу «Литува», и когда я спустилась в лобби, мне навстречу шел Микаэл Леонович и уже совершенно неформально улыбался. Мы провели весь день вместе, рядом сидели на концерте-открытии, а вечером он пригласил меня в ресторан. Так началось наше знакомство.
ЕК Вы много сделали, чтобы звучал «серьезный» Таривердиев: организовали конкурс органистов его имени, постоянно инициируете авторские вечера.
ВТ Остался большой список академических сочинений. Вокальные циклы, монологи, созданные в 1960-е годы, где повествование идет от первого лица; потом начинается «мадригальный период» – композиции, которые пело трио «Меридиан», то, что было в «Ольге Сергеевне», в «Иронии судьбы». По духу, по способу выражения это типичный мадригал – аранжировка для голоса и двух гитар, мелодика, образы Прекрасной Дамы… У него в музыке все время возникают аллюзии с Бахом, с барокко, с разными старинными жанрами.
ЕК Как протекал творческий процесс?
ВТ Замысел приходил целиком, он садился за инструмент, проигрывал от начала и до конца, записывал себя на магнитофон, чтобы поймать идею и зафиксировать ее целиком, от и до. А потом садился за партитуру.
ЕК То есть импровизировал, а потом переводил на нотную бумагу?
ВТ Нет, то-то и оно. Это не была импровизация. Это было чудо, когда замысел приходил моментально и целиком. Например, он записал на пленку Концерт для альта, и только через полгода сел за партитуру. Многое писал по памяти, «из головы», но иногда заводил запись, чтобы свериться с первоначальным замыслом. Он мне говорил: «Как хорошо, что я ее взял, иначе я бы далеко ушел от первоначального замысла». Но он все помнил.
ЕК А пленки сохранились?
ВТ Частично.
ЕК Не было мыслей их издать?
ВТ Нет, это не концертный вариант.
ЕК Вы упомянули монологи – это, действительно, пронзительное, личностное высказывание…
ВТ Я называю их автопортретами. Даже выпущен диск, названный «Я такое дерево. Автопортрет». Эти монологи он писал подряд, как роман, как историю, которую человек рассказывает о себе.
ЕК Монолог «Убил я поэму», мне кажется, имеет и гражданско-социальный пафос. Насколько у Микаэла Леоновича была потребность участвовать в каких-то правозащитных акциях?
ВТ Он обладал поразительным чувством справедливости. Показательна история с кинорежиссером Михаилом Каликом, за которого он вступился и стал невыездным на 12 лет. Это был не только дружеский жест, но и поступок в защиту высшей справедливости. Но диссидентом он не был.
ЕК А что это за история?
ВТ В 1961 году вышел фильм «Человек идет за солнцем» Михаила Калика, к которому музыку написал Таривердиев. Съемочную группу пригласили на фестиваль в Париж. Должна была ехать большая делегация, всех забирали автобусом у «Метрополя» и там же выдавали паспорта и авиабилеты. Всем выдали документы, кроме режиссера, потому что Калик по ложному доносу сидел в сталинских лагерях, и хотя его оправдали в 1954 году, но за ним оставался шлейф неблагонадежности. Его не выпустили, а Микаэл Леонович отказался ехать без него. Его уговаривали, режиссер Иван Пырьев, возглавлявший делегацию, предупреждал, что у него будут неприятности. Но он стоял на своем. С этого момента он был невыездным, до выхода фильма «Семнадцать мгновений весны». Человеческая порядочность, внутренняя принципиальность были превыше всего.
ЕК А как вообще складывались его отношения с режиссерами?
ВТ С людьми, не близкими по духу, он не работал. Но, конечно, среди них выделялись Михаил Калик и Сергей Урсуляк, которые по личностным качествам, по тому, что делали в кино, были самыми близкими людьми. Хотя с Эльдаром Рязановым Микаэл Леонович работал душа в душу.
ЕК Это правда, что Рязанов сомневался, звать ли Таривердиева писать музыку?
ВТ В «Иронии судьбы» восемь песен. «На Тихорецкую состав отправится» – из оперы «Кто ты?», созданной в 1966 году. Песня получила самостоятельную известность благодаря тому, что ее пел Высоцкий. И Эльдар Александрович ее знал. «Если у вас нету тети» написана последней, по специальной просьбе Рязанова, так как она ему по сюжету понадобилась. А шесть песен на стихи современных поэтов (так их назвал сам Микаэл Леонович) – «Мне нравится, что вы больны не мной» и другие – они сочинены как цикл, за один день. Еще до начала съемок, в процессе первоначальных переговоров Рязанов ему сказал, что восемь хитов один композитор написать не сможет. Он думал заказать музыку разным авторам. Но Микаэл Леонович, получив сценарий, сразу сочинил все шесть, показал Рязанову, и тот понял, что это именно то, что нужно.
ЕК Микаэл Леонович был членом Союза композиторов и одно время активно занимался общественной деятельностью.
