События
«Нужно поменять билеты, непредвиденные обстоятельства, – написала мне арт-директор фестиваля Ксения Ануфриева за день до отъезда, – придется взять пораньше». Внутри все перевернулось, но в жизни музыканта бывает всякое, и из двух предложенных вариантов в 6:30 и 7:15 утра был моментально выбран второй. Путешествие в Нижний Новгород началось.
Если вы никогда не слышали про Opus 52, то очень зря. Фестиваль под открытым небом резко выделяется среди других российских фестивалей новой музыки. Старинный Кремль, исторический центр Нижнего Новгорода, набережная Волги, жара, ясное голубое небо и академическая музыка, которая крайне редко покидает концертные залы с подготовленной публикой. Конечно, формат накладывает серьезные ограничения: композиции, построенные на микронюансах, тонко и искусно сделанные вещи просто потеряют большую часть очарования. К тому же проходящая рядом со сценой шумная дорога, стройка, то и дело включающая в саунд фестиваля перфоратор, а также летные учения (какой же городской праздник без авиашоу?) добьют остатки сложных композиций. Open air предполагает «громко, ярко и эффектно» – этим все сказано.
Фестиваль гармонично встроился в масштабные празднования 800-летия Нижнего Новгорода – дата солидная и располагающая к торжествам на широкую ногу, как мы в России и любим. Opus 52 стал одним из множества фестивалей, сопровождающим народные гуляния, но его направленность – современная академическая музыка – делает его, пожалуй, особенно выделяющимся.
Я поехала на Opus 52 как приглашенная вокалистка вместе с исполнителями из МАСМ – Московского ансамбля современной музыки. Помимо нас принимали участие ансамбли InterText, Barocco Electro Impro, Петр Термен, Госька Исфординг и другие музыканты. Но про них почти ничего не получится рассказать: рецензию на фестиваль в этот раз написать не выйдет, да и вряд ли рецензия исполнителя может быть объективной. Но поделиться с читателем атмосферой фестиваля все равно хочется, поэтому представляю вам фестивальные байки.
Клавесинистка Госька Исфординг – полька, с добрыми, но хитрыми глазами. Она была одной из немногих приглашенных иностранных гостей. Вокруг ее приезда была развернута едва ли не спецоперация, которую провели сотрудники Польского культурного центра. Сложная система приглашений, приезд, находящийся под постоянно гнетущей угрозой срыва, бесконечные переговоры, контакты посольств – всё ради небольших фестивальных гастролей.
Она представила сет из музыки современных польских композиторов совместно с Алексеем Наджаровым (электроника). Использование старинных инструментов в современной музыке, особенно в сочетании с электроникой, – тренд последнего времени. Понимая это, организаторы Opus 52 специально для ее выступления купили клавесин. Необычайно щедрый жест, но с явным прицелом на будущее: местный инструмент развяжет руки местным и приезжим музыкантам, специализирующимся как на старинной, так и на современной музыке.
Краем глаза я наблюдала за выступлением клавесинистки в онлайн-трансляции (увы, не все зрители поняли музыку), а вот познакомилась с ней в самое лучшее время – на праздничном банкете, где стала свидетелем ее увлекательного разговора с композитором Владимиром Ранневым.
Владимир Раннев же мужественно выполнял свой композиторский долг. На фестивале МАСМ исполнял его пьесу «Бранль ангелов» – пожалуй, одно из самых необычных произведений дня. Пьеса представляет собой сложную перкуссионную композицию, где в качестве ударных инструментов выступают рыболовные удочки. При взмахе гибкой удочки получается звук, похожий на удар хлыста или же хлопанье крыльев.
Удочки – не самый популярный музыкальный инструмент, не у каждого музыканта они хранятся дома и к тому же с параметрами, подходящими под пьесу. Поэтому композитор самоотверженно приехал на фестиваль, чтобы привезти «инструменты» музыкантам. Но в дороге случилось несчастье: в поезде на них положили чемодан, и они были безвозвратно испорчены. Пришлось срочно искать им замену. Раннев отправился в рейд по нижегородским рыболовным магазинам и достал подходящие, так что «крылья ангелов» были местные. К слову, злополучные удочки были забыты в обратном поезде.
Одну из пьес, что мы привезли на фестиваль, – «Летальное чтение» Алексея Сюмака – получилось довольно забавно представить на саундчеке. Звукорежиссеры очень долго отстраивали голос, и я успела за это время прочитать весь текст пьесы (и не один раз). Громко, четко выговаривая каждое слово, обращая на себя внимание прохожих, собрав толпу зевак возле сцены. А им было что послушать.
Текст чтеца – реальный отчет патологоанатома, который вступает в музыкальный диалог с инструментами и перформером. «Среднего роста труп мужчины средней степени разложения…» Исторический центр Нижнего Новгорода, воздух с Волги веет свежестью и опьяняет; яркое солнце обжигает, если неосторожно повернуться к нему лицом. «Никаких предпосылок для болезни крови, никаких структурных изменений, некрозов нет. Отложений жира нет…» Звукорежиссер сосредоточенно работает, а вереница подростков гуськом проходит по лестнице рядом со сценой и садится на ступени, не в силах пропустить зрелище.
Скрипач МАСМ Глеб Хохлов сменил амплуа. «У меня произошло повышение до перформера», – шутливо сказал он, отвечая на резонный вопрос о том, где же скрипка. В этой пьесе он был зомби, издавая странные, потусторонние звуки, которые еще больше контрастировали с умиротворенной Нижне-Волжской набережной.
Вечером, во время выступления француза Владимира Шаля, горел закат. Альбом музыканта назывался «Плацкарт» – он был написан под впечатлением от поездки по Транссибирской магистрали и удивительно дополнял атмосферу фестиваля. Над другим берегом Волги запустили целую стаю воздушных шаров, и не маленьких шариков, а летательных аппаратов – аэростатов. Под звуки эмбиента зрители вскочили со своих мест и ринулись смотреть на масштабный полет. По Волге проплывал парусник, а над берегом возвышался старинный храм, казавшийся золотым в лучах заходящего солнца.
