Юлия Лежнева:
Мне любопытно попробовать все, что подходит мне и моему голосу

ЕК Юля, Вивальди и Гендель – часто нам кажется, что это два композитора-­современника, очень похожие в своих вокальных опусах. Так ли это на самом деле?

ЮЛ Оратория «Триумф Времени» была написана Генделем, когда он был совсем юным молодым человеком. Он предпринял поездку в Италию, которая изменила его жизнь и вдохновила на самые смелые эксперименты. Там он вживую слушал игру самых великих музыкантов того времени, в том числе, возможно, мог познакомиться и с музыкой Вивальди. И в дальнейшем он часто пользовался плодами своего творчества того периода, заимствуя у себя самого. Мотеты Вивальди и Генделя сверхвиртуозны. Партия голоса как бы пытается соревноваться с инструментами в совершенстве гибкости и смелости. Становится особенно интересно следить за этим увлекательным марафоном, где чередуются контрастные по краскам и чувственности арии, медленные ариозо, страстные и откровенные речитативы между основными частями, которые погружают тебя в атмо­сферу эпохи и будят воображение. Создается ощущение крайней оголенности эмоций в музыке. Она целится прямо в сердце и заставляет его трепетать от счастья. Сложно представить себе еще более чувственное общение с Богом и почти осязаемое его присутствие.

ЕК Их третий современник – И. С. Бах. Пару сезонов назад вы выступали с Владимиром Юровским в «Рождественской оратории». Есть ли своя специфика в интерпретации Баха?

ЮЛ Я пока не так много пела сочинений Баха. Поэтому для меня было счастьем получить приглашение от Владимира Юровского и впервые исполнить эту ораторию вместе с ним. Я получила колоссальный опыт и огромное удовольствие от новых знакомств, от очень светлой, дружеской и вдохновенной атмосферы во всем нашем коллективе. Этот концерт надолго останется в моей памяти как очень важный.

ЕК Поделитесь впечатлениями от работы с Владимиром Юровским. Это «ваш» дирижер? Как шли репетиции?

ЮЛ Я чувствовала полную погруженность в процесс освоения для себя этой новой партии. Репетиции отличались тем, что ты полностью в них участвовал, полностью был погружен эмоционально и умственно. За короткое время нужно было многое узнать, успеть, столько нюансов учесть. И, конечно, постоянные ощущения радости и восхищения, не покидавшие меня, даже гиперответственности, волнения рядом с Владимиром Юровским. Он очень требовательный, да, но и хвалит, если ты делаешь ­что-то действительно хорошо, подбадривает. Мне очень понравилось. Хочу скорее увидеть его снова.

ЕК Как вы считаете, может ли барочная опера в России из «нишевой» превратиться в мейнстрим? Кроме Москвы и Петербурга фактически барочная опера нигде не ставится и не исполняется.

ЮЛ Может. Я с удовольствием буду наблюдать за развитием судьбы барочной оперы в России. Если опираться на европейский опыт, где барочная опера значительно популярнее, можно ожидать то же самое и у нас в России. Хотя мне больше нравится слово «нишевая» – это звучит красивее. Нишевое – значит ­что-то более ценное, изысканное, уникальное, более редкое, более желанное.

ЕК Вы часто участвуете в исполнении старинных опер в концертном исполнении. Вам не кажется, что отсутствие декораций, костюмов обедняет сочинение, изначально предназначенное композитором для сцены? Тем более что в XVIII веке они ставились очень роскошно…

ЮЛ Да, я действительно выступаю часто в операх в концертном исполнении, чаще всего в сотрудничестве с агентством Parnassus Arts Productions, Максом Ценчичем, Георгиусом Петру и оркестром Armonia Atenea. Барочные оперы будут ставиться чаще, когда они перей­дут из нишевых в мейнстрим. Я также верю и в то, что есть публика, которая любит ходить на концерты, предпочитая такой формат.

Для исполнителей и слушателей отсутствие декораций и костюмов не должно обеднять ощущение от оперы. В барочной музыке очень много изысканных нюансов, невероятных контрастов, почти цирковых музыкальных трюков. Бывают такие сверхвиртуозные партии, что не каждый справится. Исполнять снова и снова не бывает скучно, ведь каждый раз для тебя может открываться ­что-то новое. Это похоже на отгадывание загадки, у которой нет решения, но тебя об этом не предупредили.

Мне нравится исполнять оперу, как в концертной версии, так и в постановке. Спектакль дает тебе и зрителю возможность погрузиться в эпоху, в психологические тонкости взаимоотношений между героями. Как артист ты можешь достичь абсолютного натурализма и слиться со своим образом на сто процентов. А в концерте ты сам решаешь и поступаешь, доверясь своим ощущениям. И если последовать за своим настроением, то можно сделать очень интересные открытия о себе, и в знакомой музыке увидеть новые грани. В барокко очень просто слиться со своим персонажем и сопереживать ему. Например, арии Порпоры настолько ясно иллюстрируют эмоциональную суть и настроение персонажа, что не нужны никакие атрибуты для того, чтобы слушатель понимал и чувствовал, о чем переживает персонаж, и какая эмоция его захлестывает. По желанию, в концерте, если у тебя есть на это эмоциональный ресурс, в дополнение к образу, который ты представляешь, ты можешь остаться немножко собой.