ВТ Так получилось не сразу: он довольно долго был отстранен от жизни Союза из-за того, что избегал ходить на партийные занятия и этим «славился». Но в какой-то момент Родион Щедрин, с которым он дружил, пригласил его в Секретариат Союза композиторов России. Он несколько лет занимался общественной работой, пытался помогать людям, но помешал его независимый характер. А в 1987 году, после истории с балетом «Смерть и девушка», постановку которого запретили в Большом театре, он вообще положил членский билет на стол и больше в Союзе композиторов не появлялся.
ЕК А что произошло?
ВТ Микаэл Леонович стал жертвой внутренних интриг в Большом театре… Уже прошел генеральный прогон, танцевали Андрис Лиепа, Нина Ананиашвили, продавались билеты на объявленные спектакли…
ЕК А как дальше сложилась судьба балета?
ВТ Он остался до сих пор не поставленным. Фрагменты звучали в оркестровом исполнении – это прекрасная музыка.
ЕК А есть еще не исполнявшиеся опусы?
ВТ Балет «Герника».
ЕК А каким он был с близкими? Когда не надо было «надевать маску».
ВТ Я бы сказала, что он никогда в маске не был. Его поступки отличала искренность. Он не был открытым человеком, умел держать определенную дистанцию. Но маски никогда не было.
ЕК Глядя на его архивные фотографии, кажется, что он душа компании.
ВТ Несмотря на дистанцию, на независимость характера, он действительно каким-то образом становился центром притяжения, внимания других людей.
ЕК А как он общался, он играл друзьям свою музыку?
ВТ Никогда. Терпеть этого не мог. Для него сочинение музыки был интимный процесс.
ЕК Ваша квартира завещана Российскому национальному музею музыки и станет когда-нибудь его филиалом. А он сам хотел бы этого?
ВТ Он никогда об этом не думал. Как он бы отнесся? Надеюсь, что положительно. А что касается сохранности архива, то, конечно, он на меня рассчитывал. Просто мне хочется, чтобы сохранилась атмосфера, его дух.
ЕК У вас все осталось так, как при его жизни. Есть известная фотография, где он сидит в гостиной возле фисгармонии. Как такой необычный инструмент оказался в вашей квартире?
ВТ Его интерес к органной музыке неслучаен, он увлекался органом всегда. Он – барочный композитор, у него постоянно можно услышать реминисценции из той эпохи. Впервые он близко соприкоснулся с этим инструментом у Арама Ильича Хачатуряна – в его классе в Институте имени Гнесиных стоял орган. Микаэл Леонович иногда оставался ночевать в этом помещении, там было холодно, пальто у него не было, и он всю ночь играл на органе. А потом… Ему хотелось дома иметь свой инструмент. И однажды ему позвонил незнакомый человек, представился и объяснил, что он поклонник творчества и хочет подарить фисгармонию. Микаэл Леонович смутился, предложил купить, но тот отказался и попросил просто приехать и забрать инструмент.
ЕК Сейчас открыта выставка его фоторабот, знаю, что он увлекался машинами. Какие еще хобби?
ВТ Спорт. Он в юности был членом сборной Грузии по плаванию на дальние дистанции. Бухту, где расположены Гагры, мог легко переплыть. Потом он увлекся водными лыжами, а дальше с Родионом Щедриным стали заниматься серфингом. Они тренировались вместе со сборной по виндсерфингу в Сухуми и даже сдали на кандидатов в мастера спорта.
ЕК Поэтому вы постоянно ездили туда отдыхать.
ВТ Да, в Сухуми, в Дом творчества композиторов «Лилэ».
ЕК А как соотносится его армянское происхождение с любовью к Грузии?
ВТ Он армянин, родившийся в Тбилиси. Грузинский язык был как родной. В Сухуми он всегда переходил на грузинский и, напротив, начинал по-русски говорить с акцентом.
ЕК А кем он себя ощущал?
ВТ У него сохранилась тетрадочка от мамы, где ею записаны разные цитаты – напутствия сыну. Первая фраза на обложке была такая: «Нас мало, но мы – армяне». Если человек в зрелом возрасте принимает крещение в Армянской апостольской церкви – это сильнее всего говорит о его самоидентичности. В Тбилиси, кстати, была большая армянская диаспора до определенного времени.
ЕК Ощущал ли он себя счастливым в творчестве?
ВТ Оставалось чувство нереализованности, потому что при всей востребованности в кинематографе главными акцентами для него самого были сочинения, которые он писал не по заказу. А они исполнялись редко, и он переживал из-за этого. А что касается нынешних времен, я тоже считаю, что он недооценен. Потому что, к примеру, у него четыре замечательные оперы. Звучит периодически «Ожидание», и то – в концертном исполнении. «Женитьба Фигаренко» прошла несколько раз в «Геликоне» – и опять легла на полку. Опера «Кто ты?» была поставлена Борисом Покровским в 1960-е годы… Считаю, что это драгоценности, которые люди должны видеть, знать.
