Корнел Фекете-Ковач:
Творцам не нужно работать с оглядкой на жанровые рамки

Директор Института Листа Шандор Козлов (ШК) побеседовал с художественным руководителем ансамбля МАО, венгерским джазовым трубачом и композитором Корнелом Фекете-Ковачем (КФК).

ШК С какой целью возник Modern Art Orchestra? В чем секрет стилевого многообразия и яркого состава?

КФК Modern Art Orchestra был образован в октябре 2005 года. Целью было показать, как можно сочетать разные жанры, если быть конкретнее, современную классическую и джазовую музыку. За прошедшие 16 лет ансамбль работал с очень многими жанрами. Тогда, в момент основания, очень важной целью для меня было собрать вокруг себя таких музыкантов, композиторов, аранжировщиков, такой креативный состав, чья точка зрения совпадала бы с моей, чьи взгляды на музыку были бы похожи на мои. Что это за точка зрения – вопрос уже о разнообразии: жанры нужны не для творца; то, к какому жанру относится то или иное музыкальное или художественное произведение, гораздо в большей степени помогает зрителю, воспринимающей стороне. Я думаю, нам, творцам, не нужно работать с оглядкой на жанровые рамки, мы должны выпускать то, что приходит нам в голову, без каких-либо препятствий. Именно благодаря этому Modern Art Orchestra за последние 16 лет обрел свою красочность, свое многообразие.

ШК Modern Art Orchestra обработала и выпустила на диске «15 венгерских крестьянских (народных) песен» Белы Бартока. Почему наследие венгерского композитора актуально сегодня?

КФК Этот фортепиано цикл мы не обрабатывали. Когда мы говорим об обработке, сразу же представляется, как кто-то извне вторгается в произведение и переделывает его. Концепция нашей работы исключала подобное вторжение и переделку. Произведение из 15 песен звучит так же, как написал Барток, с той лишь разницей, что во времена Бартока произведение играли на фортепиано, мы же оркестровали, переложили сочинение для современного джазового оркестра. 15 песен, которые написал Барток, мы оставили в нетронутом виде, и вместе с Криштофом Бачо, Яношем Аведом и Габором Шубицем написали к ним связующие, переходные части для того, чтобы в этом произведении смогла проявиться креативность, рефлексия джазового музыканта.

Почему музыка Белы Бартока актуальна сегодня? Я думаю, связь джазовой музыки и Бартока существует давно, примерно с 1950-60-х годов. Тысячи джазовых музыкантов занимаются творчеством Бартока, изучают его гармонию, структуру мелодий, технику письма. Мне кажется, в этом связь Бартока и современной джазовой музыки. Но не стоит забывать, что «15 венгерских народных песен» – наряду с тем, что это превосходно гармонизованное, инструментированное для фортепиано произведение Бартока – это существующие народная лирика, слова и мелодию которых венгерская публика знает. То есть актуальность объясняется ещё и связью с народной музыкой. Я думаю, это непреходящая актуальность. Человек может создавать любую музыку, классическую, джазовую, но мы не можем оставить без внимания музыку народную.

ШК Modern Art Orchestra «оджазил» фортепьянные пьесы, в основе которых лежала народная музыка. Русским хорошо известно, что, например, Стравинский и Шостакович интересовались этим жанром. Что думал о джазе Барток?

КФК Насколько мне известно, у Бартока не было непосредственных связей с джазом. Возникает вопрос: если бы Бела Барток не умер в 1945 году, какое бы влияние на него оказала окружающая его нью-йоркская действительность? Это останется вечным вопросом. Но то, что джаз связан с Бартоком и с народной музыкой, вне всяких сомнений. И если народная музыка находится у истоков джаза, то формулировки Бартока – абсолюты современной джазовой музыки.

ШК Как музыкант и как композитор ты хорошо знаешь российских классических и джазовых музыкантов. Есть ли среди них любимые?