Иногда твой персонаж вытворяет на сцене самые неожиданные и даже провокационные действия – фантазия же безгранична. Это как игра: чем более она непредсказуемая, тем интереснее наблюдать и участвовать в такой постановке. Иногда твой персонаж настолько сильный и активный, что трудно удержаться и не превратиться в него самой.

А в концерте можно просто об этом всем забыть и, например, подумать о высшем предназначении музыки.

Особое наслаждение – слушать музыку живьем в зале. Закрыть глаза и представлять себе все, что только захочется. Режиссировать героями в своем воображении или просто позволить случайным образам и фантазиям проявить себя – вдруг даже узнаешь о себе ­что-то новенькое… Это как читать книгу и смотреть фильм…

ЕК Чечилия Бартоли говорит, что никогда не будет петь веризм. А как вы оцениваете свои перспективы?

ЮЛ Тот репертуар, с которым я в основном выступаю, – это самая для меня счастливая музыка, самая родная, занимательная для моего голоса и ума. Я чувствую себя абсолютно счастливо. А когда ты счастлив, ты ничего не ищешь. У меня всегда есть в этом репертуаре потребность продолжать узнавать и открывать в нем ­что-то новое. Так хочется, чтобы это ощущение длилось вечно. Я думаю, что развитие репертуара происходит естественно и постепенно. Мне любопытно попробовать все, что подходит мне и моему голосу. Главное – получать настоящее удовольствие от бесконечного процесса обучения, вдохновляться и быть готовой к любым открытиям. Не торопясь, наслаждаться жизнью, погружаясь в музыку без остатка.

ЕК Я читала ваши интервью «до пандемии», где вы, в частности, говорили, что у вас концерт каждые 5 дней, и такой график вам удобен. Как вы перенесли изоляцию, когда все внезапно прекратилось?

ЮЛ Изоляция для меня стала, как и для многих моих коллег, с которыми я успела поделиться своими впечатлениями уже после, очень важным периодом отдыха, внезапного и от этого еще более приятного. Невозможно было представить себе ­какой-либо выход из этого вечного движения, в котором я находилась, сойти с поезда на полном ходу. И вдруг, так неожиданно, жизнь подарила мне такой бесценный подарок – долгий отдых. Никто не знал, когда все прекратится и возобновится. И в этом была основная прелесть, потому что не надо было ничего планировать, не надо было ни о чем волноваться, не надо было беспокоиться и думать. Можно было просто расслабиться и пожить той беззаботной жизнью ребенка, которая бывает в раннем детстве.

ЕК Ч­ем-то творческим занимались в период пандемии?

ЮЛ Мне удалось просто отдохнуть.

ЕК Мы с вами ­как-то в разгар локдауна встретились на Тверском бульваре. Вы любите Москву, ее архитектуру, улицы?

ЮЛ В период пандемии Москва преобразилась, и я еще больше влюбилась в нее. Потому что она была свежа, было меньше машин, можно было гулять и никуда не спешить. И это состояние было похоже на то, как будто я ­какой-то заезжий турист. И, пожалуй, когда ты воспринимаешь таким образом любой город, даже который тебе до боли знаком, ­какие-то события или место, или даже человека – с чистого листа без ожиданий и предвзятости, то тебе открываются совершенно новые и неожиданные стороны и качества, которые могут вызвать ­какое-то внезапное вдохновение.

ЕК Может быть, за время ваших обширных гастролей появился и другой город, где бы вы хотели жить постоянно?

ЮЛ Я чувствую себя очень хорошо практически в любом месте, где бы я ни находилась. Думаю, что там, где я захочу, – там и есть мой дом. Всё ко мне открыто, дружественно. Но, конечно, главное место для меня – это там, где мои близкие.

ЕК Какова ситуация сейчас – можно сказать, что концертная жизнь восстановилась? Вы имеете концерты в Европе – каков график сейчас?

ЮЛ Для меня все восстановилось так же внезапно, как и тогда приостановилось. Будто ­кто-то нажимал на паузу посреди быстрой пьесы. Я часто вспоминаю те месяцы покоя и тишины. Появилось ощущение, что после восстановления занятость даже стала больше.

ЕК Вы несколько лет не записывались. Есть ли в планах выпустить новый диск?

ЮЛ Планы есть…

ЕК Юля, как вы сами себя оцениваете? Вы оптимист или пессимист?

ЮЛ Оптимист.

ЕК Что значит для вас быть счастливой?

ЮЛ Для меня быть счастливой начинается с «быть». Когда ты есть – это счастье. Если ты есть – значит, у тебя есть выбор, например, быть еще счастливее. Счастье в нас. Оно ждет нас везде. Все зависит от того, как ты смотришь на окружающее. Если попробовать представить, что все вокруг тебя, все, что у тебя есть, твоя жизнь, радости, все, кого ты любишь, – это подарки, то почувствуешь себя счастливее и благодарнее.