КФК Должен сказать, что великие классики, которых ты упомянул в предыдущем вопросе, одни из моих любимых композиторов. На стене моего рабочего кабинета – четыре портрета: Сергей Прокофьев, Бела Барток, Игорь Стравинский и Дмитрий Шостакович. Мне кажется, это многое говорит о том, откуда я, кто мои любимые композиторы и в каком направлении я смотрю. В России очень много достойнейших исполнителей классической музыки. Если говорить о симфонических оркестрах, с большим удовольствием я слушаю Валерия Гергиева, на мой взгляд, он лучший интерпретатор Стравинского. Хочу упомянуть и джаз-музыку. Мне посчастливилось играть с превосходным саксофонистом Игорем Бутманом: у нас получился очень хороший джем-сейшн, это было лет шесть-семь назад.

ШК С вами приезжает много интереснейших солистов, в числе которых и известные в России Вероника Харча (вокал), Миклош Лукач (цимбалы), Ласло Гёз (труба, тромбон) и Михай Дреш (духовые). Как ты выбирал солистов?

КФК Солистов выбирал не я, их выбрала концепция, само произведение. Думаю, связь народной музыки и джаза – очень особенная. Я не отношу себя к большим специалистам народной музыки, именно поэтому я пригласил таких солистов, которые смогли бы создать эту атмосферу народной музыки, что поможет зрителю соединить мир джаза и народной музыки. Михай Дреш посвятил всю жизнь народной музыке, поэтому концепция определила, что в этом произведении мы будем слушать именно его. Гёз Ласло, который играет на электронной трубе, добавляет современной классической музыки. На электронных инструментах играю и я на протяжении всего выступления: с установленного компьютера играю различные вставки, лайв-сэмплинги, то есть записываю игру музыкантов, и в другой момент концерта включаю эту запись в несколько измененном виде. Но вернемся к солистам. Миклош Лукач цимбалист. Цимбалы – фантастический венгерский инструмент, и в какой точке земного шара она бы не играла, её сразу же ассоциируют с венгерской культурой. Здесь цимбалы сами выбрали Миклоша Лукача приглашенным артистом. И вокал. Так как речь идет о народных песнях, нам бы сыграло на руку пригласить в проект исполнительницу народных песен. Но я выбрал другой путь. Народные песни в разные моменты выступления звучат исключительно с архивных записей. Но мне показалось важным, чтобы человеческий голос прозвучал и вживую. Вероника Харча – выдающаяся вокалистка, исполнение которой настолько необыкновенно, что ей не нужна вербализация, чтобы по спинам слушателей побежали мурашки. Так Вероника попала в ряды солистов.

ШК В одно время Modern Art Orchestra гастролировал с Эннио Морриконе. Что для вас значил этот тур и сказался ли он на популярности оркестра?

КФК В 2014 году нам посчастливилось начать европейский тур с Эннио Морриконе. На последнем концерте произошел несчастный случай: спускаясь с подиума, Маэстро оступился и упал, поэтому вторую половину тура организаторам пришлось отменить. Но состоялось шесть невероятных концертов. Самым запоминающимся для меня стало выступление в Париже, где мы играли перед 15 тысячами зрителей, настоящих парижских любителей музыки. Это изумительные ощущения. Сейчас на выступлении с произведениями Бартока на сцене будет 24 музыканта, в туре с Морриконе на сцене было 160 музыкантов. Это мероприятие другого калибра, другой атмосферы.

Насколько тур с Морриконе помог стать известнее… Почти в каждом интервью звучит имя Морриконе, и задают похожий вопрос, связывая нас с Эннио Морриконе. Думаю, да, Морриконе сыграл немалую роль в популяризации оркестра.

ШК Чем вы планируете заняться после MAO plays Bartók?

КФК После нашей пластинки «15 венгерских крестьянских песен» мы продолжим работать в похожем направлении. Конечно, мы не обходим вниманием и современных композиторов. Мы постоянно работаем с композиторами из оркестра и из окружения оркестра. Если говорить о долгосрочных планах, мы подготовили проект, который связан с Золтаном Кодаем: в первой половине концерта звучат хоровые произведения Кодая, во второй части – произведения, которые ассоциативно связаны с Кодаем или его произведениями из первой части. Концепция та же: мы не переделываем оригинальные произведения Кодая. К 2023 году мы готовим программу из музыки Дёрдя Лигети, которой хотим отдать дань памяти композитору.